Дар - Элеонора Бостан
Взгляд медсестры метнулся к украшению и тут же сместился обратно на девушек.
– Ладно, – сказала она, уперев руки в бока, глаза оставались такими же холодными, – а почему он сам ее не принес, если это фамильная вещь и все такое?
Девушки переглянулись. Это выглядело не в их в пользу, но они ничего не могли поделать.
– Потому что он болен и не может прийти, – ответила Рита, открыто глядя медсестре прямо в глаза. Честность – лучшая политика, подумала она, так какого черта?! – Он давно не был здесь именно по этой причине. А теперь ему стало хуже, и он попросил нас об этом. Не думаю, что ему очень хотелось доверять такое дело кому-то, но…
Она пожала плечами, как бы говоря, что выхода не было.
– Мы не делали ничего ужасного, – продолжила Аннета, – мы расписались в журнале и просто выполняем обещание. И у нас есть к вам просьба…
– Никаких просьб, – ледяным тоном сказала медсестра, делая шаг к двери, – я вызываю охрану, потому что вы только что попались на очень крупном вранье…
Глаза у обеих девушек стали размером с блюдца. Они снова переглянулись, на этот раз на их лицах легко можно было прочесть не только удивление, но и страх.
– Подождите, – предприняла попытку Аннета, – о чем вы? Мы не…
– Хватит. – Железным тоном оборвала ее медсестра, – я хорошо знаю Антона, он не болен и ни про каких подруг или брошку он мне ничего не говорил. Он был в отъезде и сам мне об этом сказал…
Глаза девушек становились все больше, Рита невольно прикрыла ладонью рот, Аннета стояла неподвижно, пытаясь совладать с внутренним цунами, которое поднималось в душе.
– Сегодня утром, когда навещал свою мать. – Закончила медсестра и уставилась на них, ожидая реакции. И она последовала.
– Чтоо?? – они сказали это почти одновременно и снова переглянулись, но на этот раз страх в их глазах был каким-то другим. И еще было заметно какое-то понимание, как будто они только что получили подтверждение совсем не радостной теории.
– Он был здесь?
– Сегодня? Это точно?
– Я так и знала!
Медсестра с возрастающим беспокойством смотрела на происходящее, уже почти выйдя в коридор. Она решила, что надо срочно звать охрану, что-то здесь явно происходило, что-то ненормальное. Но прежде чем она успела открыть рот или сделать шаг, незнакомки обменялись напряженными взглядами, как будто между ними шел телепатический обмен информацией, а потом, не говоря ни слова, выскочили из палаты и помчались по бирюзовому коридору.
Она была медсестрой, а не полицейским, поэтому несколько секунд просто смотрела им вслед, думая, что оно и к лучшему, главное – она спугнула странных девиц. Но что они здесь делали? И тут ее взгляд упал на сверкающий предмет на груди пациентки. Они не врали – к розовой пижаме была приколота брошь. И она действительно смотрелась на удивление гармонично.
Глава 16
День набирал обороты, пробки в городе становились все сильнее. Сидя в такси, девушки молчали, даже не глядя друг на друга, как будто каждая боялась увидеть в глазах подруги то, что теперь стало очевидно. Аннета нервно грызла длинные ногти, Рита, отвернувшись к своему окну, хмурилась, зажав ладони между коленями. Вокруг застыл поток машин, еле двигаясь и почти не приближая их к дому. Хотя, возможно оно и к лучшему, думала какая-то трусливая часть Риты, та самая, что заставляла иногда вытаскивать руку из руки любимого человека и говорить: «Мы просто соседки и подруги». Она стыдилась этих мыслей и этой части своей натуры, но не считала себя плохим человеком, понимая, что такая часть есть у каждого, так уж созданы люди. Вопрос лишь в том, сумеешь ли ты бросить ей вызов и победить. В большинстве случаев ей это удавалось.
Можно пойти по пути наименьшего сопротивления, подумала она, можно позвонить в службу спасения, а самим застрять на весь день в этой пробке, не лезть на рожон и не бороться с тем, что сильнее тебя, ведь обстоятельства, судьба, мир вокруг – все это сильнее нас. Это простой закон выживания, способ сохранения энергии, и нет ничего постыдного в том, чтобы желать уберечь себя от стресса, от боли, от страха. Это рациональный и умный подход к жизни… но почему-то в этом иррациональном мире наибольшим восхищением и уважением пользуются как раз безрассудные поступки. И самое удивительное, что важнее всего оказывается собственное мнение о себе, его еще иногда называют совестью.
Можно тлеть тысячу лет, беречь себя и свою энергию и потухнуть, и никто этого не заметит, вспомнила Рита вырванную откуда-то мудрость, а можно сгореть за минуту, но твой свет и тепло будут помнить. А если и забудут, это уже не важно, ведь всё, в конце концов, сводится не к восхищению толпы, оно непостоянно и не так значимо, как принято думать, всё на самом деле сводится к одному: сможешь ли ты жить с собой и своими решениями.
Именно поэтому она сейчас сидела в такси, напуганная и растерянная. Антон был их другом, единственным из всех, кто относился к ним как к людям, а не как к уродам, сбежавшим из ада. И она знала, что не смогла бы жить с равнодушием или трусостью со своей стороны в такой решающий момент. Аннета никогда бы так не поступила, подумала Рита, она привыкла не опускать голову пред страхом, она всегда выбирает борьбу.
Внезапно ей показалось, что между ними не просто пустой промежуток сидения, а целая вселенная. В такой момент нам нужен кто-то сильнее нас, подумала она, кто-то, кого мы любим, в ком уверены, кто даст нам опору, когда мир уходит из-под ног. И только теперь она начала понимать смысл слов, которые так часто повторяла ее бабушка: «В одиночку и в раю страшно, а взявшись за руки, можно хоть в ад идти». Повинуясь нахлынувшим чувствам, она протянула руку, нащупала ладонь подруги и крепко сжала. По-прежнему не поворачиваясь. И за это ей было стыдно.
***
Когда они, наконец, добрались до дома, было уже больше часа дня. Пробки в городе достигли своего пика, который спадал только после 7 вечера. Из такси они выскочили, как будто машина могла вот-вот взорваться, но, оказавшись перед закрытой дверью подъезда, обе вдруг ощутили странную парализованность. И тогда впервые с тех пор, как они покинули больницу, девушки рискнули посмотреть друг другу в глаза.
– Мне страшно, – прошептала Рита, кусая губы, перед ними высился такой знакомый и родной дом, шумела старая ива, которую они так часто видели из окна кухни Антона. Но все это стало каким-то пугающим и незнакомым. Таким она видела этот двор
