Дар - Элеонора Бостан
Но он знал, что должен вернуться, откуда-то знал. Он пришел с этим посланием и не смел ослушаться. Дремота рассеивалась и, как Антон ни старался удержать ее, она уходила. Он был готов вернуться в мир, и он вернулся.
Медленно открыл глаза. Над ним было золотое небо с красноватым оттенком разгорающегося заката. В широких лучах солнца, пронзающих воздух в вышине, птицы, похожие на черные точки, исполняли свой танец. Антон улыбнулся, этот золотистый свет напоминал ему что-то уже почти утраченное…но он откуда-то знал, что частичка этого волшебства останется с ним навсегда.
Он не знал, что дальше, кто он и зачем он здесь, в голове не было мыслей. Но это было не важно, все было не важно, кроме ликования в душе и этих сильных лучей, пронзающих небо. Как тропинки для ангелов, подумал Антон, и что-то шевельнулось в его сознании, какое-то воспоминание, тоже почти утраченное.
– Антон?
– Господи, это он!
Голоса. Совсем рядом. И вроде бы, знакомые. Он резко повернул голову на звук и острая боль – вновь обретенная одна из прелестей этого мира – тут же пронзила шею и руку, откинутую во время сна. Антон застонал, скривился… а потом засмеялся. Ощущение было такое, как будто он снова учился тому, что когда-то знал.
– Антон? Это ведь ты? Пожалуйста, не молчи!
– Вроде он!
Антон. Да, кажется это его имя. Было когда-то и снова вернулось к нему, как и тело. Но кто это зовет его? Со второй попытки он сумел-таки повернуть голову. Две девушки, красивые, но какие-то испуганные и слегка потрепанные сидели в траве рядом с ним. Одна, с прекрасными синими глазами, пряталась за другую с волевым лицом и взглядом дикой кошки.
– Привет, – сказал он, слова снова имели звучание и смысл.
– Антон? Это ведь ты? – неуверенно улыбаясь, спросила та, которая напомнила ему кошку.
– Наверное, – он медленно начал вставать, усаживаясь в траве и растирая затекшую шею действующей рукой. – А кто вы?
Девушки переглянулись. От него не укрылись сожаление и страх, скользившие во взглядах. На глазах темноволосой девушки выступили слезы.
– Я Аннета, – сказала «кошка», прикладывая руку к груди, – а это Рита. Неужели ты нас не помнишь?
Что-то снова шевельнулось в груди. Он вдруг почувствовал, что вернулся откуда-то не налегке, что у него был багаж, который он просто еще не успел распаковать. И там определенно были эти имена.
– Ты помнишь что-нибудь? – спросила синеглазая девушка, как же она была красива, даже не смотря на испуганное лицо и темные круги под глазами.
– Я.. не… – начал было он, растеряно скользя взглядом по траве, по лицам девушек. А потом его взгляд дошел до озера.
Как будто весь воздух вдруг выкачали из груди, а сами легкие сложились, как крылья бабочки. Антон застонал и широко раскрыл глаза, наполняющиеся пониманием. Весь тот багаж, который он насобирал за жизнь и который вернулся откуда-то вместе с ними, в одну секунду обрушился на него, заливая сознание тоннами информации. Словно кто-то в его голове предпочел не открывать чемоданы один за другим и аккуратно раскладывать вещи по полочкам, а просто разорвал их, раскидывая все без разбора. Картины его жизни, чувства и мысли, знания и верования – все это вдруг смешалось в голове как безумный калейдоскоп.
– Что с ним? – услышал он испуганный голос, вроде бы, он принадлежал той, которую звали Ритой.
– Господи! Кажется, он вспоминает! – ответила другая.
И он вспоминал. Беспорядочно и вспышками. Он в костюме и фирменном галстуке банка с бейджиком выдает кредиты в магазине. Он плачет, сидя под лестницей подъезда, потому что дети кидали в него камнями и кричали: «Рыжий! Фуу быть таким!». Он собирает вещи и складывает их в коробки, потому что уезжает из квартиры, в которой вырос – больше она ему не по карману, ему надо платить по больничным счетам. Он на выпускном в школе, все пьют пиво и шампанское, тайком от родителей, разливая его в банки от «колы». А он не пьет и ему не весело, ему страшно, будущее пугает его. Он возле витрины. Смотрит на брошь и вдруг понимает, что эта вещь будет идеальным подарком маме. Он видит девушку в палате, она невыносимо прекрасна в лучах утреннего солнца, он помнит имя – София. Он отмывает дверь…да, дверь этих двух девушек! Он…он…он…на вокзале, монета блестит в лучах солнца…он…
Тысячи картин, миллионы мгновений. Все, чем он был, вернулось к нему. Но на дне чемодана было еще кое-что. Сувенир, привезенный им из волшебного путешествия.
Антон ахнул, схватился за грудь, из глаз потекли слезы. Он помнил все. Все до последней минуты.
Он огляделся вокруг, как человек, попавший на другую планету. Озеро из черного стало огенно-золотым, как будто капелька самого солнца упала с неба, ветер был таким теплым, и ни следа от прошедшей бури! Он повернулся и посмотрел на лавочку, почему-то она была странной формы, как будто от одного края отломали…нет, скорее, отрезали кусок. Девушки снова плакали, теперь он понимал, почему они выглядят такими осунувшимися и потрепанными. Но они были здесь! И они не бросили его. После всего, они были рядом с ним.
– Рита! Аннета! – голос дрожал, а сердце просто разрывалось от благодарности и любви. – Я…
Договорить он не смог, ком в горле душил и отбирал голос. Да и не было у него слов, чтобы выразить все то, что он чувствовал и хотел им сказать. Он просто протянул руки, и они бросились в его объятия. Трое выживших под безмятежным золотым небом.
***
– Моя мать умерла. – Сказал Антон, когда волна эмоций немного улеглась.
Они сидели на том же месте, убаюканные красотой и волшебством, еще не покинувшим это место. Оно уйдет, возможно, с последним лучом солнца, но сейчас оно еще было здесь, и все трое наслаждались им, понимая, что потеряют навсегда. По крайней мере, в этой жизни.
– Нет, – покачала головой Рита, – мы были у нее, вернули ей брошь, как ты и…
– Я видел ее. – Тихо проговорил Антон, глядя куда-то вдаль, за холмы, – Там.
Рита ахнула и прикрыла рот рукой. Аннета опустила глаза и начла теребить пальцы.
– Я все вспомнил теперь. – Продолжил он. – И я… не знаю, смогу ли я описать то, что видел. Должен ли? В этом мире нет земных слов, чтобы выразить… описать тот мир.
– Скажи нам, – мягко попросила Рита, накрывая его ладонь своей. – Пока эта аура чуда еще здесь, мы ведь все ее чувствуем. Возможно, скорее всего, мы больше никогда не заговорим о том, что случилось здесь. Но сейчас – особое время. Время откровений.
Антон глубоко вдохнул и улыбнулся. Он чувствовал это лучше всех. В конце концов, он умер и вернулся. Получив назад здоровье. И кое-что
