Гумус - Гаспар Кёниг
Перед ним предстал элегантный мужчина лет пятидесяти с благородной сединой на висках, круглыми очками в тонкой серебристой оправе и цветным платком-паше в нагрудном кармане твидового пиджака. Он прямо заявил Кевину, что является «экспертом по кредитам», а не банкиром (слишком вульгарное слово, не так ли?). Ироничная улыбка не сходила с его лица; вероятно, эксперту доставляло огромное удовольствие подтрунивать над растерянными желторотыми предпринимателями, попадавшими к нему в кабинет. Кевин успел познакомиться с этим чисто парижским персонажем: управленец с линейной карьерой и гибким, но ограниченным умом; безликий слуга капитализма, довольствующийся крохами с барского стола и компенсирующий заурядность своего профессионального положения уверенностью в том, что он работает на благо социального прогресса. Ох уж эти вольнодумцы с зарплатой пять тысяч евро в месяц, эти сторонники великих реформ, глашатаи корпоративной ответственности, прозорливцы, глядящие в будущее и опережающие свое время! Когда обыватели только-только начали переваривать первую квантовую революцию, эти люди в упоении поджидали вторую. Они подписывались на рассылки и посещали конференции, накапливая цитаты, которыми можно кормить собеседника на протяжении ужина из трех блюд. Самые упоротые из них проводили несколько недель в уединении, разрабатывая собственную теорию мироздания: сто или около того страниц, которые, к сожалению, были слишком новаторскими, чтобы заинтересовать издателей, но которые позволили своим авторам поупражняться в наивысшей добродетели – скромности. Нужно ли говорить, что все эти непризнанные офисные гении не могли тратить время впустую, обсуждая кредит в шестьдесят тысяч евро на разведение дождевых червей?
– Мне нужно лишь оплатить дизайн и изготовление прототипа, – пытался объяснить Кевин. – Тогда я смогу выпускать контейнеры на заказ.
– Контейнеры с чем? С червями?
Стало понятно, что круглые очки потратили не так уж много времени на изучение его досье. Кевин решился на опасное упражнение – снова объяснить свой проект, не давая собеседнику повода заподозрить, что до того плохо доходит и что это заметно.
– Хороший вопрос! На самом деле, и я прошу прощения, если это было недостаточно ясно из моих схем, вермикомпостер состоит из нескольких ящиков.
– Да, я видел.
– Черви и органические отходы помещаются в первый ящик. Вы закрываете его и периодически добавляете новые отходы. Когда первый ящик заполнится, поверх него ставится второй, с отверстиями, чтобы черви могли туда попасть. Потом третий, и так далее. Через несколько месяцев нижний ящик будет заполнен первосортным натуральным удобрением – мелким черным биогумусом. Вы вынимаете ящик, опорожняете его, и он снова готов к работе.
– Но там же будут черви?!
– Нет, их там не будет.
– А куда же они денутся? Выползут наружу?
– Нет, они уйдут в верхний ящик.
– То есть выползти они не смогут? Нам не придется подбирать извивающихся червяков с ковра в гостиной?
– Нет, им хорошо внутри. Снаружи они быстро погибнут.
– Ну, что ж, охотно верю вам. Главное, что из отходов получается гумус, right?
– Что, простите?
Кевин все еще не привык к столичным англицизмам, смысла и назначения которых не понимал. Твидовый костюм посмотрел на него с сожалением, смешанным с сочувствием.
– В результате получаются сухой биогумус и жидкий вермичай, – уточнил Кевин. – Очень мощное удобрение, которое требуется разбавлять.
– Вермичай? Фу, not my cup of tea.
Кевин не умел виртуозно парировать выпады в свой адрес. Он знал это и предпочел промолчать с отсутствующим выражением лица, ожидая, пока его собеседник не закончит веселиться в одиночку. Костюм смирился.
– А как выглядят сами черви?
– Прежде всего, для вермикомпоста годятся не все виды дождевых червей. Нам нужны эпигеики, то есть поверхностно-подстилочные черви. В частности, черви Eisenia. Те же, что и для рыбалки, темно-красного цвета. Для начала хватит двухсот пятидесяти граммов червей.
– Сколько это штук?
– От пятисот до тысячи. Потом они войдут в ритм и будут самостоятельно регулировать свою численность в зависимости от количества поступающей пищи. За шесть месяцев каждый червь может дать около сотни потомков. Чтобы стать взрослой особью, им потребуется девяносто дней. В домашнем вермикомпостере, работающем на полную мощность, может проживать три-четыре тысячи червей.
– Я предпочитаю не углубляться в такие детали. А кто предоставит исходный материал, Адама и Еву для вермикомпостера?
– Я связался с несколькими партнерами по вермикультивированию. Они смогут доставить их по почте. Двадцать евро за двести пятьдесят граммов. Есть даже ассоциации, которые делают это бесплатно.
– Вермикультивирование! В моем возрасте я каждый день все еще открываю для себя что-то новое.
– Взгляните, я принес образцы.
Кевин достал из рюкзака пластиковую коробку и положил ее на стол. Костюм слегка отодвинулся. Он внезапно потерял дар речи.
– Показать вам?
– В этом нет необходимости, спасибо.
– Вы увидите, они очаровательны.
Его собеседник громко запротестовал, но Кевин уже открыл коробку, погрузил туда руку и вытащил горсть земли с десятками червячков, спутанных в подвижный блестящий клубок. Эксперт по кредитам с отвращением вскрикнул.
– Вы можете потрогать их, они не причинят вам никакого вреда.
– Нет, что-то не хочется.
– Они не укусят, не ужалят, не испачкают…
– Нет!
Эксперт по кредитам нервно провел рукой по уже начинающим редеть волосам. Кевин не мог понять эту фобию в отношении совершенно безобидных животных. Особенно здесь, в этом храме экономической рациональности.
– Тут три подвида, – невозмутимо продолжал он. – Eisenia foetida, Eisenia andrei и Eisenia hortensis. Немного потренировавшись, вы сможете различать их. Видите разные оттенки окраса?
– Не особо.
– Сейчас они пытаются вернуться внутрь. Они светочувствительны. Бедные малыши!
– Да, бедняжки. Уберите их отсюда.
Кевин помедлил несколько секунд, не без удовольствия наблюдая, как ироническая улыбка окончательно исчезает с лица его высокомерного собеседника. На мгновение он представил себе, с каким наслаждением швырнул бы червей тому в лицо. Вопли будут слышны на всю улицу.
Когда дождевые черви снова оказались в плотно закрытой коробке, костюм облегченно вздохнул. Не в силах произнести ни слова, сцепив руки и поджав губы, он приходил в себя. Кевин воспользовался этой минутой, чтобы оглядеться вокруг. Стены комнаты были густо увешаны плакатами, грамотами и фотографиями, снабженными подписями с самыми модными словечками: политика Государственного инвестиционного банка была устойчивой, инновационной, стимулирующей, ответственной, осознанной, разумной, благожелательной, глобальной, стратегической, эффективной и гуманной. Подумать только, даже офисные боссы встали на тропу активизма. В интерьере преобладал желтый цвет, выбранный банком в качестве элемента своего визуального стиля. «Похоже на рапс», – подумал Кевин.
– Как бы то ни было, идея у вас интересная, – выдавил наконец эксперт по кредитам, размышляя, нет ли во всем этом, несмотря на простодушный вид
