Шоссе Линкольна - Амор Тоулз
Билли
Когда они втроем вошли в четырнадцатый номер мотеля «Уайт пикс» на шоссе 28 и Билли снял вещмешок, Эммет вдруг заявил, что уезжает искать Вулли и Дачеса.
— А тебе лучше пока остаться здесь, — сказал он Билли.
— Кстати, юноша, когда вы в последний раз мылись? — спросила Салли. — Не удивлюсь, если еще в Небраске.
— Верно, — кивнул Билли. — В последний раз я мылся в Небраске.
Эммет начал что-то тихо говорить Салли, а Билли снова надел мешок и пошел в ванную.
— Он что, нужен тебе там? — спросила Салли.
— Нужен, — ответил Билли, взявшись за ручку двери. — У меня там чистые вещи.
— Ладно. Не забудь помыть за ушами.
— Не забуду.
Эммет и Салли вернулись к разговору, а Билли вошел в ванную, закрыл дверь и повернул вентили. Но грязные вещи снимать не стал. Он не стал снимать грязные вещи, потому что не собирался мыться. Это была ложь во благо. Как когда Салли соврала шерифу Питерсену.
Дважды проверив, что слив не заткнут и вода не перельется через край, Билли затянул лямки вещмешка, забрался на крышку унитаза, открыл окно и, никем не замеченный, вылез на улицу.
Билли понимал, что разговор брата с Салли может продлиться совсем недолго, так что нужно было изо всех сил бежать к «студебекеру» на парковку перед мотелем. Он бежал так быстро, что когда залез в багажник и опустил крышку, то услышал, как колотится сердце.
Когда Дачес рассказывал Билли, как они с Вулли спрятались в багажнике директора колонии, Билли спросил, как они оттуда выбрались. Дачес объяснил, что взял с собой ложку, чтобы отжать защелку. Поэтому, прежде чем забраться в багажник «студебекера», Билли достал из вещмешка складной нож. А потом достал еще фонарик, потому что в закрытом багажнике будет темно. Билли не боялся темноты. Но Дачес рассказывал, как сложно было сладить с защелкой на ощупь. «Еще бы вот столечко, — сказал Дачес, разведя большой и указательный пальцы буквально на дюйм, — и мы бы поехали обратно в Салину, не увидев Небраску и единым глазком».
Включив фонарик, Билли взглянул на часы Вулли. Ровно половина четвертого. Затем он выключил фонарик и стал ждать. Несколько минут спустя он услышал, как открывается и захлопывается дверь, заводится двигатель — они двинулись в путь.
* * *
Когда Эммет сказал Билли, что лучше ему остаться с Салли, Билли не удивился.
Отправляясь куда-то, Эммет часто думал, что Билли лучше остаться. Как тогда, когда он шел на заседание выслушать приговор от судьи Скомера. «Думаю, тебе лучше подождать меня здесь с Салли». Или когда они были на станции в Льюисе, а Эммет пошел узнавать про грузовые поезда до Нью-Йорка. Или когда они были на надземке и он пошел искать отца Дачеса.
В третьем абзаце введения к «Компендиуму героев, авантюристов и других неустрашимых путешественников» профессор Абернэти пишет, что, отправляясь на подвиги, герой нередко покидает друзей и семью. Он покидает друзей и семью, потому что боится подвергнуть их опасности и потому что достаточно храбр, чтобы в одиночку противостоять неизвестности. Поэтому Эммет часто думал, что лучше Билли остаться.
Но Эммет не знал про Ксеноса.
В двадцать четвертой главе «Компендиума» профессор Абернэти пишет: «Сколь долго великие люди совершают великие поступки, столь же долго существуют и сказители, жаждущие поведать об их подвигах. Но, какие бы подвиги ни совершили Геркулес или Тесей, Цезарь или Александр, каких бы побед ни достигли, каких бы соперников ни одолели — ничто из этого не могло бы осуществиться без помощи Ксеноса».
Хотя «Ксенос» звучит так, будто это исторический персонаж, вроде Ксеркса или Ксенофонта, «Ксенос» — это вовсе даже не имя. «Ксенос» — это слово из древнегреческого языка, которое означает «чужестранец или незнакомец, гость или друг». Или, проще говоря, Другой. Как пишет профессор Абернэти, «Ксенос — кто-то в скромной одежде где-то неподалеку, кого едва замечаешь. В разное время он появлялся под разными обличьями: страж или служитель, посыльный или паж, лавочник, подавальщик, бродяга. Как правило безымянный, почти всегда безвестный и слишком часто забытый, Ксенос появляется в нужном месте в нужное время, чтобы сыграть свою важную роль в происходящем».
Поэтому, когда Эммет сказал, что лучше будет Билли остаться в мотеле, пока он поедет искать Вулли с Дачесом, он не оставил Билли выбора: пришлось лезть в окно и прятаться в багажнике.
* * *
Тринадцать минут спустя «студебекер» остановился. Хлопнула водительская дверца.
Билли уже собрался вылезать, но уловил запах бензина. Наверное, они на заправке, подумал он, и Эммет спрашивает дорогу. Хоть Вулли и нарисовал на карте Билли большую красную звезду, обозначающую расположение его дома, масштаб карты был слишком велик, и грунтовых дорог на ней не было. Так что Эммет знал, что он находится где-то рядом с домом Вулли, но не знал точно, где этот дом искать.
Прислушавшись, Билли услышал, как его брат громко кого-то благодарит. Хлопнула дверца, и они снова поехали. Двенадцать минут спустя «студебекер» свернул и ехал все медленнее и медленнее, пока не остановился. Мотор стих, а водительская дверца снова хлопнула.
На этот раз Билли решил выждать не меньше пяти минут, прежде чем попытаться вылезти. Он направил фонарик на часы Вулли — было две минуты пятого. В семь минут пятого он услышал, как брат зовет Вулли и Дачеса, потом — звук захлопнувшейся двери. Наверное, Эммет вошел в дом, но Билли решил подождать еще две минуты. В девять минут пятого он отжал защелку и выбрался наружу. Положил нож и фонарик обратно в мешок, мешок надел на плечи и спешно захлопнул багажник.
Такого громадного дома Билли еще не видел. С ближнего торца внутрь вела дверь, через которую Эммет, видимо, и вошел. Билли тихонько поднялся по ступенькам крыльца, заглянул внутрь и зашел, проследив, чтобы дверь не хлопнула.
Он оказался в кладовой; здесь было все, что может пригодиться на природе: сапоги, плащи, ролики, ружья. На стене висела доска с десятью правилами — что нужно сделать перед отъездом. Дела, очевидно, записывали в том порядке, в каком их нужно было выполнять, но последнее из них — «Уехать домой» — вызвало у Билли вопросы. Чуть подумав, он решил, что его приписали в шутку.
Высунув голову из кладовой, Билли увидел, что брат смотрит на потолок в большой комнате
