Дыхание озера - Мэрилин Робинсон
– Та женщина мне кого‑то напоминает, но не могу понять кого, – сказала Сильви.
– А у тебя здесь еще есть друзья? – спросила Люсиль.
Сильви рассмеялась.
– Ну, дело в том, что у меня никогда и не было здесь много друзей. Мы сторонились других. Знали соседей по именам, но и только. А потом я уехала… И не была здесь шестнадцать лет.
– Но иногда ты возвращалась, – предположила Люсиль.
– Нет.
– А где ты вышла замуж? – спросила моя сестра.
– Здесь.
– Значит, один раз была.
– Один раз, – подтвердила Сильви.
Люсиль раздавила подошвой комок размокшего снега, и я шлепнула ее, потому что брызги попали мне на ногу.
После прогулки мы вернулись на веранду. Лили и Нона были на кухне, розовые от тепла и волнения.
– Вот вы где! – воскликнула Лили.
– Выбрали денек для прогулки!
Сильви сбросила промокшие туфли на веранде, а мы сняли пальто и ботинки. Лили и Нона защелкали языками, увидев нас в джинсах и вязаных тапочках, все еще в ночных рубашках и с нечесаными волосами.
– Ой! Это что такое?! – воскликнули они в один голос.
Люсиль объяснила:
– Мы с Рути рано проснулись и решили сходить на улицу, посмотреть на восход солнца. Двинулись прямо в центр города. Сильви забеспокоилась и отправилась нас искать.
– Ох… Ну вы меня и напугали, девочки, – вздохнула Нона.
– Какая безответственность!
– Надеюсь, Сильви вас отругала.
– Бедная Сильви!
– Если бы мы были здесь одни, умерли бы от тревоги.
– Наверняка умерли бы.
– На дорогах так опасно. Что бы мы делали?
Они принесли Сильви чашку кофе и таз горячей воды, чтобы погреть ноги, не переставая сочувственно кудахтать и поглаживать племянницу по рукам и по голове.
– Чтобы иметь дело с детьми, нужно быть молодыми!
– Это точно.
– Нам пришлось бы вызывать шерифа.
– Может быть, это бы чему‑то и научило девочек.
Лили и Нона поспешили к себе заканчивать сборы. Люсиль развернула газету с кроссвордом, нашла в ящике стола карандаш и села за стол напротив Сильви.
– Химический элемент, обозначаемый символом «Fe», – прочитала она.
Сильви ответила:
– Железо.
– А разве он не должен начинаться на «Ф»?
– Это железо, – заверила Сильви. – Тебя просто хотят запутать.
Тем же вечером друг бабушки отвез Лили и Нону обратно в Спокан, а мы вместе с домом остались на попечении Сильви.
Глава 4
На следующей неделе после приезда Сильвии в Фингербоуне выдалось три дня яркого солнца и четыре – мягкого дождя. В первый день сосульки капали так быстро, что гравий под карнизами гремел и подпрыгивал. В тени снег стал зернистым, а на солнце размягчился и лип к обуви. На второй день сосульки начали падать, разбиваясь о землю, а снег свесился с крыши тяжелой массой. Мы с Люсиль сбили его палками. На третий день снег стал таким плотным и пластичным, что мы сделали из него что‑то вроде статуи: скатали два больших снежных шара, поставили их друг на друга и обтачивали столовыми ложками, пока не получилась фигура женщины в длинном платье со сложенными руками. Люсиль предложила, чтобы она смотрела в сторону, и, пока я на коленях вырезала складки на юбке, сестра встала на табуретку и придавала форму подбородку, носу и волосам. Юбка женщины чуть отставала от бедер, а руки были сложены на груди слишком высоко. Это вышло нечаянно: снег где‑то был тверже, где‑то – мягче, а местами приходилось лепить чистые заплатки поверх почерневших листьев, которые мы скатали в ком вместе со снегом. Однако фигура приобрела отчетливую позу. И хотя статуя вышла грубой и кривобокой, в целом она напоминала женщину, стоящую на холодном ветру. Мы словно вызвали духа. Сняв пальто и шапки, мы молча трудились над своим творением. Стоял третий солнечный день. Небо было темно-синее, ветер совсем стих, но отовсюду доносился звон капели. Мы надеялись, что статуя продержится достаточно долго, чтобы замерзнуть, но не успели мы разгладить руками снег вокруг, как голова опрокинулась и рухнула на землю. Несчастный случай лишил статую руки и одной груди. Мы сделали новый ком для головы, но он раздавил подтаявшую шею, и под его весом отвалилось плечо. Мы пошли домой обедать, а когда вышли на улицу снова, от статуи остался лишь помеченный собаками пенек, который у нас обеих уже не вызывал интереса.
Дождливые дни, случившиеся именно в то время, стали катастрофой. Снег таял быстрее, но земля не прогревалась. Поэтому через три дня дома, крольчатники, амбары и сараи по всему Фингербоуну напоминали россыпь полузатонувших ковчегов. Курицы расселись по телеграфным столбам, как на насестах, а по улицам мимо них плавали собаки. Бабушка всегда хвалилась тем, что паводок не достает до нашего дома, но в ту весну вода перелила через пороги и покрыла пол на десять сантиметров, вынудив нас носить сапоги, пока готовим еду и моем посуду. Несколько дней мы прожили на втором этаже. Сильви раскладывала пасьянсы на туалетном столике, а мы с Люсиль играли в «Монополию» на кровати. Дрова на веранде были сложены высокой поленницей, поэтому бо́льшая часть не подмокла и хорошо горела, хоть и давала довольно много дыма. В поленнице было полно пауков и мышей, а карниз на входе в кладовку сильно прогнулся под весом воды, пропитавшей висящие на нем занавески. Если открывалась или закрывалась дверь, по всему дому пробегала волна, покачивая стулья, а с нижних полок кухонных шкафов доносился перезвон бутылок и кастрюль.
После четырех дней дождя на белом небе выглянуло теплое и ослепительное солнце, и люди, нашедшие убежище на возвышенностях, вернулись обратно на лодках. Из окна нашей спальни было видно, как соседи гладили крыши своих домов и заглядывали в окна чердаков.
– Никогда подобного не видела, – сказала Сильви.
Вода сияла ярче неба, и прямо у нас на глазах высокий вяз накренился, медленно повалился поперек дороги и от кроны до корней наполовину погрузился в ослепительный свет.
Фингербоун никогда не отличался красотой. Впечатление гасили безграничные просторы вокруг и до крайности переменчивая погода, а еще более – всеобщее осознание того, что вся история человечества происходит где‑то в других местах. Тот потоп снес десятки надгробий. Хуже того: когда вода отступила, могилы осели и стали напоминать впадины по бокам
