Пеликан - Мартин Михаэль Дриссен
Йосип направился в свою спальню, где любила проводить время Катарина. Приоткрыв дверь, он ногой придержал собаку — хотелось сделать дочери сюрприз. Девочка сидела в позе лотоса на ковре перед его кроватью и складывала пазл с пони.
— Милая, можно войти?
Обычно эта шутка работала безотказно: дочь улыбнулась и, вскинув руки, неистово забарабанила ими в воздухе, будто хотела сказать: «Вот же, сейчас начнется праздник!» Катарина умела говорить, но обычно обходилась лишь странными звуками.
— А у нас гость. Ее высочество принцесса!
Девочка замерла в ожидании, натянув платье на колени. Йосип отстегнул шлейку и втолкнул собаку в комнату.
Лайка прошествовала по ковру так, как это умеет делать только борзая на своих четырех высоких лапах, а затем элегантным и в то же время скромным движением заняла место рядом с девочкой. Катарина аккуратно положила на ковер детали пазла, которые все это время были у нее в руке. Склонив набок узкую голову, Лайка внимательно следила за ее движениями. Девочка протянула руку и дотронулась до собачьего носа. Лайка посмотрела на нее выпученными глазами, осторожно подняла переднюю лапу и положила ей на колено. Обе немного пускали слюни.
Йосип снял китель и расстегнул рубашку.
— Вы же друг с другом поладите, правда?
— Да, — задумчиво сказала Катарина. — Я Пушинка Первая, а она Пушинка Сотая.
— Ну и отлично. Тогда папа приляжет. Папа устал.
Йосип уставился на потолочный вентилятор, который уже лет тридцать торчал без движения, как могильный крест. Хороший план. Одного преступника он заставит платить другому. А в выигрыше окажутся все: Андрей сохранит работу, шантажист получит свое, да и ему больше не придется переживать.
Осталось решить, как и где передавать деньги.
Пока Йосип разглядывал неподвижные лопасти вентилятора с ползающими мухами, его посетила абсурдная мысль.
Что, если выбрать другой бетонный блок на обочине кольца и сделать так, чтобы преступники платили друг другу без его участия? Вышел бы настоящий шедевр с изящным нравоучительным подтекстом.
Йосип рассмеялся. Сначала почти беззвучно, но потом раздался всхлипывающий, надрывный гогот, сотрясавший его живот.
Над кроватью показалась головка Катарины в очках.
— Почему ты смеешься? — удивилась она. — Ты же никогда не смеешься!
— Знаю, знаю, — согласился Йосип, расстегивая верхнюю пуговицу на брюках, чтобы полегчало.
— Ну?
На сей раз из-за края кровати вынырнула половина озабоченной собачьей головы.
— Пока это секрет. Потом расскажу.
— Папочка противный, — разозлилась Катарина. Она не любила, когда нарушался привычный ход дел. В последний раз, когда Йосип вернулся из Загреба, она недоверчиво обнюхала его и сказала: «Ты слишком вкусно пахнешь». Теперь перед автобусом он всегда принимал душ.
— Иди собирай пазл, — ответил Йосип.
Нужно рассуждать практически. Письмо можно написать на имя Андрея и просто отправить по почте, а когда он поправится, сам себе его и доставит. Просить больше, чем требовал его собственный шантажист, Йосип счел непорядочным. Использовать для передачи денег бетонный блок на обочине Миклоша Зриньи — способ, конечно, проверенный, но не лучше ли выбрать собственное место? Он мысленно обошел весь город, начиная с бульвара, а потом все выше через старые кварталы, каждый раз сворачивая в разные переулки и взбираясь по новым лестницам. Места близко к дому ему не нравились. Новостройки на склоне тоже не подходят— там можно заплутать. Думать как преступник оказалось не так и просто, особенно с непривычки.
Девочка подробно объясняла Лайке, куда класть каждый элемент пазла. Время от времени собака скулила, а Йосип надеялся, что она еще не просится на улицу.
Постепенно мысль завела его на холмы и дальше, за городскую черту. Собственная грандиозная смотровая площадка в виде горной станции фуникулера сулила ему ряд преимуществ. Кажется, чуть севернее вдоль склона узкой полосой шли пашни и несколько виноградников. Он там редко бывал, но сейчас без труда нарисовал перед собой этот пейзаж. Узкие дорожки и тропки, то вверх, то вниз, не сильно отклоняясь от линии высоты. Необитаемые домики и сарайки, куда наемные пахари или владельцы земли ставят трактора и прячут утварь. Земля здесь бурая и иссохшая, во время пахоты на неровной поверхности остаются линии и узоры, похожие на отпечатки пальцев. Произрастающий здесь виноград настолько плох, что годится разве что на производство уксуса или самого дешевого в супермаркете вина в картонных упаковках. Многообещающая территория для начинающего шантажиста: почти никто не приходит, сюда можно, не привлекая внимания, прогуляться от памятника. Тут Йосип вспомнил про высоковольтную линию. Если не считать военную станцию связи на вершине горы дальше к северу, то мачты линии электропередачи — самые высокие во всей округе. Хотя в электротехнике он профан, они ему всегда нравились, наверное, потому что были так просто и понятно составлены, будто из набора с детским конструктором — по три цирковых силача, стоя друг у друга на плечах, горизонтально раскинув обрубки железных рук, элегантным неводом провожают восемнадцать толстых каплем вверх, исчезая за вершинами карстовых гор. Йосип четко нарисовал всю картину, а теперь силился припомнить фундамент каждой мачты, но безрезультатно. Стоит как-нибудь сходить туда и осмотреть опоры более тщательно. Он вспоминал, что пахать вроде бы приходилось, обходя угловатые бетонные блоки, пространство между которыми заросло неприступным колючим кустарником. Идеальное место, чтобы прятать деньги.
Лежать на кровати и вот так запросто постигать ухищрения игры, в которую прежде никогда не играл, — Йосип почувствовал себя невероятно одаренным.
— Папа, можно она будет жить с нами? — спросила дочь.
— Кто? — не сразу понял он.
— Собачка.
— Не получится, милая. Это собака почтальона, а он скоро выйдет из больницы и обязательно захочет ее вернуть.
— А вдруг он вообще не выйдет? — с надеждой предположила Катарина. — Может, он умрет.
— Нельзя так говорить. Это ужасно. Почтальон — мой хороший друг.
— Почему хороший?
— Потому что я помог спасти ему жизнь. В таких случаях люди становятся друзьями, понимаешь?
Девочка не ответила, но Йосип знал, что она сердится.
Почему Андрей ступил на кривую дорожку? Может, оттого, что у него нет жены? Йосипу всегда казалось немного странным, что он скупал все эти журналы, даже иностранные, которых совершенно не мог прочесть, лишь бы в них были фотографии роскошных женщин. Наверное, он очень одинок. В его жизни нет Яны.
Йосип мысленно отвлекся на предстоящий уже на следующей неделе визит в Загреб. В жизни нет ничего прекраснее, чем затянутые в нейлоновые чулки бедра Яны. Удивительно,
