Шоссе Линкольна - Амор Тоулз
Я сощурился.
Потому что маленький мистер Всезнайка рассказал ему, что я не умею плавать. Вот почему. И отправив меня дрейфовать по озеру, Уотсоны выиграли время на то, чтобы забраться в сейф и присвоить себе наследство Вулли.
Но не успел я еще додумать эту гадкую мысль — мысль, которой мне никогда не искупить, — как заметил на носу лодки пачки денег.
Эммет и правда смог забраться в сейф старика — как я и ожидал. Но он не кинул меня с пустыми руками, а оставил столько, сколько полагалось мне по праву.
Там же именно столько лежит, правда?
В смысле, так ведь выглядит куча в пятьдесят тысяч долларов?
Меня, естественно, взяло любопытство, и я стал пробираться вперед, чтобы быстренько все пересчитать. Но под моим весом нос стал опускаться, и сквозь брешь в лодку полилась вода. Я дернулся назад, нос поднялся, и течь прекратилась.
Вода плескалась у меня в ногах, и я понял, что это не просто какая-то лодка. Это та самая лодка, которая лежала на козлах у сарая. Именно поэтому Эммет нагрузил корму камнями. Чтобы удержать поврежденный нос над поверхностью воды.
Какая изобретательность, подумал я с улыбкой. Пробитая лодка без весел посреди озера. Декорации под стать Казантикису. Он бы мне еще руки за спиной связал. Наручники тоже подошли бы.
— Ну ладно, — я был полон решимости.
До берега, по моим расчетам, было несколько сотен футов. Если откинуться назад, опустить руки в воду и осторожно грести, доберусь до суши целым и невредимым.
Тянуться руками через корму оказалось на удивление неудобно, а вода оказалась на удивление холодной. То и дело приходилось останавливаться и греть пальцы.
Но только я начал подбираться к берегу, как поднялся вечерний ветерок, и при каждой остановке лодку снова сносило к середине озера.
Я стал грести быстрее и сократил перерывы. Но ветер, словно в отместку, подул сильнее. Настолько, что подхватил одну купюру и уронил в озеро в футах двадцати от меня. Потом улетела вторая. И третья.
Я греб изо всех сил и вовсе перестал останавливаться. Но ветер все дул, и купюры все взлетали и, порхая, опускались за кормой — по пятьдесят баксов за раз.
У меня не осталось выбора, я перестал грести, поднялся на ноги и стал подбираться к носу. Со вторым моим шажочком он опустился на дюйм, и в лодку полилась вода. Я шагнул назад — течь прекратилась.
Осторожно здесь не получится, понял я. Придется хватать деньги и тут же назад — прежде чем в лодку затечет слишком много воды.
Вытянув руки перед собой, я поймал равновесие и приготовился к рывку.
Нужна только ловкость. Движение быстрое и в то же время плавное. Как когда вынимаешь пробку из бутылки.
В точку, подумал я. Все вместе не должно занять больше десяти секунд. Но без помощи Билли считать придется самостоятельно.
На слове «десять» я сделал шаг вперед, и лодка качнулась вправо. На «девять» — уравновесил ее шагом влево, и лодка нырнула влево. На «восемь» я потерял равновесие от всей этой качки, упал вперед и приземлился прямо на деньги, а в лодку полилась вода.
Потянулся к краю борта, чтобы подняться, но пальцы так онемели, что рука сорвалась и я снова упал — как раз на свой сломанный нос.
Со стоном кое-как поднялся на ноги, ледяная вода уже плескалась у лодыжек. Весь мой вес теперь был на носу лодки, корма поднялась, и камни покатились ко мне — лодка нырнула, а я вверх тормашками полетел в озеро.
Я барахтал ногами в воде, шлепал руками по поверхности — попытался сделать глубокий вдох, но вместо воздуха вдохнул воду. Я кашлял и бился, и голова стала уходить под воду, и тело стало тонуть. Снизу вверх смотрел я на волнующуюся гладь и видел тени банкнот, качающихся на воде, подобно осенним листьям. Затем надо мной остановилась лодка и накрыла гораздо большей тенью — и тень эта все росла и росла.
Но едва мне показалось, что тьма вот-вот накроет все озеро, как занавес поднялся, и я оказался на шумной улице большого города — только вокруг все знакомые, и все они застыли на месте.
На скамейке неподалеку сидят Вулли и Билли и улыбаются, глядя на план дома в Калифорнии. А там няня Салли склонилась над коляской, чтобы подоткнуть одеяльце ребенку. А вон там, в полусотне футов, возле своей ярко-желтой машины, гордо расправив плечи, стоит Эммет.
— Эммет, — позвал я.
Не успел я договорить, как издалека долетел колокольный звон. Только это оказался не колокол, и доносился звук не издалека. Это отбивали время золотые часы — они лежали у меня в кармане жилета, а теперь вдруг очутились в руке. Я смотрел на циферблат и не различал времени, но точно знал, что еще несколько ударов — и мир снова придет в движение.
Тогда я снял свою помятую шляпу и поклонился Саре и Салли. Поклонился Вулли и Билли. Поклонился единственному и неповторимому Эммету Уотсону.
И, когда раздался последний удар, я повернулся к ним, ко всем до единого, чтобы на последнем выдохе произнести:
— Дальше — тишина[10].
Как Гамлет.
Или это Яго?
Никак не запомню.
Примечания
1
У. Шекспир «Макбет», акт V, сцена 5 (перевод Ю. Корнеева).
2
Рекламная песенка о «шевроле» 1957 года.
3
Геттисбергская речь Авраама Линкольна была произнесена 19 ноября 1863 года на открытии мемориального кладбища участников Гражданской войны в США. Она состояла всего из 272 слов.
4
Гомер «Одиссея», Песнь первая (пер. В. Жуковского).
5
«Песнь о себе» (Song of Myself) — стихотворение американского поэта Уолта Уитмена (1819–1892).
6
Дачес вдохновляется монологом Генриха V из одноименной исторической хроники У. Шекспира (акт IV, сцена 3; последняя фраза дана в пер. Е. Бируковой).
7
От англ. Duchess — герцогиня.
8
Удивительно! (латынь)
9
У. Шекспир «Король Лир», акт V, сцена 3 (перевод Б. Пастернака).
10
У. Шекспир «Гамлет, принц Датский», акт V,
