Сильвия - Майтрейи Карнур
У его отца было много поклонниц, которые начали проявлять интерес как только могли, едва закончился положенный траур по погибшей в автокатастрофе жене. Сантош был младенцем, когда это произошло, и совершенно ничего не помнил. Мать была всего лишь улыбающимся портретом на столе его отца и нашептываемым сочувствием со стороны незнакомых людей. Однако он привык к постоянному потоку внимания, направленному на его отца. В доме всегда находилась какая-нибудь коллега или подруга родителя: вынимала из сушилки свежее белье, приносила «мальчикам» горячий обед, хвалила ребенка, пока тот делал домашнее задание, – главное, каждая женщина старалась, чтобы это все заметил отец.
Профессор Праджапати, или просто Пати – для своих друзей и приятелей, Пати-па – для Сантоша, молча принимал комплименты, не поощряя и не отвергая помощь. Многие из женщин оставались в доме – иногда неделями напролет, – но в конце концов надолго ни одна не задерживалась: им надоедало самодовольство Пати – и они освобождали место для других.
Сантош отправился учиться в жаркий и сухой соседний штат, подальше от милого студгородка, набитого папоротниками, чтобы вывести свою любовь к этому растению на академический уровень. То, что он не пошел по стопам своего отца, знаменитого профессора информатики, принадлежавшего к поколению, в котором инженеры считались людьми науки, больше волновало окружающих, чем его отца. «Ты выбрасываешь свое будущее в окно», – остерегали они его. Он улыбался, неосознанно походя этим на родителя, и ничего не говорил. Именно во время визита домой он встретил Бхагирати, студентку своего отца.
Курс профессора Пати был единственным, который ей нравился, остальные она едва сдавала – в основном из-за своего хронического безразличия. После занятий она отправлялась к нему домой обсудить предмет. В отличие от других преподавателей, он никогда не заводил с ней разговоров об экзаменах или о рынке труда. Вместо этого их разговоры об информатике всегда плавно переходили на такие темы, как теория множеств, философия события или поэзия. Она внимательно слушала и намеренно не смотрела ему в глаза. Она молчала, лишь изредка задавая вопросы. Они до темноты сидели в плетеных креслах в его заваленном книгами кабинете, пока наконец не замечали, что никто не удосужился включить свет. Тогда профессор Пати откашливался и неловко предлагал чай, а она вызывалась приготовить его сама. После того как они в тишине пили чай, она собиралась и, улыбнувшись на прощание, уходила. Только завернув за угол, она позволяла себе выдохнуть и расслабиться. Профессор с балкона смотрел ей вслед, смеясь в бороду.
– Ты должна познакомиться с моим сыном, – сказал он во время следующей встречи. Они обсуждали идею Томаса Куна о смене парадигм в истории науки. Важное понятие, пока корпорации не успели использовать его в своих целях, заметил он, на что она застенчиво улыбнулась. Она уже собирала свои книги, чтобы уйти, как преподаватель вдруг вспомнил про сына.
– Конечно, – ответила она уклончиво.
– Он тебе понравится. – Ему показалось, что на ее лице проскользнула тень неприятия.
– Ладно, – быстро ответила она, улыбнулась, не встречаясь с ним взглядом, и ушла.
– Запишись-ка в бассейн рядом со студгородком, – предложил Пати-па Сантошу, недавно приехавшему домой погостить. – Там дорожки длиннее.
Сантош почувствовал, что отец более растерян, чем обычно, но никак не прокомментировал это.
– Хорошо, – всего лишь ответил он.
У входа в бассейн стояла Бхагирати: она в смятении уставилась на объявление. Сантош подошел поближе, чтобы самому прочитать его.
– Могли бы предупредить заранее, что сегодня бассейн будет закрыт на ремонт, – рассеянно произнесла она.
– Ага.
Она повернулась к нему:
– Ты, должно быть, сын профессора Пати.
– Откуда ты знаешь?
– У тебя… э-э-э… его глаза, – нашлась она, демонстрируя глубокие познания для человека, который прилагал все усилия, чтобы не встречаться взглядом с профессором.
– Ты часто сюда ходишь? – спросил он, пытаясь сменить тему. – Я недавно записался по совету отца. – Сантошу показалось, что девушка переменилась в лице.
– У бассейна в студгородке странное расписание. Женщин пускают только в три часа дня, когда там нет мужчин.
– Вернее, когда мужчины не ходят туда, потому что могут выбирать более удобное время.
– Что?
– Я имею в виду резервацию[17].
– Поняла. – Теперь она смотрела на него с большим интересом.
На нем были однотонные шорты и футболка, на шее висело полотенце. На ней – пепельного цвета треники длиной до икры и персиковая футболка с каллиграфической надписью You Winsome, You Lissom[18], а в руках она сжимала пластиковый пакет, в котором, похоже, лежал купальный костюм.
Она рассказала ему о том, что узнала о мастурбации в возрасте шести лет, сидя на своем небольшом велосипеде с сиденьем размером в один фут, которое опрокидывалось назад и имело длинную металлическую перевернутую букву U в качестве спинки. Он был предметом всеобщего вожделения в ее детстве. Велосипед стоял на месте, и когда она приноровилась удерживать равновесие, то почувствовала что-то странное и приятное. Она повторяла это легкое движение, пока не решила, что к ней пришло прозрение. Только тогда она еще не знала, как это называется. Неважно, она все равно была уверена, что общается с высшим существом.
– Секс и религия! В другое время и на другом континенте ты могла бы дать фору Доре и Анне О., – передразнил он ее.
Ей нравились его понятные далеко не всем шутки. Он признался, что никогда не скучал по матери и что потерял девственность с женщиной, которая была старше его на пятнадцать лет. Она степенно кивнула.
После этого их отношения начали развиваться по привычному сценарию – совместное чтение книг, музыка, фильмы, еда, алкоголь, секс, ссоры, – пока они не приняли решение не заводить детей. Перенаселение, истощение ресурсов, изменение климата, наследственные заболевания, экология, рост фундаментализма, ксенофобии, национализма и
