Крольчатник - Ольга Владимировна Фикс
– Иди ко мне! – прошептала она. – Иди, пожалуйста, ну что же ты?
Огромное ватное одеяло отгородило их, казалось, от всего мира, холодного, безразличного, и создало специально для них отдельный, крошечный теплый мир, специально для их любви. Сергей взял ее, и Марина закричала. Она кричала долго и громко, не боясь, что ее услышат. Кому было слышать ее в пустом доме, в пустом поселке, в ночном лесу? Сторож наверняка давно уже спал. Одна только луна смотрела на них сквозь запотевшее окно. И когда Марина, придя в себя, рискнула высунуть из-под одеяла нос, ей почудилось, что луна улыбается.
Часть пятая
1
– Марина приехала! – закричали, казалось, разом все дети, едва Марина появилась в дверях. Пес Руслан пулей вылетел из-за рояля, взгромоздил Марине лапы на плечи и одним движением мощного широкого языка разом вылизал ей все лицо.
Дети обступили Марину со всех сторон. Они визжали, прыгали, оглушительно вопили что-то нечленораздельное. Отстранив собаку, Марина каждого из них по очереди, да и без очереди, обнимала и целовала. Ох как же она по ним по всем соскучилась! Одного Марина подхватывала на руки, другой тем временем подставлял стул и со спины норовил вспрыгнуть ей на шею, третий, цепляясь за одежду, карабкался к Марине на плечи, как обезьянка. Дети дергали ее за руки, за волосы и даже за уши, тянули ее в разные стороны за подол платья.
– Перестаньте немедленно! – перекрыл наконец гвалт звенящий голос Алены, и тотчас же волна детей послушно начала спадать. По одному, по двое дети отходили в сторонку, смущенно-вежливо улыбаясь, и вот уже стало можно разглядеть за их спинами лица взрослых, которые, в отличие от детей, не только не кричали «ура!», но не спешили даже и просто поздороваться. Один только Илья крикнул было: «Привет, Марина!» – но тут же смолк, испуганно покосившись на Дениса.
Марина молча и растерянно стояла у двери, чувствуя, что опять безнадежно краснеет и что в уголках глаз уже закипают слезы. «Ой, сейчас разревусь, вот стыдно-то будет!» – мысленно одергивала Марина самое себя, чувствуя, однако, что еще минут пять этакого мерзкого, унизительного молчания – и ничто уже ей не поможет.
Но тут из-за стола, где они все сидели, поднялся Денис. Видно было, что он приготовился высказать ей все это заранее, подобрав слова поштучно и задолго до Марининого прихода.
– Явилась – не запылилась! – проговорил Денис ядовито, не без удовольствия растягивая слова. – Немножко поздно, дорогуша, тебе не кажется?
Марина опустила голову и виновато зашмыгала носом. Ну что она теперь будет говорить? Нет, у Марины, конечно же, нашлось бы что сказать, но только не так, не при всех! Каждому из них в отдельности Марина бы в два счета объяснила причину своего опоздания и даже, наверное, сумела б высказать это так, чтобы именно он, тот кому она рассказывает, не стал бы на нее сердиться. Но сейчас, когда они все вместе сидели за столом, все сразу смотрели на нее так, как будто она…
– Прости меня, Денис, пожалуйста, я больше так не буду! – совершенно по-детски пробормотала Марина, по-прежнему глядя в пол.
– Не будешь? Ах, вот спасибо! – по-прежнему ледяным голосом произнес Денис, но вдруг не выдержал и сорвался на крик: – У дочери своей прощения проси, не у меня! От кого угодно ожидал, от Ольги, от Алены, от Жени даже, но чтобы ты… Ты что ж, скажи на милость, себе позволяешь? Подкинула нам, понимаешь, ребенка и исчезла на целые сутки! Я вчера три часа встречал тебя как дурак на станции, замерз как цуцик, потом шел через лес в час ночи, потом качал до пяти утра твою малышку, она тут, между прочим, сегодня спать никому не дала, ты это учти! Мы думали, с тобой что-нибудь случилось, не знали, куда бежать, у кого спрашивать, а она, глядите, является как ни в чем не бывало! Простите ее, пожалуйста!
– Денис, ну, может, хватит уже, может, не надо так? – примирительно проговорил Илья.
– Молчи уж – не надо! Да все вы тут хороши, эгоисты чертовы, всем на всех наплевать! Я для них не ем, не сплю, в лепешку буквально расшибаюсь, думаю день и ночь, чтобы они и дети ихние в порядке были, а они все словно не люди, а дикие кошки! Одна вдруг уезжает на неделю, бросив пятерых детей, никому ни слова не сказав, точно ей тут все обязаны, другая… Да суки подзаборные о своих щенках больше думают, чем вы!
– Денис, – тихо и повелительно сказала Алена, – очумел ты, что ли? Дети же здесь!
Денис сразу замолчал и, тяжело дыша, опустился на стул. Молчали и все остальные.
«Возьму вот сейчас Ксюшку и уеду от них на фиг в Москву! – думала сквозь слезы Марина. – Другие пусть как хотят, но я здесь больше ни за что не останусь! После такого? Нет уж!» И, решительно засопев носом, Марина резко спросила:
– А где мой ребенок?
– У нас, – просто ответил Илья. – Маша ее как раз сейчас кормит.
– Как – кормит? – не поняла поначалу Марина.
– Ну как детей кормят? Обыкновенно – грудью. Да ты не волнуйся, с ней все в порядке! Чудесный ребенок, ей-богу, все б такие были!
– А ты что думала, – опять вмешался Денис, – что мы тут при двух кормящих матерях дадим дитю искусственником вырасти?
– И она что, – спросила Марина дрожащим от волнения голосом, – и она что же – ест? В смысле – сосет? Сама?
– Нет, вливаем через зонд! – Денис махнул рукой и неожиданно рассмеялся. – Он встал, подошел к Марине, обнял ее и поцеловал так крепко и нежно, как умел только он один. – Только никогда так больше не делай! – громко прошептал Денис Марине в самое ухо. – Знала бы ты только, как ты нас всех напугала, дурочка!
– Не буду! – Слезы безудержным потоком хлынули из Марининых глаз. Ей было так стыдно, так стыдно!
Вслед за Денисом стали подходить к Марине все остальные. Алена небрежно поцеловала Марину в щеку, Женя порывисто обняла ее, Ольга ободряюще хлопнула по плечу, Илья, отстранив остальных, долго и обстоятельно целовал Марину в губы. Валерьян подошел к Марине последним, целовать не стал, обнять, правда, обнял, но довольно небрежно, долго пристально смотрел Марине в глаза и произнес наконец тихо-тихо,
