История Смотрителя Маяка и одного мира - Анна Удьярова
– Да, это так. Меня зовут Тео Гранций, если я могу быть чем-то полезен – я к вашим услугам.
Унимо ещё больше смутился, осознав, что не представился, и понимая, что представиться полным именем невозможно, а придумать что-либо правдоподобное для себя самого он уже не успеет и не сможет под этим ясным и умным взглядом.
– Унимо… меня зовут Унимо. Я… я был бы признателен, если бы вы… я хотел бы знать, как арестовали Астиана Ум-Тенебри и… и правда ли, что он называл себя Защитником.
Тео Гранций деловито оглянулся и, чуть наклонив голову, предложил своему юному собеседнику пройтись вдоль аллеи – туда, где было меньше людей.
– Я мог бы рассказать вам о том, чему был свидетелем – хотя я вовсе не уверен в том, что моё восприятие в полной мере отвечает реальности, – но мне хотелось бы знать причину вашего… интереса. Надеюсь, вы понимаете, – произнёс Тео, когда они отошли уже так, что напоминали действительно случайных прохожих.
Конечно, Ум-Тенебри смутился. И отругал себя за то, что не придумал заранее пристойную и правдоподобную версию. Но этот человек почему-то сразу вызвал у него необъяснимое доверие.
– Я… я не могу вам сказать, но это действительно важно для меня. И… и у меня нет никакого сомнительного умысла… как у вас, конечно – причин доверять мне, – перебил Унимо сам себя, – но я прошу вас мне поверить.
Серьёзный собеседник неожиданно усмехнулся.
– Хорошо, думаю, я вполне могу вам поверить. И давайте уж в этом случае перейдём на «ты».
Унимо благодарно закивал головой, а Тео принялся рассказывать историю своего краткого знакомства с Астианом Ум-Тенебри. Он всё рассказывал, пока они неспешно проходили мимо длинного ряда каштанов и тополей, окружённые ароматом их клейкой весенней жизни.
Когда служитель замолчал, в голове Унимо кружили десятки вопросов, как во времена начала освоения в реальнейшем, но сначала он почему-то спросил то, что относилось меньше всего к нему самому и к судьбе отца:
– Так тебя что, исключили из Школы просветителей?
И тут же понял, как бестактно это звучит.
Но Тео только грустно улыбнулся.
– Да, и правильно сделали. Хотя нигде я не хотел бы оказаться так сильно, как в Ледяном Замке. Это сложно объяснить, но, думаю, у тех, кому там понравилось, уже нет шансов вернуться к другой жизни. Но иногда приходится.
Унимо сочувственно молчал.
– Но ты ведь хотел узнать про Астиана Ум-Тенебри, узнать, действительно ли он… немного не в себе, так? Тут меня уже много раз спрашивали: эти добрые люди уверены, что если человек не в себе и говорит всем, что он Защитник, то его нельзя бросать в тюрьму, а нужно заботиться о нём и лечить. И они, в общем, правы.
Проговорив это, Тео встретил полный страдания взгляд мальчишки и удивлённо присмотрелся к нему.
– Но я думаю…
Унимо замер и едва не звенел, как натянутая струна.
– Но я думаю, что я тоже не в себе, потому что я подумал… подумал, что, возможно, это действительно Защитник, – неловко закончил Тео.
Ум-Тенебри ошеломлённо смотрел на этого странного служителя-изгоя. Так легко было поверить в то, что он сумасшедший, как и отец, и бежать, бежать от него подальше. Но вместо этого Унимо, сам не ожидая от себя такого, прошептал:
– Для меня это не так уж важно. Это мой отец. И я хотел бы освободить его.
Теперь пришла очередь Тео застывать в изумлении. Он долго и вдумчиво кивнул.
Шум площади уже отдалился, и теперь, за пределами невидимого полога аллеи, вокруг паслись мирные звуки дневного города. Не сговариваясь, они оба повернули обратно.
– Есть идеи? – уточнил Тео.
У младшего Ум-Тенебри была только одна идея. И такого рода, что он вряд ли мог бы описать её. Но та невидимая доверительная нить, протянутая между ним и его случайным знакомым, заставила его кивнуть.
Первый раз Унимо рассказывал кому-то про реальнейшее. И с каждым словом в отчаянии понимал, что ничего не может выразить так, как нужно, хотя всегда считал свои способности обращаться со словами вполне сносными.
Тео слушал серьёзно и кивал. До конца аллеи всё становилось возможным.
– Я точно не знаю, какой там принцип… мой учитель предпочитал… наглядную демонстрацию, так что не всегда было понятно. Точнее, чаще всего ничего не понятно, – вздохнул Унимо, – но вроде бы нужно очень сильно, по-настоящему захотеть.
Это прозвучало так глупо, что Унимо, недовольный собой, нахмурился, но ничего лучше он предложить не мог.
Тео тем не менее, казалось, приободрился:
– Ну так давай попробуем. Там, на площади, есть немало людей, которые очень хотят, чтобы невинно брошенный в тюрьму был освобождён. И это одни из лучших людей Тар-Кахола, если это имеет значение. Я тоже очень хочу, потому что… потому что я верю, что это Защитник. И тогда… и тогда получается, что я был прав. И самое сильное желание – твоё. Если исходить из того, что ты рассказал, то даже его одного должно хватить.
Унимо не был в этом уверен. Казалось, что вся неуверенность, которая жила в нём, решила показать свою силу. Несмотря на тёплый весенний – почти летний – день, он стал дрожать, как от холода.
– Давай попробуем, – кивнул Нимо и с ужасом заметил, что его зубы стучат.
Тео, который шёл рядом, остановился, повернулся к своему спутнику и осторожно – так, что это не отпугнуло бы даже самого истового нелюбителя прикосновений, – взял его за плечи. А потом медленно и вдумчиво, как следовало читать Обряд, произнёс:
– Что бы ни случилось, у тебя всё получится. Уже получилось. А теперь давай пойдём и попробуем сделать то, что кроме тебя никто не сможет сделать. То, что ты задумал сделать. То, что ты хочешь.
Унимо благодарно посмотрел на бывшего слушателя Ледяного Замка, простые слова которого как будто начинали жить сами по себе, утверждая Ум-Тенебри в его собственной вере, и подумал, что всё-таки неслучайно служители Защитника пользуются в Шестистороннем уважением даже тех, кто не верит в возможность падения мира в Темноту.
Тем не менее задача оставалась сложной: раньше Унимо никогда не брал кого-то с собой в реальнейшее. В лучшем случае, он отправлялся туда сам, но чаще всего вообще следовал за Форином, что не требовало особых умений, поскольку сил Смотрителя хватало на то, чтобы просто поменять мир вокруг.
– Дай мне руку, – проговорил Унимо, не зная ещё, что собирается делать.
Тео с готовностью протянул ему руку, легко вверяя себя странному едва знакомому мальчишке. Возможно, именно поэтому Нимо почти не заметил, как оказался в реальнейшем, крепко сжимая руку того, кого хотел взять с собой.
И судя по тому,
