Живая вода - Юлия Александровна Лавряшина
– У него есть ребенок. Дочь. Жена Бориса погибла этим летом. Девочке уже восемь лет.
Катя умолчала о том, что ухватилась за эту девочку, чтобы избавиться от страха, подкарауливающего ее повсюду. Она все время ловила себя на том, что пытается с кем-то заговорить. Любую мелочь Катя порывалась рассказать кому-то – несуществующему, не имеющему ничего общего ни с кем из тех людей, которые не то чтобы окружали ее, но вращались где-то рядом. Катя понимала: это попытки заговорить с пустотой, и пугалась их. Самым надежным ей показалось заполнить кем-то эту пустоту…
«Почему же они с Арни не взяли ребенка?» – Наташа закрыла рот варежкой. Ворсинки сразу прилипли к влажным губам, которые она облизывала от волнения, и пришлось стаскивать рукавицу, чтобы вытереть губы.
– У меня есть шампанское, – сказала Катя. – Зачем нам по морозу бегать? Пойдем прямо ко мне, здесь рядом.
Они быстро пересекли проспект, почти не разговаривая на ходу, губы немели от холода. Возле «Пиццерии» на углу, где раньше была «Булочная», куда Наташа еще в детстве бегала за хлебом, Катя замедлила шаг. Внутри был желтоватый теплый воздух и люди не выглядели такими съежившимися и молчаливыми, как они.
По неосвещенной лестнице они поднялись на ощупь, и Катя долго скребла ключом, прежде чем попала им в скважину. У Наташи закопошились опасения: «А как же Арни найдет квартиру? Еще плюнет на все…»
Когда они оказались внутри, она стащила рукавицы:
– У тебя лампочка найдется? Давай я вкручу, что ж так мучиться! Еще ногу сломаешь.
Катя смиренно открыла кладовку. «Она решила стоически перенести мое присутствие». – В горле у Наташи копошился смех, но пока ей еще удавалось его сглатывать.
Выбрав лампочку на сорок ватт («Наверняка еще Арни запас сделал!»), она схватила табурет и выскочила в подъезд. Она поняла бы, если б Катя захлопнула за ней дверь, пожертвовав табуретом. Но щелчка так и не раздалось.
Когда стало светло, Наташа нашла взглядом почтовый ящик на нижней площадке. Сюда она бросила конверт с паспортом, и Катя, наверное, решила, что потеряла его, а какой-то добрый человек принес по адресу и даже не потребовал вознаграждения.
«Я – добрый человек!» – Наташа никогда так о себе не думала, и ей опять стало смешно.
– Сделаю бутерброды, – сказала Катя, когда она вернулась. – Перекусим, а то на голодный желудок…
– А водки у тебя нет?
– Вообще-то есть… Ты хочешь водки?
– А ты разве не хочешь?
Ее тянуло крикнуть: «Ну не корчи ты из себя такую утонченную леди! Уж я-то помню, как вы с Арни могли наклюкаться на пару и чуть не по столам прыгали. Жаль… Правда жаль. Было весело».
– А давай! – неожиданно решилась Катя и сразу ожила.
Они быстренько «настрогали», как говорил Слава, бутербродов и уселись в комнате, уже довольные предвкушением. Придерживаясь взятой на себя роли тайного тамады на некой мистической свадьбе, Наташа откупорила бутылку и сразу наполнила до краев. До прихода Арни оставалось минут двадцать.
– За счастье – до дна! – предупредила она.
– За счастье…
Это прозвучало полувопросом, но ответа Катя вроде и не ждала. Они улыбнулись друг другу – каждая со своим значением – и выпили, отведя глаза.
– Ну вот. – Катя поежилась. – Ты все там же?
– Да-да! – весело закивала Наташа, обрадовавшись тому, что хмелеет. – Все там же, с тем же мужем.
Шпротина легко скользнула в Катины губы. «Внутри нее живут зеленые хризантемы, – дурачась, подумала Наташа. – Они похожи на водоросли. Шпротинке будет там хорошо…»
– Скажи мне, – она налила водки и придвинулась к Кате, – каково это – чувствовать себя свободной? Что ты ощущала? До Бориса, я имею в виду. Легкость? Радость? Что?
– Ничего, – коротко ответила Катя.
– Что значит – ничего?
– О какой легкости ты говоришь? Я была одна. Ты не представляешь, что это такое! Я даже не могу толком вспомнить эти годы. С кем-то ведь я встречалась, куда-то ходила… А кажется, будто я спала… Как Мертвая царевна. На самом деле не мертвая, но и не живая.
– И Борис разбудил поцелуем…
Катина улыбка родилась от чего-то приятного, в ней не было горечи. Она весело призналась:
– Разбудила меня его дочка. Ты б ее видела! Сама за цветами пришла, представляешь? К первому сентября.
– А что же…
– У него много работы. Он главный менеджер по продажам на… на одном известном предприятии.
– Тоже менеджер?
Наташе стало скучно: «Скорей бы Арни пришел…»
– Ты торопишься? Все на часы смотришь…
– Я? Нет, что ты! – испугалась Наташа. – У меня просто предчувствие… Все кажется, будто сейчас что-то произойдет. Замечательное! Все же смена эпох…
Опять придвинувшись к столику, Катя подняла рюмку:
– Ничего не произойдет. Всегда этого ждешь под Новый год, и никогда ничего не происходит.
Звонок протестом ворвался в их разговор.
– Вот! Я же говорила! – вскрикнула Наташа.
Так и не успев выпить, Катя отставила рюмку:
– Что ты кричишь? Это, наверное, Борис пришел.
– А он должен прийти? – ужаснулась Наташа.
С неестественной собранностью Катя вышла в прихожую и смело открыла дверь. Внутри у Наташи все замерло, кажется, даже кровь на секунду остановилась: «Ну?!»
– Вы, наверное, ошиблись этажом, – Катя рассмеялась. – Мальчик живет на третьем. Вас его родители пригласили?
– Я… Я не знаю…
Наташе показалось, что это сказал не Арсений. Разве это его голос? Любопытство погнало ее к двери.
– Ты! А где ж поздравление?
– Да. – Он посмотрел на нее как на чужую.
Катя взглянула через плечо с веселым недоумением:
– Оказывается, у тебя есть знакомые зайцы?
– Это Арсений, – буркнула она, уже начиная злиться на Арни: ну что он встал столбом?!
Отступив, Катя не очень уверенно сказала:
– Проходите. Наташа не представила… Меня зовут Катя.
Он стащил заячью голову, как снимают шапку, и, заметно задержав дыхание, шагнул через порог.
– Ага, – насмешливо протянула Катя. – Новый год с человеческим лицом.
– Ты собираешься поздравлять или нет? – прошипела Наташа. – Зачем, думаешь, тебя позвали?
– Чтоб соблюсти традицию, – ответила за него Катя. – Когда пьют водку, должно быть трое. Зайцы нынче пьют водку?
– Нет, – неожиданно ответил Арни.
«Я сейчас убью его! – чуть не взвыла Наташа. – Ради чего я старалась?!» Ее злость так и рванулась к нему. Арни потер лоб, на секунду став тем обиженным ребенком, которого она в нем любила.
– У меня и так что-то с головой…
– Это заметно! – не удержалась Наташа.
Но Катино лицо сразу стало строгим:
– Подожди. Это совсем не смешно. А что у вас с головой? Я, правда, училась в медицинском тысячу лет назад, но вдруг что-то вспомню? Вы пройдите
