На вилле - Сомерсет Уильям Моэм
Они замолчали. Мэри думала о его трагической истории. Выхода не было. Что она могла сделать? Дать ему денег? На какое-то время они бы ему помогли, но не более того. Он был романтической натурой, парил высоко над реалиями жизни, воспринимал их больше по книгам, чем исходя из собственного горького опыта, и скорее всего отказался бы брать у нее что-либо. Внезапно раздался крик петуха. И так пронзительно разорвал тишину, что Мэри вздрогнула. Убрала руку, которую сжимала его рука.
– Ты должен идти, дорогой.
– Еще нет, – воскликнул он. – Еще нет, любовь моя.
– Скоро заря.
– До зари еще так далеко. – Он поднялся на колени, обнял ее. – Я тебя обожаю.
Она высвободилась.
– Нет, тебе действительно пора идти. Уже так поздно. Пожалуйста.
Она скорее почувствовала, чем увидела нежную улыбку, появившуюся на его губах. Он встал. Начал искать пиджак и ботинки, и она включила свет. Одевшись, он вновь заключил ее в объятия.
– Моя любимая, – прошептал он. – Ты меня осчастливила.
– Я рада.
– Теперь мне есть ради чего жить. Когда у меня ты, у меня есть все. Пусть будущее позаботится о себе. Жизнь не так и плоха. Что-нибудь да подвернется.
– Ты никогда не забудешь?
– Никогда.
Она потянулась губами к его губам.
– Тогда прощай.
– Прощай… до когда? – страстно спросил он.
Она вновь высвободилась.
– Прощай навсегда, дорогой. Я скоро уеду… полагаю, дня через три-четыре. – Оказалось, это непросто – сказать то, что должна. – Мы больше не сможем увидеться. Видишь ли, я не свободна.
– Ты замужем? Мне говорили, что ты вдова.
Она с легкостью могла солгать. Так и не поняла, что ее остановило. Она просто ушла от прямого ответа.
– Что, по-твоему, я подразумевала, сказав, что я не свободна? Говорю тебе, больше нам встретиться не удастся. Ты же не хочешь погубить мою жизнь, так?
– Но я должен вновь увидеть тебя. Или я умру.
– Дорогой, прояви благоразумие. Говорю тебе, это невозможно. Расставшись, мы расстанемся навсегда.
– Но я люблю тебя. А ты меня любишь?
Она замялась с ответом. Не хотела показаться злой, но все-таки решила, что в такой момент лучше сказать правду. Покачала головой и чуть улыбнулась:
– Нет.
Он смотрел на нее так, словно никак не мог понять ее ответа.
– Тогда почему?
– Ты был таким одиноким, таким несчастным. Мне захотелось подарить тебе несколько мгновений блаженства.
– Ох, как жестоко! Как чудовищно жестоко!
– Не говори так, – ее голос дрогнул. – Я не хотела быть жестокой. Мое сердце переполняли нежность и жалость.
– Я не просил жалеть меня. Почему ты не оставила меня в покое? Ты показала мне рай, а теперь хочешь сбросить обратно на землю. Нет. Нет. Нет.
Он словно прибавил в росте, бросая ей эти слова. В его негодовании было что-то трагическое. Она удивилась. Представить себе не могла, что он так воспримет ее поступок.
– Возможно, я поступила глупо. Но я не хотела причинять тебе боль.
Любовь ушла из его глаз, сменилась холодной, мрачной злостью. Бледнее лицо побледнело еще сильнее, напоминая маску смерти. Мэри стало не по себе. Она уже понимала, что поступила глупо. Слуги спали далеко и, если б она закричала, не услышали бы ее. Идиотка, идиотка, какая же она идиотка! Ей оставалось только одно – сохранять хладнокровие и не подавать виду, что она испугана.
– Я очень сожалею. Не собиралась причинять тебе боль. Если я могу хоть как-то загладить свою вину, я это сделаю.
Он еще сильнее нахмурился.
– И что означают твои слова? Ты предлагаешь мне деньги? Мне не нужны твои деньги. Сколько у тебя денег?
Она взяла сумочку, которая стояла на туалетном столике. И сразу же нащупала лежащий в ней револьвер. Вздрогнула. Она не стреляла ни разу в жизни. И не могла предположить, что ей придется стрелять. Но теперь возблагодарила Господа, что у нее оказался револьвер. Дорогой Эдгар, совсем он и не старый осел. В голове мелькнула мысль: он навязал ей револьвер вовсе не потому, что опасался, как бы она не попала в такую вот ситуацию. Она чуть не рассмеялась, и к ней полностью вернулось самообладание.
– У меня две или три тысячи лир. Этого тебе хватит, чтобы перебраться в Швейцарию. Там безопаснее. Поверь мне, я бы этот шанс не упустила.
– Разумеется, ты бы не упустила. Ты богата, не так ли? Ты достаточно богата, чтобы заплатить за ночное удовольствие. Ты всегда должна платить своим любовникам? Если бы я хотел деньги, думаешь, мне хватило бы нескольких лир? Я бы взял жемчужное ожерелье и браслеты.
– Можешь взять их, если хочешь. Они для меня ничего не значат. Лежат на туалетном столике. Возьми их.
– Ты – подлая женщина. Неужели ты думаешь, что любого мужчину можно купить? Дура, если бы деньги что-то значили для меня, неужели я не смог бы договориться с нацистами? Я не стал бы изгнанником. Не жил бы впроголодь.
– Господи, ну почему ты не можешь понять? Я желала тебе только добра, а ты думаешь, что причинила вред. Я не хотела причинять тебе вреда. Но если я оскорбила тебя, если сделала тебе больно, то прошу твоего прощения. Я хотела только добра.
– Ты лжешь. Праздная, сладострастная, никчемная женщина. Интересно, что хорошего ты сделала в своей жизни? Ты идешь по ней в поисках новых острых ощущений, стремясь отогнать скуку, и тебе наплевать, какую боль ты причиняешь при этом другим. Но на этот раз ты допустила ошибку. Это риск – приводить незнакомца в свой дом. Я принимал тебя за богиню, а ты всего лишь шлюха. И, возможно, будет неплохо, если я задушу тебя, чтобы ты не причиняла другим ту боль, что причинила мне. Кто меня заподозрит? Кто видел, что я входил в этот дом?
Он шагнул к Мэри. Ее охватила паника. Он выглядел мрачным и угрожающим. Его худое лицо исказила ненависть, темные, глубоко запавшие глаза сверкали. Она попыталась обуздать панику. Сумочка оставалась в ее руках. Она раскрыла ее, выхватила револьвер и направила на него.
– Если ты сейчас же не уйдешь, я выстрелю! – крикнула она.
– Так стреляй.
Он приблизился еще на шаг.
– Если подойдешь еще на дюйм, я выстрелю.
– Стреляй. Думаешь, для меня это что-то значит? Ты снимешь с меня непосильную ношу. Стреляй. Стреляй, и я прощу тебе все. Я люблю тебя!
Вновь лицо его изменилось. Ярость ушла, прекрасные, черные глаза засияли возбуждением. Он пошел на нее, вскинув голову, раскинув руки, подставляя грудь под пулю.
