Молот Тора - Юрий Павлович Вяземский
В устье Систа-реки веринги построили небольшое святилище Ньёрду и идол Одину с воронами на плече.
38
Обсуждать дело начали на Заячьем острове в начале Протоки, где остановились на ночлег. Собрались, как у них называлось, Главным столом, хотя стола не было и сидели на щитах, покрытых плащами. Там были хевдинги – Эйнар, Ингвар, Хельги, другие первоклятвенники – Логи Финн, Берси Сильный, Отар Служанка, Арни Гаут, Адульф Франк, Ингемунд Звездочет, Кари Детолюб, Вестейн из Эгерсунда, Атли Толстый и состольники – Сигват Обидчивый, Торир Длинный Кеннинг, Дурк, Ауктай и Олав Собака; на место погибшего Старкада Шерстяная Рубашка Хельги никого не посадил, чтобы сохранить память о великом воине.
Эйнар, как всегда, задавал тон беседе. Он сказал:
– Думаю, мы, конечно, откажем лугам и прочим чуддар. Пусть сами о себе позаботятся.
– Я так не считаю, – сказал Хельги и улыбнулся.
Но Эйнар даже не посмотрел в его сторону. Он будто размышлял вслух и говорил сам с собой;
– Разбойников мы укоротили. Вернемся и будем промышлять в наших угодьях. Не надо ничего менять в нашем укладе.
– Как грабили так и будем грабить? – спросил Хельги.
Эйнар строго на него глянул и ответил:
– Мы это дело называем охотой. И ты это так же называл.
Ингвар молчал, глядя на тех, кто говорил: то на Эйнара, то на Хельги. И тоже улыбался, что с ним редко случалось.
Арни Гаут тогда сказал:
– Ни луги, ни ишоры не смогут о себе позаботиться. Если не росы, так гауты их не оставят в покое. Они им никогда не простят своего позора.
– Если эти береговые овцы кого-то заботят, пусть к ним поселится и пасет, – сказал Эйнар и усмехнулся. Было непонятно, он пошутил или серьезно сказал.
На Ореховом острове, который в конце Протоки, первым речь завел Хельги. Он сказал:
– Думается мне, что ты, Эйнар, как всегда, прав и нам придется кого-то направить к чуди. Пусть он научит их воевать и противостоять таким врагам, как росы и гауты.
– И ты готов стать таким человеком? – усмехнулся Эйнар.
– Готов, если так будет решено, – ответил Хельги.
Похоже, Эйнар не ожидал такого ответа и не нашел, что сказать.
– Сам вызвался! Никто его за язык не тянул! – вскричал Логи Финн.
Эйнар вопросительно покосился на Ингвара. Но тот молчал и ни на кого не смотрел.
Вместо него заговорил Адульф Франк; он возвращался в Алдею водным путем, передав ополчение другому франку, Хугону. Адульф так сказал:
– Чудская земля – удобный плацдарм для наших противников, росов. По Луге-реке можно быстро добраться до ильменей. Через Протоку, Ладогаватн и Волховсау – до волхов. Если среди чуди мы не поставим заслон, мы постоянно будем под ударом.
– Не только росы нам могут угрожать, – подал голос Ингемунд Звездочет. – Мы ведь и шведов сильно потрепали. И хотя Ингвар отпустил Эйрика Бьёрнсона и его людей, насколько я знаю конунга Бьёрна Прихолмного, он человек мстительный и неблагодарный. Боюсь, он не оценит Ингварова великодушия.
Тут разом заговорили Атли Толстый и Олав Собака, а из Эйнаровых – Берси Сильный; все они так или иначе поддерживали предложение Хельги заняться Чудской землей.
Эйнар велел им всем замолчать и объявил:
– Мы это всё сначала хорошенько обдумаем, взвесим. А потом снова вернемся к разговору.
Кто эти мы, Эйнар не уточнил.
39
Когда они приплыли в Алдею, Вадим – так звали главного жреца волхов – сообщил Эйнару, что среди волхов начались военные столкновения. Их старейшина Остромир, собрав вокруг себя родичей и сторонников, ополчил их на волховских гостомыслов. У них стали отбирать имущество, якобы награбленное во времена господства Угоняя и его приспешников. С обеих сторон пролилась кровь.
На берегах Ильмень-озера тоже возникли беспорядки. Шелонцы потребовали выпустить из ильменского треллегарда своих соплеменников, которые там дожидались продажи. А когда ильменские охранники отказались выполнить их требование, попытались силой захватить лагерь, и им на помощь неожиданно явились мстяне. У них в рабьем лагере тоже были дочери и сыновья. И хотя ильменям удалось отбить приступ и отстоять треллегард, крови и тут пролилось изрядно.
У Эйнара, когда он слушал эти известия, брови блуждали по лицу, как тени от быстро бегущих грозовых облаков, а взгляд сверкал, как от частых молний.
Эйнар собрал главный стол и, кратко рассказав о том, что творится, напустился на Хельги:
– Ты хочешь покинуть нас и стать ярлом в Чудской земле… или кем ты там хочешь стать! А мне с моими людьми предлагаешь расхлебывать ту похлебку, которую я не хотел варить, но ты первый настоял!
Голос у Эйнара был гневный, но глаза сияли, будто от удовольствия.
Обычно скорый на ответ, Хельги не нашелся с ответом.
– Что мне делать? Может, посоветуешь?! – спрашивал Эйнар.
– Им надо дать то, что они просят. – Голос прозвучал тихо и так неожиданно, что Эйнар не сразу понял, кто говорит. Но огляделся и понял, что это сказал Ингвар.
– Слава богам, наш годи наконец снизошел к нам и заговорил! – радостно воскликнул Эйнар, а потом развел руками и сказал:
– Они просили крышу. Я им дал. А они под этой крышей дерутся друг с другом.
– Надо построить им дом. Они перестанут драться, – сказал Ингвар.
– Как можно построить дом на болоте? – возразил Эйнар. – Среди дикарей, у которых нет законов? Которые даже не знают нашего языка? Дом этот рухнет при первой же буре и нас погребет под обломками.
Ингвар не ответил. Он посмотрел на Адульфа. И мудрый Адульф Франк повел речь. Он сказал:
– Помимо надежной крыши дом состоит также из прочных стен. У них таких стен никогда не было, потому что каждое бревно, род их, считало себя главным в стене, и от этого между бревнами часто образовывались зазоры, или раздоры. А тут еще четыре стены, волхская, ильменская, ловачская и шелонская, каждая из них пыталась возвыситься над другими, отчего крыша над их домом ходила ходуном и часто рушилась. Им надо объяснить, что стены тогда будут прочными, когда умелый плотник пригонит бревна друг к дружке, а сверху скрепит и сведет под единый купол. Купол мы называем законом. Плотника называем властью, которой все подчиняются. И власть эта – мы, веринги, которые знаем законы и, главное, ни одной из стен, ни одному из племен не отдадим предпочтения. Ведь если поставить правителем кого-то из словен, он рано или поздно начнет своих сородичей возвышать на другими родами и племенами, и тех притеснять, как это делал всем нам известный Угоняй.
Адульф замолчал.
– Ты забыл про очаг, –
