Забег на невидимые дистанции. Том 1 - Марьяна Куприянова
В тот вечер, сопроводив детей по домам, Клиффорд вернулся в участок и поговорил со стажерами. Он приказал им быть начеку и в случае задержания Дженовезе, которую Эммет и Лот отлично запомнили еще по первой встрече, немедленно сообщать ему, ночь на дворе или день, его смена или не его.
Не задавая лишних вопросов (за что Клиффорд испытал благодарность), парни обязались держать руку на пульсе и докладывать о любом происшествии, хотя бы косвенно связанном с двумя непоседами, а также обо всех событиях в пригороде, даже незначительных, о задержаниях и патрулях на заброшенные и закрытые территории. В отличие от Ларса, его стажеры общались и ладили со многими в участке, поэтому добыть информацию им бывало проще.
Но выхлопа от повышенной бдительности не последовало. Это был сигнал для смены тактики. Дуэт «сорвиголова с предохранителем», как метко окрестил их директор, как сквозь землю провалился, нарушая безупречные планы Лоуренса Клиффорда.
Нина осторожничала. Как будто заранее знала, что ей лучше не ввязываться в эту игру, не общаться с подозрительным офицером, не соглашаться на его сделки и убедительные уговоры, не прогибаться под его угрозы. Как будто чуяла, что ее планируют использовать в своих целях.
Ларс изнывал. Он терпеть не мог, когда люди не подчиняются его сценариям. Потому что обычно подчинялись. Нужно было только грамотно рассчитать, и хаос послушно упорядочивался в управляемый алгоритм. Но Нина гарантировала погрешность в любых расчетах. Девчонка была константой всех отклонений и отклонением всех констант.
Дошло до того, что Ларсу пришло в голову просто так наведаться в школу и попробовать Нину разыскать. Вдруг она болеет, лежит в больнице с какой-нибудь новой травмой или вообще переехала. Тогда все встало бы на свои места.
С прохладной оторопью офицер вообразил, как узнает, что Дженовезе больше не живет в Мидлбери, и какой будет его первая реакция. Успел даже подумать, с каким удовольствием поглумится над собой: так тебе и надо, сволочь ты бессовестная, угомонись, прекрати, не ищи, подальше от тебя ей будет лучше. Но пришлось вытряхнуть из головы маловероятную и, скажем прямо, неприятную теорию.
Они прячутся, просто прячутся, потому что тебе удалось их припугнуть. Надо лучше искать. Ведь Нина заявила ему, чтобы он не был лицемером, чтобы не просил ее бросить то, что ей нравится, когда сам в ее возрасте занимался не слишком законными вещами. Прочла как открытую книгу, мерзавка. А теперь в прятки с ним играет. Издевается.
Можно, конечно, заявиться в школу, посмотреть одним глазком, что она в порядке, и уехать, не привлекая внимания. Девяносто процентов вероятности, что она в порядке и даже если заметит его, сделает вид, что не знает.
Неожиданно до Ларса дошло, почему Нина не стала контактировать с ним во время лекции и сразу после нее. Она же просто опасалась подозрений Видара! Добродушный, но неглупый директор мог заметить, что его подопечная и офицер откуда-то знают друг друга, и заинтересоваться этим фактом.
Внешкольные контакты Нины с полицией должны были оставаться тайной за семью печатями, насколько это возможно. А в том, что офицер подыграет ей, не было никакой уверенности. Поэтому она решила проигнорировать его и выбрала диалог наедине, на парковке. Что ж, звучит весьма логично. Выходит, она такая же расчетливая, как он, и умеет выстраивать ходы на несколько шагов вперед. Впрочем, ее игра в шашки говорила о том же.
Когда ты офицер полиции, предлог для визита найти нетрудно. Вот взять хотя бы тех пропавших парней из Вудбери. Приехать с их фотографиями, якобы расспросить, не знает ли кто их здесь. И плевать, что это не только не касается отдела нравов, но и вообще не в юрисдикции полиции Мидлбери. Кому какая разница – полицейский есть полицейский. Подчиняйся и не задавай лишних вопросов.
Несколько раз Клиффорд подавлял нестерпимое желание поддаться импульсу и все-таки поехать в школу, может быть, даже договориться о новой лекции. Или направить туда стажеров. Нет, стажеров нельзя, не поручишь же им, чтобы искали конкретную девочку, а, обнаружив, просто вернулись в участок и доложили о ее присутствии. Тогда твой интерес к ней станет достоянием общественности.
Лоуренс сдерживал себя от необдуманного поступка. А может быть, в нем просыпалась гордость. Не желая признаться себе, что соскучился (для него это было слишком прямолинейно), офицер оправдывал свое нервозное влечение рабочей потребностью контактировать с Ниной.
В последнее время он много трудился над делом, которое вел. Делом, скелет которого подвешен дома в его кабинете, перевязанный разноцветными нитками, чтобы не развалиться в кашу из мертвой плоти и химикатов, в зловонные останки его едва разогнавшейся карьеры.
Фокус внимания отныне был сконцентрирован на девочке. Стремление сблизиться с нею основывалось скорее на инстинктах и профессиональной интуиции, чем на здравом смысле, но Ларс был убежден, что ее соучастие поможет делу сдвинуться с мертвой точки.
Оставалось заполучить Нину, расположить к себе, обеспечить постоянные встречи и завербовать как информационный источник. Хочет она этого или нет. В теории все выглядело легко, но Ларс не обманывался. С детьми ничего не бывает просто, особенно с такими неуправляемыми, как Дженовезе.
Для более успешного достижения цели у Ларса появился удобный инструмент. За несколько дней Клиффорд узнал абсолютно все о программе социального надзора для трудных подростков, как нельзя вовремя разработанной органами опеки и постепенно внедряющейся в функционал полиции нравов. Дженовезе подходила идеально. Программа была будто создана для нее.
Коллеги удивлялись тому, что Клиффорд усердно разнюхивает подробности о программе. Это было что-то новенькое, и они пытались понять его мотивы. Повышения это не принесет, известности тоже, перехода в детективы не приблизит. Скорее создаст кучу проблем и новую ответственность, которую никто не горел желанием на себя взваливать.
Программа была новинкой для полиции округа, хотя активно и давно внедрялась в других штатах. И пока неясно, какие выгоды она несет, кроме симпатии руководства, несущественной прибавки к жалованью и новым связям (не то чтобы полезным). Лиотта обещал, что это поднимет престиж департамента, но верилось слабо. Единственное, что отчетливо виднелось на горизонте, – увеличение объемов бюрократических работ. Побочный эффект любого нововведения.
Лиотта считал, что эта программа – мера неизбежная и правильная в «текущей нездоровой атмосфере», как он выразился на совещании. Все понимали, что имеется в виду, и в принципе были согласны. В Мидлбери теперь абсолютно точно распространяют вещества, а кто, как не подростки и молодежь, становятся первостепенными клиентами?
Требовалось мобилизовать силы в этом направлении и нанести упреждающий удар, взяв под контроль сферу, с
