Дни в книжном Морисаки - Сатоси Ягисава
Когда мы прощались, словно забыв о своей вчерашней мужественности, дядя плакал навзрыд, как капризный ребенок.
— Не хочу! Не уходи, Такако! — хныкал он, крепко сжимая мою руку, не желая отпускать.
— Я ведь еще приду повидаться с вами, — успокаивала я дядю, думая об обратном. — Поэтому берегите себя и храните этот магазин.
Если я останусь здесь еще на секунду, моя решимость может пошатнуться. И, попрощавшись с дядей, который пытался меня удержать, я пошла вдоль улицы.
Я шла по Сакурадоори не оборачиваясь. На ходу я перебирала в голове воспоминания и едва не расплакалась. Но, сдержав слезы, я дошла до конца улицы.
Меня внезапно настигло какое-то предчувствие, я остановилась и тихонько обернулась. Невысокая фигурка дяди стояла посреди улицы и махала мне рукой издалека. Увидев его, я не выдержала. Слезы покатились по щекам одна за другой.
С грустным видом, вся в слезах я помахала в ответ. Тогда дядя начал махать еще усерднее. Солнце озаряло его.
Я крикнула: «До свидания!» — развернулась и пошла дальше по проспекту Ясукуни, который уже начал заполняться людьми.
Наверное, пешеходы думали, что я странная, видя, как я иду и плачу. Но мне было абсолютно все равно. Ведь я плакала, потому что хотела этого, и это были самые настоящие слезы счастья.
В застывшем холодном воздухе чувствовалось дуновение весны.
Окруженная им, я шла вперед.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ГОСПОЖИ МОМОКО
— Такако, сколько лет, сколько зим! Прямо чувствую себя Урасимой Таро[10], — расхохоталась тетя Момоко, стоя перед книжным магазином, как только увидела меня. Ее звонкий голос разносился по всему кварталу. Растерянно глядя на нее, я почему-то попятилась.
Это правда. Она вернулась. Оказавшись перед ней, я наконец приняла ситуацию. Точнее, я приняла ее мысленно, потому что уже слышала об этом. Но на самом деле все еще не могла поверить своим глазам. Наверное, я бы почувствовала то же самое, если бы кто-то сказал мне, что видел призрака.
Однако это и правда была госпожа Момоко. Еще и в довольно приподнятом настроении. Откуда такое веселье? Неужели это подходящее состояние для человека, который лет пять находился невесть где, а потом внезапно вернулся? У рядом стоящего дяди Сатору было выражение лица как у собаки, которая съела гнилое мясо. Разве не должно быть наоборот?
— Ну, что смотришь, как будто призрака увидела? Ужас какой, — обратилась ко мне госпожа Момоко, как будто рассердившись на мое молчание.
«Да меня бы даже призрак меньше удивил», — хотела я ей сказать, но, с трудом сдержавшись, лишь ответила:
— Здравствуйте, госпожа Момоко.
В последний раз я видела ее больше десяти лет назад.
В молодости она была очень симпатичной. Не то чтобы раскрасавица, но чем-то она цепляла глаз. Можно сказать, что она была как найденный на море камень: не драгоценный, но все же яркий и сверкающий. На собрании родственников она сидела в самом дальнем углу, склонив голову, и вид миниатюрной тетушки казался мне, ребенку, очень загадочным.
Даже спустя годы госпожа Момоко осталась довольно красивой. На ней были светло-коричневый свитер, синие джинсы и почти отсутствовал макияж. И все же она выглядела молодо благодаря совсем другому выражению лица, прямой осанке и бойкой речи. Она скорее сбросила все лишнее, словно кожу, чем постарела.
В любом случае, пышущая жизнью, она совсем не походила на человека, который ушел, а потом внезапно вернулся. А вот дядя выглядел старше из-за сгорбленной спины, поношенной одежды и растрепанных волос.
— Ты стала так похожа на свою маму! — с восторгом заявила госпожа Момоко, пристально меня рассматривая. — Ты была еще старшеклассницей, когда мы хоронили отца. Кажется, будто это было только вчера.
В сумерках ясного осеннего дня мы так и стояли у магазина Морисаки: я, дядя Сатору и госпожа Момоко.
Глава 8
— Она вернулась, — взволнованно сообщил мне по телефону дядя Сатору за два дня до нашей встречи. К тому моменту прошло уже полтора года, как я ушла из магазина.
После того как мой затяжной отпуск в магазине закончился, я начала работать в маленькой дизайн-студии. Три месяца назад меня повысили со стажера до постоянного сотрудника, и из-за нагрузки я два месяца не показывалась в лавке Морисаки. Поэтому, когда дядя позвонил мне, я подумала, что он снова пригласит меня в гости. Но уловив сильное волнение в его голосе, поняла: это неспроста.
Дядя в таких подробностях рассказал о случившемся, что я даже вышла из себя. Этот двухчасовой разговор можно изложить чуть короче.
В тот день дядя, как обычно, работал в магазине с утра до вечера. Днем он продал редкие книги Мори Огая и Оды Сакуноскэ, частенько заходили покупатели, поэтому к вечеру его настроение было лучше, чем обычно. Он уже, насвистывая, закрывал магазин, как тут тихо открылась дверь, и кто-то зашел.
«Покупатель в такой час?» — удивился дядя, но не поворачиваясь и продолжая готовить лавку к закрытию. Однако посетитель не собирался проходить внутрь. Затаив дыхание, он остался стоять у двери. «Ну и странный же», — подумал дядя с подозрением и собирался уже обернуться, когда посетитель что-то пробубнил. Услышав голос, дядя остолбенел, «как будто его ударили тупым предметом по голове».
Сначала он решил, что ослышался. Но все же понимал, что ошибки быть не может. Этот голос не спутать ни с одним голосом сотен посетителей лавки. Гостья еще раз, уже четче сказала, обращаясь к застывшей спине дяди:
— Сатору…
Сделав глубокий вдох, дядя наконец развернулся и посмотрел на обладательницу голоса.
Привычная обстановка магазина ушла далеко на задний план, и дядины глаза были прикованы к той, что стояла посреди помещения. Это была его жена, которая ушла пять лет назад и до последней минуты не давала о себе знать. Дядя не мог оторвать от нее взгляд. Ему казалось, что это сон. Ему снилось подобное уже тысячу раз. Но теперь она казалась слишком реальной. Это была та самая Момоко.
После продолжительного молчания госпожа Момоко спокойно улыбнулась и сказала:
— Я вернулась.
Она произнесла это таким тоном, как будто пришла домой после небольшой прогулки. В руках она держала одну лишь маленькую сумочку.
Дядя еще долго смотрел на нее, а потом наконец ответил:
— С возвращением.
Больше не сказав ни слова, госпожа Момоко направилась в комнату на втором этаже.
И с тех пор она живет там.
— Погодите-погодите, — не
