Чужой ребенок - Родион Андреевич Белецкий
– Узнаешь?
– Кого? Не понимаю ничего!
– Цыганка! – Миша обернулся к ней, глаза – круглые, как плошки. – Та самая, у которой я Ваню украл!
Шестая глава
«Цыганка с картами, дорога дальняя». Цыганка была без карт. Она стояла уперев руки в бока и разглядывала сумки по миллиону, выставленные за стеклом на витрине. Дизайнер собрал на витрине Эйфелеву башню и развесил на ней сумки. Пара сумок стояла у подножия башни. На стекле было написано: «Парижское настроение». Цыганке парижское настроение не передалось. Скорее, она была в настроении разбить стекло, сгрести сразу все сумки и пуститься наутек.
– Это точно она! – сказал Миша, глядя на нее со стороны.
Ира автоматически вышла вперед и прикрыла собой коляску:
– Она и она! Пошли отсюда.
– Куда? – удивился Миша. – Подожди! Я к ней подойду.
– Зачем это? – Ира нахмурилась.
– Про ребенка спросим. Интересно же, откуда он у нее взялся?
– Мне вообще не интересно, – сказала Ира. – Ванечка наш теперь, и всё. Я так себе это понимаю.
– Ну, наш, конечно. Просто надо выяснить…
– Что тебе надо выяснить? – зашипела Ира. – Ну, что?!
Миша замялся:
– Ну, прошлое его. Откуда он вообще…
– Плевать на прошлое. Надо жить настоящим.
– Ты не можешь за него решать. Это неправильно, не по-человечески.
Миша пошел к цыганке.
– Стой! Стой, я сказала! – Ира бросилась было за Мишей, но вернулась к коляске. Ей хотелось бежать от этой страшной женщины, увезти ребенка подальше, спрятать. Но бросить Мишу она тоже не могла. Воры своих не бросают. Ну, может, какие-то и бросают, но Ира была не из их числа.
Миша тем временем подходил к цыганке. Та заметила его отражение в витрине и резко обернулась.
– Чего тебе? – сказала она с акцентом, который даже умелому пародисту сложно было бы повторить.
– Здравствуйте, – сказал Миша приветливо. – Тут такое дело. Несколько месяцев назад я у вас вырвал сумку.
– Что? – цыганская монобровь пошла волнами.
– Ну, украл, – поправился Миша.
Цыганка сильнее нахмурилась, а потом захохотала, распахнув рот, показав все золотые зубы.
– Украл? У меня?! – захлебывалась она. – Да ты шибанутый, парень. Украсть у меня нельзя, понял! Такого не бывает!
– А я украл, – сказал Миша упрямо. – А в сумке ребенок был. Живой и здоровый. Вы откуда его взяли?
– Дурак, что ли? Какой ребенок? – напряглась цыганка.
– Ванечка, – ответил Миша с нежностью.
– Слышь ты, Ванечка, топай отсюда! Какой такой ребенок?
– Маленький, – ответил Миша серьезно. – Глаза у него разного цвета. Вы откуда его взяли? Мальчика?
Нависла цыганка над Мишей, коснулась его своей могучей грудью:
– Уйди от меня, дурак! Я сейчас мужа позову!
– Зовите! Зовите! Может, он скажет, откуда у вас ребенок в сумке оказался.
Несколько секунд цыганка смотрела на Мишу молча, соображая, что ей делать, а потом раскрылась золотая пасть и закричала цыганка на всю улицу:
– Люди добрые! Помогите! Насилуют! Хулиган под юбку лезет! Спасите меня! Извращенец!..
Миша дернулся, попятился назад:
– Да ты чего, чего?!..
Но цыганка заорала еще громче. Прохожие начали на них оборачиваться. Миша отступил с позором. Проходя мимо Иры он сказал:
– Уходим! Быстрее!
Ира резко развернула коляску и пошла за Мишей. Цыганка же немножко еще поорала:
– А-а-а! Насильник! Хулиган!!! – а потом поправила юбки, под которыми был спрятан особый потайной мешок и пошла на охоту, в магазин.
* * *
Это Юля. Не будь как Юля ни в коем случае. Случайно попала горемычная Юля на работу к олигарху Филимонову. Казалось бы, счастье. Но поставил Филимонов Юлю заниматься благотворительностью. И не получалось у Юли заниматься благотворительностью, потому что была Юля слишком сердобольной. Вообще не получалось. Совсем. Или просто была Юля нелепая. Или сердобольная и нелепая одновременно.
Меня позвали к королю. Вошла.
– Здравствуйте, Александр Александрович.
– Собак любишь? – спросил Филимонов.
– Люблю, – сказала я.
Филимонов вытянул ноги. Скрипнуло кресло.
– Питомнику надо помочь. Выселяют его. Поедешь посмотришь. Если всё правда, поспособствуешь.
Я тормозила, как дореволюционный паровоз. Постояла, соображая.
– А где вы его нашли?
– В интернете, – сказал Филимонов. – Что, думаешь, я в интернете не сижу? Вон у меня на ноутбуке страница открыта. Перепиши адрес.
Я переписала адрес с экрана ноутбука стоимостью однокомнатной квартиры в Текстильщиках.
