Дождь в Токио - Ясмин Шакарами
– Нет, мы ведь теперь сёстры! Можно сделать исключение.
Сердце замирает в груди. Я не ослышалась? Ая назвала меня сестрой? Наверное, виноват алкоголь, но от радости я готова разрыдаться.
– Чему ты улыбаешься? – наклоняет голову Ая.
– То, что ты сказала… Многое для меня значит.
– Да-да! – машет она руками. – Так ты расскажешь, что загадала?
– Не опозориться завтра, – признаюсь я.
– Почему ты думаешь, что опозоришься? – удивляется Ая.
– Ты ведь заметила, что я не экстраверт. От волнения веду себя катастрофически неуклюже. Даже, ну, странновато.
– Ты забавная. В другом смысле забавная. Но забавная.
Слово funny, повторенное Аей много раз, звучит очень похоже на bunny. Ну и ладно. Для Аи я не против стать funny bunny [2].
– А ты что загадала? – улыбаюсь я.
Ая драматически вскидывает руки:
– Дикого, супергорячего, страстного…
Я слышу букву «с» и имя Кентаро, после чего Ая оглушительно звонит в колокол.
5
Додзикко
В голове толпа кобольдов – толпа кобольдов с бормашинами и перфораторами. Неважно, что входит в состав той загадочной токийской газировки, это нужно запретить! Звон телефонного будильника рано утром стал ужасной пыткой. Кажется, попасть под колёса грузовика было бы не так больно. Короткая дорога до школы меня добила: слишком светло, слишком шумно, слишком много мозговой активности.
У Аи всё прекрасно. Она порхает вокруг и приветствует безукоризненным поклоном уже сотого человека. Даже сегодня она бодра и свежа, как огурчик.
Мы стоим перед школой, и я изо всех сил стараюсь выглядеть не совсем зомби. Ая то и дело кого-то представляет, но светские беседы на японском языке сейчас просто убивают. Готова спорить, даже у голого землекопа [3] больше харизмы, чем у меня…
Уныло разглядываю школу. Квадратное здание белого цвета, состоящее из острых, как бритва, линий. Ультрасовременные окна удивительно чистые. Вся постройка чересчур геометричная и стильная. Странно думать, что каждый день в течение года мне придётся ходить в эту футуристическую коробку из-под обуви. Совсем не похоже на мою немецкую школу. Та старая и пыльная, зато уютная. Сердце сжимается – проклятье, на что я подписалась?
Голова гудит. Ая с энтузиазмом указывает всем на меня, поэтому я с сосредоточенным лицом считаю этажи.
Первый, второй, третий, четвёртый, пятый – там, на крыше, Кентаро!
Кентаро просто стоит и смотрит на толпу. Он в школьной форме – чёрные брюки, белая рубашка и винного цвета пиджак – отчего выглядит каким-то… приручённым.
Поспешно отвожу взгляд, нервно сминая в пальцах юбку.
Он меня видел?
– Малу, это Сакура и Нацуки! – щебечет Ая.
Глубоко вздохнув, снова смотрю вверх.
Несколько прядей падают Кентаро на лоб. Его поза наводит на мысли о супергероях: бесстрашие, решительность и необычная меланхоличность. Почему он не внизу среди одноклассников?
– А это Хироки и Мотоки, – раздаётся на краю сознания голос сестрицы.
Он смотрит на меня?
Не могу сказать.
Нет, точно нет.
Или да?
С усилием отрываю взгляд от Кентаро.
– Эй?! Есть кто-нибудь дома?
Внутри всё зудит.
– Малу!!!
Снова смотрю на Кентаро и, собрав всё мужество в кулак… машу рукой.
Он машет в ответ.
По телу пробегает электрический разряд в тысячу вольт, и мир вокруг исчезает. Остаёмся только мы двое, связанные тоннелем сверкающих молний и застывшего времени.
И между нами проскальзывает тёмный диск.
