Пантелеймон Романов - Рассказы
- Зачем-то, миленькие, народ-то собирают? - спросила, подходя, старушка лет семидесяти.
- Ай ты не записывалась еще? - сказал малый в сапогах бутылками, в двухбортном пиджаке.
- Нет, батюшка...
- Что ж ты зеваешь! Сейчас уж погонят. Записывайся скорей.
- Господи, чуть-чуть не опоздала,- говорила старушка, отходя после записи,- голова, как в тумане, совсем заторкали.
- Скоро ли погоните-то? - кричали нетерпеливые голоса.
- А куда итить-то?
- Чума их знает. Таскают, таскают народ...
- Не таскают и не чума их знает,- сказал бритый человек в солдатской шинели,- а предлагают всем сознательным гражданам идти на праздник труда.
На него все испуганно оглянулись и замолчали. Только какая-то торговка, в ситцевом платье, с платочком на шее, сказала:
- Взять бы сговориться всем и не ходить, что это за право такое выдумали.
- А добровольно идти или обязательно?
- Добровольно,- отвечал человек с листом: - с квартиры по одному человеку.
- А ежели не пойдешь, что за это будет?
- Черт ее знает... Говорят, значок какой-то выдавать будут.
- А у кого не будет значка, тому что?
- А я почем знаю, что ты ко мне привязалась, у коммунистов спрашивай. Гоняй их, чертей, да еще объясняй все. И так голова кругом идет,- проворчал человек с листом.
Торговка в ситцевом платье задумалась, а потом сказала:
- Взять бы сговориться всем да не ходить.
- Ты тут сговоришься, а на другой улице не сговорятся, вот и попала,сказал бывший лавочник в старых лаковых сапогах.
- А тут значок еще,- говорили в толпе.- Черт его знает, может быть, он ничего не значит, а может, без него никакого ходу тебе не будет. Вот теперь калоши, говорят, выдавать скоро будут... Придешь получать,- значок ваш предъявите. Нету? - Ну и калош вам нету.
- Это-то еще ничего: а как вовсе тебя вычеркнут? - сказал кто-то.
- Откуда?
- Там, брат, найдут откуда.
- Ну, кончайте разговоры и айда на площадь.- В ряды стройся!
- Чисто как на параде,- сказал чей-то насмешливый голос.
- Это еще что... А в прошлый раз нас коммунист гонял, так песни петь заставляли, вот мука-то.
- Равняйся! - крикнул человек с листом, задом отходя на середину улицы, как отходит командир, готовящийся вести свой полк на парад.
- Старуха, что ты тыкаешься то туда, то сюда! Раз командует равняйся, значит, должна становиться. По улице идите, куда на тротуар залезли?
- О господи батюшка!..
- Шагом!.. Марш!.. Куда опять на тротуар полезли? Что за оглашенные такие!..
- Да я беременная...
- Так что ж ты затесалась сюда. Усердны, когда не надо. С квартиры по одному человеку сказано, а их набилась чертова тьма.
- Без калош-то оставаться никому не хочется,- сказал чей-то негромкий голос.
- Домой иди, ведь сказано тебе...- говорили беременной.
- Значка, боюсь, не дадут.
- Вот окаянные, разум помутили этим значком. Бабка, не отставай!
Когда подходили к площади, навстречу показался еще отряд с оркестром музыки и с красными знаменами. Встречные шли, переговариваясь, с веселыми лицами и даже приветственно помахали платками и шапками.
- Этих уже окрестили,- сказал бывший лавочник.
Вдруг передние остановились.
- Чего стали? - кричали задние, поднимаясь на цыпочки.
- Не знают, куда дальше гнать. Пошли спрашивать.
- Тут бы лопаток с вечера наготовить, работу загодя придумать, и отделались бы все в два часа,- проговорил какой-то волосатый человек.- А теперь жди, стой.
- Пусть руки отсохнут, ежели лопатку возьму,- сказала торговка в ситцевом платье.
- Знаем мы, как они лопатки выдают,- привезут по одной лопатке на пятерых и ладно.
- И слава богу, по крайней мере руки не поганить об такую работу.
- Не очень-то слава богу. Скажут, не работала - без значка и останешься.
Торговка сердито замолчала, потом, немного погодя, сказала:
- Я не виновата, что у них лопаток нету, а раз я была, значит, должны значок дать.
- С ними пойди потолкуй. Скажут: в очередь бы работала.
- Лопатки везут. Разбирай, не зевай,- торопливо крикнул кто-то.
Все бросились к телеге. А впереди торговка в ситцевом платье. Она схватила за конец метелки, которую держала другая женщина.
В воздухе замелькали руки, лопатки, метелки. Слышались голоса испуганных и прижатых к телеге людей.
- Чего вы! Ай одурели? Эй, баба, что ты, осатанела, что ли! Ты ей так руки выдернешь,- кричали на торговку.