– Сайт богатый, – сказала я. – Как у казино.
Филимонову это не понравилось:
– И что? Работают люди. Не то что некоторые.
«Да пошел ты на фиг!» – Так я, конечно, не сказала.
– Вы меня имеете в виду?
Филимонов улыбнулся. Ему нравились мои наезды.
– Вот даже не начинай. Иди вперед, работа не ждет!
И я пошла, отягощенная новой миссией. Собак я любила гораздо больше кошек. Ты говоришь собаке «ко мне» – и она реагирует. Пускай кусает тебя за задницу, но она реагирует. Вы находитесь в диалоге. Но когда ты говоришь кошке «ко мне», ты только ловишь полный презрения взгляд. И это после того, как ты разорился на лососе. Да, и а propos, кто вообще сказал, что кошки привлекательные? Кто пустил эту «утку»? Скорее, утки привлекательные. Тут и клюв, и перья, и зычный голос. Утка несет яйца. А кошка несет себя и требует поклонения. Она занимает всё твое свободное время. Кошка – пожиратель времени. Вот и сейчас больше минуты у меня забрала, хотя речь была вообще не о кошках!
Надела резиновые сапоги. Приехала в питомник. Собаки начали лаять, не сговариваясь. Кажется, они все-таки чуть тупее кошек. Одна выводила дискантом, лаяла выше всех, тонким голосом и не попадала в ритм.
Да уж, сайт выглядел гораздо лучше питомника. Ржавая сетка, не будки, а какие-то скворечники! Коридор между будками – черная жижа с остатками сена. Наверное, так выглядит свинарник. Не знаю, не уверена, никогда не была в свинарнике. Шла чавкая по черной грязи.
Ко мне уже бежала директор приюта – породистая, красивая, в модных резиновых сапогах. Мои сапоги рядом не стояли.
– Юля, Юлечка, спасибо, что вы приехали! – обняла меня директор как родную. – Как мы с собачками вас ждали!
Я посмотрела на клетки, в которых бесновались собачки, задыхаясь от лая.
– Они точно меня ждали?
– Точно-точно. Посмотрите, как они вам рады!
Радость собак из приюта была неочевидна. Мне показалось, что они хотели есть и рассматривали меня как раз с этой стороны.
– А они не голодные? – спросила я.
– Нет. Мы кормили их недавно. Пойдемте ко мне в кабинет.
Лаяли потом собачки, не переставая. Казалось, они сильно расстроились из-за того, что не смогли меня получить.
Мы с директрисой поднялись по железной лестнице на второй этаж.
– Здесь мой кабинет, – сказала она. – Прошу. Тут и кабинет ветеринара, и моя квартира, всё вместе.
Я просто не смогла найти поначалу слов. Всё это было более чем скромно. Сквозняк изо всех щелей, ржавые листы на потолке, раскладушка, два сдвинутых стола, и ноутбук под названием «Когда же меня пристрелят?». Как эта красивая женщина может здесь жить? Как не брезгует?
Я спросила:
– Вы на этом ноутбуке сделали сайт?
– Нет, что вы. Это мой сын-программист. Я бы сама не смогла, конечно. Садитесь, вот здесь. Сейчас тряпки уберу.
Я села на край облезлого табурета.
– Спасибо. Расскажите подробнее, что происходит?
Хозяйка приюта горько усмехнулась:
– Ну, происходит несправедливость. Это помещение относится к гаражному комплексу. В прошлом году весь комплекс перешел за долги городу. Нас долго не трогали. Был только человек от зампрефекта. И потом опять тишина. И вот приходит бумага…
Она протянула мне письмо – бумагу, сложенную вдвое.
– Нас выселяют.
– А вы? – спросила я.
– Я пошла к заместителю префекта. Очень симпатичный дядечка. Он меня выслушал, чаю налил и сказал, что ничего сделать нельзя. А потом дал понять: кое-что сделать можно, если…
Директриса сделала паузу, и я к удивлению своему заметила, что она повернулась ко мне своей выгодной стороной. Правую свою сторону она очевидно считала красивее левой. Она еще и скулы напрягла и взгляд отвела в сторону, сжала губы. Вот-вот заплачет. Но красиво.
– Он просил взятку?
– Он прозрачно на это намекал. Даже назвал сумму.
– Вы только что назвали его симпатичным.
– Ну и что, – директриса пожала плечами. – Мужик-красавец, но подонок конченый!
* * *
В комнате молодых воров тихо играла музыка.
– Прости меня, – сказал Миша, ложась рядом с Ирой. Та отодвинулась, хотя была уже почти на краю.
– Не обижайся.
– Обижаться? – Ира повысила голос. – О чем мы говорим вообще! Ребенок тебе не нужен.
– Нужен. Я просто узнать хотел…
Ира не дала ему закончить:
– Что? Что ты хотел узнать? Ну, сказала бы она «да», ты бы Ванечку ей отдал?!
– Нет, конечно.
– А чего «нет»?! Подошел бы и сказал: «Ваше. Забирайте». Еще бы и извинился перед ней! Так?!
Ира дернулась, отстраняясь от Миши,
