Миллион поцелуев в твоей жизни - Моника Мерфи
На другом столе замечаю бело-розовый торт в окружении подарков.
Все именно так, как я описывала ему однажды вечером. Все до мелочей.
Я смотрю на Крю, который глядит на меня с любовью.
– Ты устроил для меня вечеринку, – говорю я шепотом.
– Новогоднюю вечеринку в честь дня рождения, – поправляет он, а затем берет меня за руку и притягивает для поцелуя. – Надеюсь, ты не возражаешь.
Я настолько ошарашена, что боюсь расплакаться.
– Не возражаю, – хрипло произношу я, благодарная за то, что он крепко меня обнимает, и я могу уткнуться ему в плечо, крепко зажмурившись, чтобы сдержать слезы.
– Ты прекрасно выглядишь, Пташка, – тихо говорит Крю, когда я наконец отстраняюсь.
На мне блестящее белое платье с пышными рукавами и таким глубоким декольте, что в нем видно мою пышную грудь. Юбка короткая, а за ней всюду тянется шлейф из переливающихся блесток.
– Спасибо. Ты тоже.
Крю в костюме. Черном. Под пиджаком белая рубашка без галстука, несколько верхних пуговиц расстегнуты. Он очень красив и сексуален, и каждый раз, когда смотрит на меня, моя кожа вспыхивает, ведь я знаю, о чем он думает.
Я и он, оба голые. Это случится, как только уйдут гости. Но сейчас я хочу со всеми поздороваться.
Что и делаю.
Я хожу среди гостей вместе с Крю, словно мы настоящая пара. Так и есть. В комнате накрыт стол, который заставлен блюдами из банкетного сервиса и множеством напитков. В итоге я беру тарелку, накладываю в нее всего понемногу, а затем прихватываю бокал шампанского с башни и сажусь рядом с Мэгги. Мы едим, пьем и делимся последними новостями.
Так приятно проводить время с друзьями, зная, что Крю рядом и всегда приглядывает за мной. Несколько дней назад он сообщил, что они с Эзрой поговорили и больше не держат друг на друга зла, чему я очень рада.
В конечном счете кто-то включает музыку, да так громко, что гости идут танцевать. Алкоголь течет рекой.
Начинается настоящая вечеринка.
– Выпей, Рен! – подначивает Эзра, но я мотаю головой.
– Подожду до полуночи, – отвечаю я, тайком поглядывая на своего парня.
– Да брось…
– Отстань от нее, Эз, – предупреждает Крю, затыкая своего друга.
Я хихикаю, не сдержавшись. Он все такой же ворчун. Но только не со мной.
Ближе к полуночи я подхожу к рождественской елке и смотрю на мерцающие огни города. Насыщенный еловый запах все еще витает в воздухе, и, взглянув на дерево, как завороженная рассматриваю белые огни. Крю встает рядом, я вижу его отражение в окне. Он обнимает меня одной рукой за талию, опустив ладонь на живот, и я прислоняюсь к нему.
– Я хочу сорвать с тебя это платье. – Он водит пальцами по моему животу.
– Если сорвешь, я тебя отлуплю.
Крю посмеивается мне на ухо.
– Какая свирепая. Ты научилась стоять за себя, Пташка.
Благодаря ему. И моей матери. И самой себе. Мне не нужно постоянно бояться и тревожиться. Я сама могу со всем справиться.
Могу быть самостоятельной. Мне не нужна ничья помощь, если сама о ней не попрошу.
А просить помощи – совершенно нормально.
– Сейчас без восьми минут двенадцать, – шепчет он мне на ухо. – Хочешь к полуночи оказаться голой в моей постели?
– Нет. У нас гости, – чопорно возражаю я. – Я хочу быть здесь с бокалом шампанского, чтобы мы произнесли тосты, когда часы пробьют двенадцать. Что думаешь?
– Думаю, что ты пытаешься воплотить свою самую потаенную фантазию, – говорит он.
– А я думаю, что это ты пытаешься воплотить мою самую потаенную фантазию, устроив для меня эту вечеринку, – напоминаю я.
Помню, как недавно рассказывала ему об этом. О том, что хотела совмещенную вечеринку по случаю Нового года и моего дня рождения. Но мой день рождения уже прошел. Год почти закончился.
Наступает новый год, и моя жизнь скоро изменится. Она уже меняется.
Самым наилучшим образом.
– А давай мы выпьем, поцелуемся в полночь, а потом ты отведешь меня в свою постель и будешь делать со мной все, что пожелаешь, – предлагаю я.
– Черт, ты серьезно? – Я поднимаю взгляд и едва не смеюсь при виде его лица, полного надежды.
– Предельно серьезно. – Это меньшее, что я могу сделать после всего, что он мне дал. К тому же сама в любом случае от этого выиграю.
– Я могу поручить Эзу и Малкольму потом всех выгнать.
Я улыбаюсь.
– Отличная мысль.
– Дай я возьму шампанское.
Я остаюсь ждать его возле елки и, повернувшись к ней, слегка касаюсь веток. Изящных украшений. Все они белого цвета, некоторые сделаны из литого стекла. Изысканные снежинки и деревья. Хрупкие стеклянные шары и витые карамельные палочки.
– Держи. – Крю подает мне бокал, полный золотистого игристого напитка, и берет один себе. Музыка затихает, включается телевизор с новогодним шоу с обратным отсчетом. – До полуночи три минуты.
– Все ближе и ближе. – Живот сводит от волнения, но впервые за ночь оно приятное. Правильное. Новый год будет полон бесконечных возможностей. Больших перемен. Захватывающего будущего.
Гости начинают передавать друг другу новогодние шапки и свистки, и, взяв один, я свищу Крю прямо в лицо. Он морщится и забирает его у меня из рук.
– Какой на тебе сегодня цвет? – Он имеет в виду помаду на губах.
– Оттенок называется «sensible». – Я улыбаюсь, отчаянно желая сделать глоток шампанского, но все же хочу дождаться полуночи. – Тебе нравится?
– Мне нравятся все цвета, которые ты носила. Это лучший подарок, который я мог сделать тебе – и себе.
– Ты так и не рассказал мне, как отреагировала консультант на твой запрос, – дразню я.
– Подумала, что я шучу, – посмеивается Крю. – Потом я пустился в долгие объяснения о предмете искусства и стоящей за ним истории, а когда закончил, она сказала, что с удовольствием мне поможет. – Он смотрит мне в глаза. – Сказала, что я, должно быть, очень люблю эту девушку, и я ответил ей – да. Правда, люблю.
Сердце переполняют эмоции от его слов. От его взгляда. Толпа собирается вокруг телевизора, несколько человек встают возле нас. У Малкольма в руках свисток, и он смешит меня, свища в нашу сторону.
– Обратный отсчет почти начался! – объявляет кто-то.
– Осталось меньше минуты, – шепчет Крю, и я понимаю, что не хочу смотреть телевизор, когда можно выглянуть в окно и увидеть настоящий обратный отсчет на улице. По крайней мере, мы увидим фейерверк.
– Давай посмотрим на город, – предлагаю я, и мы вдвоем поворачиваемся к окну и
