Школа жён - Магдалена Виткевич
Она вздохнула, вспомнив слова директрисы о том, что кто-то испытал оргазм. «Интересно, каким это образом?» Ну да, действительно, когда она принимала ванну, вошел мужчина, но Ядвига вежливо намекнула ему, что он ошибся дверью, что массаж в другой комнате. После купания она подготовилась к массажу: надела нижнее белье. Ей еще никто никогда не делал массаж. Она не смогла расслабиться. До сих пор к ней прикасался только муж. Да и то в последнее время все реже и реже. С тех пор как «Ошибка» надела сапфиры, и вовсе перестал. Впрочем, может, оно так и надо… Ведь что за радость прикасаться к ее телу, когда можно потискать двадцатилетнюю девочку?
– Вы очень напряжены, – услышала она от массажиста.
Она и без него знала, что напряжена. А как тут не быть напряженной, когда ты зла на все, зла на жизнь, когда тебя одолевают сомнения, правильно ли ты поступила со своими сбережениями, вбухав их в школу жён? Зачем? Женой она пробыла почти тридцать лет, и если не стала хорошей женой за три десятка лет, то что могут изменить эти три недели? Не существует способа стать вдвое моложе и весить на двадцать кило меньше, стать такой, чтобы мужчина полетел за тобой на край света.
Ядвига не могла отключиться от груза жизненных проблем во время сеанса массажа. Она знала, что этот молодой парень трудится вовсю, стараясь размягчить каждую ее напряженную мышцу, но его работа давала совершенно противоположный результат. Она еще больше сжималась, будто это могло приблизить исполнение ее желания – чтобы процедура поскорее закончилась.
В какой-то момент ей даже показалось, что мужчина массирует ее не совсем так, как следует, то есть в противоречии с ее представлениями о массаже. Его движения становились какими-то уж слишком ласкающими и… непристойными. Именно тогда она заявила ему, что больше не хочет, что устала и больше не может, что чувствует себя некомфортно и хочет побыть одна. Массажист (черт, даже имя забыла, хотя он представился) попытался убедить Ядвигу, что все это ради нее, чтобы ей стало хорошо, но она отвергла все предложения и отогнала его, как назойливого торговца, который ломится к тебе в дверь и пытается всучить что-то, что сломается сразу после покупки.
«Вы очень напряжены».
Конечно, она напряжена, а как иначе, если муж даже не поинтересовался, куда она уезжает, правда, кажется, спросил, когда вернется, но, думается, исключительно для того, чтобы знать, как долго он сможет спокойно общаться со своей «Ошибкой» – как теперь она стала называть соседку Эльжбету.
Ядвига даже не заметила, как потянулась за вторым десертом. На этот раз за пирожным с заварным кремом. Куснула бисквит и ощутила на языке пропитанную ликером вишенку, которая могла бы стать идеальным завершением ужина, но…
– Я что-то не совсем врубилась. Что там эта Эвелина наговорила? У меня, например, не было никакого оргазма. – К ее столику подсела молодая девушка и нервно забарабанила длинными искусственными ногтями по столу. – А у вас? – спросила она. – Ой, я не представилась. Меня зовут Михалина.
– Ядви… Ягода. Зови меня Ягодой.
– Что, прямо так по имени? Нет, знаете, у меня вряд ли получится. Хотя бы потому, что вы старше меня… А гори все ясным пламенем, короче, был у тебя оргазм или нет?
Ядвига улыбнулась. По имени и на «ты» нельзя, а об интимных проблемах можно. И мотнула головой в ответ.
– Вот именно. Потому что я приехала сюда не для того, чтобы кто-то делал мне приятное. Для этих дел у меня есть Мишка. Потому что, знаешь, Ягодка… – Девушка засмеялась. – Не, ну смешно же, звучит как фрукт. Это чего, имя, что ли, такое? – недоуменно посмотрела она на Ядвигу.
– Ну есть такое.
– Подожди, я возьму пирожное, надо заесть печаль. Хотя если буду так жрать, то скоро выскочу из тридцать шестого размера[1]. А Мишка любит худеньких, стройненьких. Только в сиськах имею право прибавить. Вот такие, как твои, были бы в самый раз, – заявила она, указывая на бюст Ядвиги.
Та смущенно потупила взгляд.
– Сиськи у тебя классные. Я себе такие же сделаю. Я как раз собиралась пойти на операцию, а тут на эту Школу наткнулась. Но в общем я довольна, а ты?
– Я? – Ядвига никогда не принадлежала к числу людей откровенных, и разговаривать о сексе было выше ее сил. Свою грудь она тоже обсуждать не привыкла. Она даже не понимала, что может быть объектом чьего-то восторга.
– Вот я, например, хоть в принципе довольна, но не совсем. Потому что, знаешь, эта моя, что со мной ходит, – забыла, как ее зовут, – короче, пришла и велела раздеться, типа ванну принять. Ну я и разделась. А тут пена и всякое такое, видно, хотели создать настроение какое-то романтическое, но со мной такие номера не проходят. О нет! Я приехала сюда ради своего Мишки, чтобы ему было хорошо. Потому что, знаешь, мы пара – Михал и Михалина. Круто, да?
Ядвига успела только кивнуть, а Миська продолжила:
– Ну а потом этот парень начал ко мне приставать, я вскочила с кровати и хотела сделать то, чему приехала учиться, ты же знаешь, а то Мишка после каждого раза укорял меня типа «I can’t get no satisfaction»[2], но этот парень не дался. Он велел мне лежать. Я несколько раз порывалась, ведь должна же я наконец узнать, что я делаю не так. А он свое. Он отталкивал меня и отталкивал, – взволнованно рассказывала девушка. – В конце концов меня это разозлило и я сказала ему, что думаю обо всем этом. Мишка платит приличные деньги, а меня ничему здесь не учат. Деньги, получается, на ветер, а ведь была возможность пустить их на сиськи. – Михалина схватила себя за грудь.
– С чего ты взяла, что они плохие?.. – заикнулась Ядвига.
– Ни с чего, потому что я знаю, что они совсем не плохие. – Она пожала плечами. – Но что я могу сделать? Мишка предпочитает, чтоб побольше. Говорю тебе, Ягодка, вот твои – просто идеальные. – Она сжала грудь