Милиционер, схватив двух женщин сзади за хвосты и оттягивая их назад, говорил:
- Успеешь! Обожди! Обожди!
- Совсем взбесился народ! Ктой-то еще про калоши тут вякнул. Наказание, ей-богу.
Бритого человека в солдатской шинели в первую же минуту сбили с ног, и он, чтобы не быть раздавленным, залез под телегу и выглядывал оттуда.
- Так его, черта, не проповедуй,- крикнул кто-то.
Торговка в ситцевом платье отвоевала лопатку, а другая, вырывавшая у нее, сорвав себе руку, грозила ей из-за телеги кулаком и кричала:
- Я те дам, как из рук вырывать, поскуда поганая. Взбесилась совсем, с руками рвешь.
- А ты не цапайся раньше других. Одна уж готова все ухватить.
- Шагом марш!
- Вот и отмеривай улицу,- говорил какой-то трубочист с метелкой на спине,до сорока лет дожил, троих детей имею.
Минут через пятнадцать опять остановились около площади.
- Что опять стали?
- На место пришли. Пошел спрашивать, да что-то опять, знать, не так.
Все смотрели на площадь, которую, переговариваясь и смеясь, с вспотевшими лицами мели мужчины и женщины.
- Празднуют,- иронически сказал лавочник.- Заместо того, чтобы сговориться всем и уйти, гнут себе спину. Эх, лошадиное сословие!..
- Куда ж ты их пригнал сюда?- крикнул стоявший на площади высокий человек с лопаткой в руке.
- А я почем знаю?.. Мне сказано сюда...
- Что, у них там шарики, что ли, в головах не работают,- уж третью партию ко мне присылают. Я и с этими-то чертями не знаю, что тут делать.
- Что, ай назад? - спрашивали у провожатого.
Тот нахмуренно подходил, ничего не отвечая. Потом вынул платок, отер им вспотевший лоб и, оглянувшись зачем-то по сторонам, хмуро и неопределенно махнул платком вдоль улицы:
- Пошел туда!..
- С вечера бы надо придумывать работу,- сказал опять длинноволосый человек.
- Мы прошлый раз так-то помучились. Народу нагнали пропасть, не найдем никак, что делать, да шабаш. Все заставы обошли. До шести вечера ходили. Спасибо, провожатый хороший попался,- все-таки выдал значки.
- Что ж вы бродите до двенадцати часов, как сонные мухи! - крикнул какой-то военный, быстро проезжавший на лошади, как ездит управляющий, осматривая в поле работы,- пристанища себе нигде не найдете?
- А что ж, когда отовсюду гонят,- сказал угрюмо провожатый.
- Голова-то не работает ни черта, вот вас и гонят. Поворачивай назад. Идут молча, словно утопленники...
- Вот к этому ежели бы попали, беспременно петь заставил бы,- сказал лавочник.- Из этих самых, должно.
- Как же, так и повернул,- проворчал провожатый, когда военный скрылся за поворотом. И продолжал вести дальше.
Увидев на углу пустыря разваленный дом, он остановился и крикнул:
- Перетаскивай кирпичи к забору да засыпай ямы. Только проворней, а то ежели до трех часов не кончите, значков не выдам.
- Слава тебе господи, наконец-то определились.
- Да, спасибо, домишко этот подвернулся, а то бы до вечера ходили.
Все лихорадочно принялись за дело. Один рыл лопатой, а пятеро стояли сзади него в очереди и поминутно кричали на него:
- Да будет тебе, не наработался еще!
- Уж как дорвется,- не оттащишь. Бабушке-то дайте поработать, уважьте старого человека... А проходившие мимо говорили:
- Усердствуют... Вот скотинка-то...
Когда кончили работу и стали выдавать значки, оказалось, что старушке не хватило значка.
- Какой же тебе значок, когда тебе больше шестидесяти лет, могла бы совсем не приходить.
- Господи батюшка, ведь вы ж меня записали. Вот все видели.
- Не полагается. Поняла? Свыше пятидесяти лет освобождаются от работы. А тебе сколько?
- Семьдесят первый, батюшка.
- Ошалела, матушка, приперла.
- Стоит в голове туман какой-то, ничего не поймешь,- сказала старушка.
- По тротуару теперь можно итти?
- Можно...
- А значок на грудь прикалывать или как? - спрашивала беременная.
- Это ваше личное дело.
Все возвращались веселой толпой со значками на груди и смотрели недоброжелательно на встречающихся прохожих, шедших без значков.
- Все прогуливают, ручки боятся намозолить,- сказала торговка,- и чего с ними церемонятся? Хватали бы их на улице да посылали.
А старуха спешила сзади всех и бормотала:
- Вот стоит в голове туман,- ничего не поймешь...
ПЛОХОЙ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
На собрании жильцам дома было обьявлено, что с нынешнего дня начинается санитарная неделя, и они обязаны вычистить все лестницы в доме и весь навоз со двора.
- Уж не знают, что придумать,- сказала женщина в платке.
