Странная Алиса - Виталий Сергеевич Буданов

это разрушило, разорвало привычную ее цепь, которую я представляла. Этот человек все еще был передо мною, теперь, возможно, долгое время я буду вздрагивать от каждого шороха, теперь я с опаской буду смотреть на прохожих и шарахаться в сторону. Этот человек будет преследовать меня какое-то время, а я порою буду видеть его, он будет где-то зловеще появляться. Во мне была сильная обида на него, хотя скорее больше страх перед ним, я не знала, как мне дальше быть. Но тут я поняла, что все что я могу сделать, все что зависит от меня – я могу не злиться на него, не желать ему зла в ответ, хотя мне он его очень сильно его причинил. Я могу не желать отомстить ему, и не желать ему мучений, ведь он и так, наверное, много мучается, у него внутри сильная боль и я могу не желать того, чтобы она стала больше. Мне даже стало как-то жалко его, и в какой-то момент у меня появилось желание облегчить его боль, мне вдруг самой стало больно от того, что ему так тяжко и мне захотелось ее унять, сделать что-то, чтобы она прошла, вернуть ему ту достойную жизнь, которую он утерял, дать ему еще один шанс прожить ее так как он хотел ее прожить. Мне стало жаль, что он не сможет исполнить свои хорошие желания, которыми он жил раньше, а это очень сильно помешало ему, и вдруг мне захотелось, чтобы он снова стал нормальным человеком, может не все еще потеряно, и он сможет остаток своей жизни прожить так как и мечтал. Вряд-ли у меня будет такая возможность, но внезапно во мне возникло такое желание. Ведь если я буду злиться и желать ему отомстить, пусть это даже и справедливо, я лишь только сделаю большей его боль, он и так страдает, а так он пострадает еще и от того, что я ему что-то причиню. Если я буду злиться на него, я буду его ненавидеть, эта злоба будет капать на меня, словно ядовитая жидкость и разъедать все внутри, а если не стану злиться, то у меня возникнет возможность чувствовать его боль и испытывать к нему жалость, тогда во мне будет даже сострадание к нему. Я решила не злиться на него, так как я сама могу от этого случая стать злой и, помня о нем, буду злиться на остальных, а они не будут ни в чем виноваты. Мне кажется, зло всегда ищет невиновных, чтобы они поддавшись на него, так же на остальных невиновных его распространили.

Часто люди считают, что таких людей как этот человек следует очень сурово наказать, если вообще не убить. Нередко люди хотят, он также помучился и испытал то же, что испытал тот, кто попал к нему в руки. Некоторые желают чтобы он помучился еще больше, и сильнее, кто-то вообще хочет просто раздавить такого человека, уничтожить его, желая, чтобы он мучился всю жизнь, поэтому многие и придумывают разные жестокости. Но мне кажется, все это не поможет человеку, от того, что он будет мучиться всю жизнь, легче никому не станет. Да, тому человеку, который от него пострадал будет лучше на какое-то время, так как чаша весов уравняется, и ему станет немного легче, что его обидчику так же плохо сейчас как было ему; особенно человеку станет приятно, если теперь ему хорошо, а тому плохо и он будет долго мучиться. Но все равно это ничего не изменит, ты просто в отместку испортишь полностью жизнь человеку. Конечно, человек должен за это понести наказание, это справедливо и за серьезное преступление, действительно, должно быть соответствующее серьезное наказание, но оно не должно раздавить человека, лишив его возможности многое исправить в своей жизни. Наоборот, этот человек, будучи в тюрьме может полностью раскаяться в своих поступках, мысленно попросить у своих жертв прощение, и он может, например, стать в тюрьме заведующим библиотекой, и он сможет снова стать Человеком, вернуть его утраченный облик.

Зло всегда стремится к тому, чтобы умножиться, если я буду его ненавидеть, во мне возникнет желание сделать себя более несчастной, а значит я могу к тому же начать говорить неправду и буду искать случай, чтобы нанести вред этому человеку и причем как можно больше, и тогда ему будет только хуже. И мне как-то не хотелось этого, сознавая, что в его жизни есть сильная боль, мне было жалко его, мне хотелось чтобы ее не было. И я поняла, что все, что могу сейчас сделать – это простить его, не желать зла ему в ответ.

Я приехала на свою станцию Батрудово. До дома было довольно далеко, на такси у меня не было денег, поэтому все что мне оставалось – это идти пешком. Уже была ночь, вокруг не было ни души, что меня немного пугало, так как ничто не мешало какому-нибудь злоумышленнику на меня напасть, но в то же время я была недалеко от своего дома, что вселяло в меня некоторое спокойствие. Дорога до дома заняла у меня где-то полтора часа, изредка мимо меня проносились машины, от чего я вздрагивала, так как сейчас боялась каждого шороха.

Придя домой я сразу же легла спать, мне все равно было довольно тяжело, я чувствовала себя пришибленной. На следующий день я проснулась довольно поздно, около двенадцати, и мне даже вовсе не хотелось вставать с кровати. За окном уже светило солнце, день был в самом разгаре. Я чувствовала себя разбитой и какой-то очень немощной, будто из меня выжали все соки, поэтому я довольно вяло встала с кровати и побрела на кухню. За окном был ясный день, но он как-то параллельно шел мимо меня.

Трудно мне было забыть, я все еще отчетливо ощущала на себе, как грубая волосатая рука коварно бродит по мне, я чувствую его цепкое прикосновение, и кажется буду помнить всегда, оно что-то зловещее источает из себя. Скорее всего надолго, если не навсегда, впечатается в меня, тот момент, когда он коснулся меня ТАМ, и мне очень трудно было с этим свыкнуться. Каждый раз, когда я вспоминала этот случай, у меня появлялись слезы, мне хотелось вернуться туда и сделать так, чтобы хотя бы этого он не сделал, и плачу каждый раз, когда снова понимаю, что это произошло, и всякий раз мне вспоминается то ощущение, что во мне было в тот момент; оно приоткрывает в себе что-то, и, возможно,