Восемь тетрадей жизни - Тонино Гуэрра

мои рассказы. При этом на его светлое лицо набегают морщинки. Замечаю, когда он смеется, брови убегают высоко на лоб. Он высок и ему приходится наклоняться каждый раз, чтобы выпить несколько глотков из бутылки, которую он держит наготове в руках. Говорит со мной о Бродском, о том времени, когда он привез на Север, куда был сослан поэт, журнал со множеством фотографий зимней Венеции. Может, именно тогда эти снимки пробудили в поэте любовь к нашему городу. Страсбург — это город, за которым ухаживают с чисто немецким вниманием, допускающим иногда французские вольности. Мы подходим к собору Нотр-Дам, и я застываю в изумлении. Витражи собора проливают на тебя миллионы цветных кружочков конфетти. Позже, я рассказал Мише о других готических соборах, которые видел. Мне кажется, что первым был собор в Кельне. Приехал туда летом в 44-м после побега с фронта в Аквисгране, куда немцы привезли нас, группу пленных, рыть траншеи. Увидел перед собой кружева из светлого камня. Земля дрожала под нашими ногами от наступления 3000 американских танков. Я едва успел пробежать по мосту через Рейн и прислониться спиной к стенам собора, когда этот огромный мост взорвался прямо передо мной. Его, бесспорно, заминировали немцы, и облако грязных осколков посыпалось с неба. Второй готический собор случилось мне увидеть в конце войны, когда я возвращался в Италию в товарном вагоне, переполненном бывшими пленниками. В какой-то момент поезд остановился перед огромной дырой в земле, оставшейся после воздушной бомбардировки. Выхожу, чтобы немного размяться, и вижу старого немецкого генерала в грязном мундире, потерянного и почти бездыханного от испуга. Когда я отвел от него глаза и посмотрел наверх, передо мной вырос у самого края ямы, дотрагивающийся до неба, величественный собор Ульма. И в тот же миг выглянуло солнце, и от собора легла длинная тень, до самых наших ног. Генерал наклонился, чтобы дотронуться и погладить тень, посылаемую собором, видимо для того, чтобы попросить у нее защиты. Но она тут же удалилась, пока совсем не пропала, выпитая солнцем.

Теперь здесь, в Страсбурге, мы с Мишей возвращались в гостиницу. Город наполнялся предрождественской суетой и украшениями, и рабочие на лестницах подвешивали блестящие бусы и гирлянды. Я сажусь на диван в холле отеля, рядом со мной лишь Дед Мороз, осыпанный снегом. Я вспомнил Рождество 2000 года, проведенное в Суздале, великолепном городке Золотого Кольца вокруг Москвы. Мир колоколен и куполов. Снег и люди, одетые в темное, на улицах с лошадьми, и оранжевые корки апельсина, брошенные на снег. Вороны на золоченых крестах. Мы остановились в Покровском монастыре, недалеко от церкви, где в подземелье могилы отвергнутых царями жен.

В дни Рождества я увидел вдалеке на дорожке, по обеим сторонам которой были высокие снежные сугробы, молодую монашенку. Я спросил ее, где я мог бы напиться. Она удивленно посмотрела на меня и не отвечая, как немая, указала рукой на дальние избы во дворе монастыря. Я повиновался ее руке и нашел где напиться, но меня удивило еще больше то, что и другие молодые монашки были немы. Лишь позднее гид объяснила нам, что перед Рождественской службой монахини не должны разговаривать в течение пяти часов.

Тетрадь 3

СОЛНЕЧНАЯ ПЫЛЬ

Для меня Тонино Гуэрра настоящий, великий поэт. И такая поэзия, как его — в теперешнем мире — это чудо, достойное восхищения и благодарности.

Эльза Моранте

I

РАЗОЧАРОВАНИЕ

Когда в 1980 году от РАЗОЧАРОВАНИЯ в любви умерла Пенелопа Орсини, все в городке, расположенном на верхних склонах Апеннин, закрыли лавки и отправились на похороны.

Много лет девушки и юноши приносили на могилу цветы. До тех пор, пока и они все не умерли, кто от старости, кто — нет, и их тоже не похоронили на маленьком кладбище. Никто больше не вспоминал, кто была эта девушка, умершая от любви в пятнадцать лет.

Однажды, во время последней войны, раненый солдат укрылся на этом кладбище и, теряя силы среди крестов, решил умереть на могиле Пенелопы, где еще можно было прочесть выцветшие буквы:

Здесь покоится девушка,

Которая никогда не выйдет замуж.

II

ПОЛЬВЕРОНЕ

(СОЛНЕЧНАЯ ПЫЛЬ)

В долине кратеров один или два раза каждые сто лет дует ветер, который называют Польвероне (Солнечная пыль). Он поднимается из недр Земли по высохшим воронкам кратеров и три дня лижет шершавыми кошачьими языками дома и лица местных жителей. И тогда случается, что все теряют память: дети не узнают отцов, жены — мужей, девушки — женихов, родители — детей, и все превращается в хаос новых чувств и ощущений. Потом ветер утихает, кратеры втягивают его в себя, и медленно все возвращается на круги своя. И никто не помнит, что случилось в эти три дня Польвероне.

III

МУХА

Один торговец-грек приехал в пустынный городок, покинутый людьми и водой. Воздух был раскален, как будто солнце упало на землю. Здесь жил старик, который ел одни дыни и собирал росу с черных полотен, которые на ночь расстилал на крыше. Это был старик, у которого жила в носу муха. Муха иногда выползала на солнце, а потом опять заползала в нос. Торговец заметил это и, удивленный, наблюдал странные отношения старика с мухой. Спросил, как старику удалось приручить ее. Старик сказал, что он для этого ничего не делал. Она влетела к нему в нос в день, когда умерла его жена, значит, это и была его жена. Когда торговец направился к своему лендроверу, то обнаружил, что муха залезла к нему в нос. Старик бросился за ним, чтобы вернуть муху. Грозил ему ятаганом. Торговец начал с силой сморкаться несколько раз, пока муха не выпала на платок. Она была мертва. Он отдал ее старику, который направился к дому и похоронил муху в песке своего двора.

IV

ИСТОРИЯ ЛЮБВИ ДВУХ КИТАЙСКИХ ЕВНУХОВ

Когда в монастыре, куда много лет назад были сосланы четыреста евнухов старого китайского императорского дома, осталось всего двое, родилось между ними столь сильное чувство, что они не могли более двигаться по коридорам или гулять в саду друг без друга. Они говорили о проходящих облаках и о тенях птиц, которые бежали по камням сада. Но потом что-то создало пространство между ними. Как будто им было лучше вдалеке друг от друга. Особенно один из них, старший, вел себя именно так. Искал укромные уголки в глубине сада. Другой следовал за ним издалека. Наблюдал, стараясь