– Скажи, ты что, в бодрствующей коме?
Ая касается кончика моего носа своим.
– Я… ах.
Нахмурившись, она оборачивается:
– Наверху что-то есть?
Чёрт!
– Странно, – бормочет сестрица, снова повернувшись ко мне. – Ты будто привидение увидела.
Делаю полшага назад и смотрю на крышу поверх плеч Аи.
Там никого.
– Ты права, – изумлённо шепчу я. – Я видела привидение.
Ая, которая стоит на две ступеньки выше и потому на несколько сантиметров превосходит меня в росте, демонстративно упирает руки в бока.
– Я хорошо знаю Момо. После вчерашней атаки лапшой, она наверняка рассказала всем и каждому, что ты представляешь угрозу для жизни и здоровья. Неужели хочешь прослыть гигантской, опасной и подлой?
– Гигантской, опасной и подлой? – с горечью повторяю я.
– Ты проигнорировала всех, кто с тобой здоровался!
– П-прости, – вздыхаю я. – Больше такого не повторится.
– Точно?
Ая говорит, будто старшая сестра, отчего на сердце теплеет.
– Обещаю.
И клянусь с этой секунды игнорировать джедая.
– Отлично, – Ая роется в сумке. – Вчера ты так сильно нервничала… Поэтому держи.
Раскрыв ладонь, она показывает сваляную из бело-розового войлока брошку в виде кошачьей мордочки. Жёлтые стеклянные глазки с серповидными зрачками, усы из скрученной проволоки. В больших как у летучей мыши ушках вышиты буквы М и А.
– Это талисман на удачу. М – Малу, А – Ая, – застенчиво объясняет сестрица. – Я немного перепила. Алкоголь делает меня сентиментальной.
– Ты сваляла для меня эту брошку за ночь? – хриплю я.
– Думаю, у тебя есть тайна.
Я в шоке.
– Можешь не рассказывать. У всех есть тайны. Но иногда хорошо облегчить душу, это отпугивает демонов. Пока ты не готова к разговору, и я решила поддержать тебя по-другому.
Приколов брошь к моей блузке, Ая довольно кивает:
– К тому же от меня не укрылось, что ты влюблена.
– Ч-что? – я полностью сбита с толку.
– И похоже, это взаимно, – подмигивает Ая. – Братто Питто ходит за тобой по пятам!
Так вот о чём говорит Ая! Брошка – настоящее произведение искусства, но уродство не спрячешь. Это Братто Питто, мой лысый, недовольный, назойливый почитатель.
– Даже не знаю, что сказать.
– Например: «Привет, меня зовут Малу, рада познакомиться»? – улыбается Ая.
– Спасибо огромное, Ая, за самый чудесный подарок, который я когда-либо получала.
– Ах, не стоит. Уроки скоро начнутся, а я собиралась быстренько показать тебе школу. Выдержишь?
Я с улыбкой киваю.
– Икимасё! Идём! – восклицает сестрица и тянет меня к школе.
Переступив порог старшей школы Кото, я ловлю приступ ПТСР: ярко освещённые коридоры напоминают вокзал Синдзюку. Всё прямое здесь странным образом искривляется.
Токио – мастер замысловатых крайностей, и это здание – яркий тому пример.
Мы торопливо минуем различные высокотехнологичные коробки. Понятия не имею, для чего они нужны. Может, это кулеры с водой, автоматы с сэндвичами – или вообще машины времени и порталы.
Даже освещение здесь не простое, а со сложной фишкой: впереди лампы ярко освещают путь, позади меркнут сами собой. Не хватает только зловещей музыки как на космическом корабле.
В глубине авангардистского лабиринта Ая останавливается и указывает на снежнобелую стену.
– Это твой ящик. Мы с тобой соседки.
Присмотревшись повнимательнее, я различаю тонкие линии, разделяющие два овала. Вспыхивает красным цифровая клавиатура – сенсорная панель, догадываюсь я.
