Да. Нет. Конечно - Иван Бурдуков
ненависть омрачала твои мысли, рождала гнусные идеи, как, например, поехать к мире и заняться с ней любовью, насиловать её, заставлять её спать с тобой и делать ей больно, сжимать её кисти, шею; зачать ребёнка назло обстоятельствам, вынудить её принять эту участь. у тебя было желание убить всё дорогое ей, чтобы она ненавидела тебя любовью всего ей дорогого.
И ты прекрасно знал о своём теперешнем состоянии и дальнейшей депрессии, понимал о целебном времени и силах, которые нужно найти, дабы прожить это время. Разум никуда не исчез, адекватность восприятия вроде как тоже, однако сейчас, в данный момент, не было ни сил, ни желания ждать, терпеть, искать силы – нужна была она, изменщица, подлое и наихудшее существо на свете, но любимое. Ты был привязан к ней, как к камню, и бросать её с моста было не лучшим выбором. Да может и лучшим, но не для разумного исхода этой проблемы. Разум же твой не доминировал.
Кеша Рамов был спутником любой горечи на душе, или радостного момента, главное – обязательно присутствие увеселительных напитков. Рамов, было известно тебе, жил на широкую ногу и всё-таки его сосуд сладострастия никогда не был заполнен до предела.
Ты встретился с ним в каком-то баре и знал, что можешь рассчитывать на его поддержку.
– Мы – рабы большинства, рабы других, – говорил ты. – Их поступки проходят через нас. И вот мы уже не можем поступать по-другому, свободно. Как она могла так поступить? Понимаешь, я построил в голове наше с ней будущее, я жил совместным с ней будущим, но тут произошло это, и я оказался в ситуации без будущего. У меня нет сейчас будущего. Зря я так доверился человеческому непостоянству, и доверил ему всего себя! Я ненавижу за это азартные игры – там всё зависит от расклада, от случая; с людьми ты тоже играешь в азартную игру.
Рамов пил ром с колой, больше рома, само собой, и понимал, что вкус этого напитка, при всей своей банальности, интереснее твоего рассказа. Но Рамов, хоть и был эгоистом, был редким другом в такие минуты.
– Это природа, – сказал он. – Все друг другу изменяют, физически или в мыслях, или в простых взглядах. Просто иногда люди могут прожить всю жизнь, изменяя друг другу без зазрения совести. Я не прочь провести время с классной девушкой, и ты сам прекрасно знаешь; но потом прихожу домой и я другой человек. И я не играю роли, ради которых люди этим занимаются, как знаешь, желание почувствовать себя частью интрижки, или сменить роль мужа, рутинно трахающегося со своей женой, уже давно не привносящей ничего нового. Я настоящий – и с женой, и с любой девушкой. Поверь мне, и Мира твоя была настоящей с тем ублюдком, с тобой она была настоящей. Потому что в этом нет ничего нового или неестественного – в измене. Мы обречены на это.
– Наверное, ты прав, даже больше – я всегда знал это. Я знал это до неё, знал, когда начал встречаться с ней. Да, господи, я сам ей изменил, правда, был очень пьяный и тогда, можно сказать, был другим человеком. Однако тому человеку Мира и изменила. Но мой поступок не был осознанным. А её случай всё равно мерзкий. Мне больно, понимаешь! Дико и грязно всё это. И я не думал, что так может происходить в моей жизни.
– Историческая справка. Поверь мне вот в чём: женщин нужно считать за животных, бить их и любить только через ненависть. Женщина – ребёнок до конца своей жизни. Она не думает как мужчина, не чувствует, её мышление невозможно понять и предугадать. Женщины нелогичны и такими будут всегда, какими бы не хотели казаться. Всё уравнивание женщин с мужчинами – нелепость, поэтому и весь феминизм выглядит как утренник в детском саду. Они в феминизме-то терпят фиаско: «мы хотим равенства с эксплуататорами-мужчинами!.. только оставьте наш пенсионный возраст, не посылайте нас в армию, и вообще мужчина должен, а мы нет».
– Да, я понимаю каждое твоё слово
– Да все мы животные. Женщины. Мужчины. Дети. Старики. А твоя ненаглядная – что она? Разве её можно поставить на чашу весов, где на противоположной чаше будет стоять весь мир? Она равна всему миру? Для тебя так и есть, впрочем, эта девушка ещё тяжелее, ещё важнее, ведь без неё весь мир не важен! Или ты никчёмная скотина?! Да какие женщины, какой доверие, какие надежды и семья – любая, хоть самая смирная, разорвёт твою душу в миг. Нет особенной, нет верной, ни разу не осмелившейся подумать о другом члене общества. А ты, дурак, в это веришь. Веришь в судьбу, однобокий ущербный отброс. Да нет ничего хорошего в биомусоре, в женщинах, скачущих на херах у любого подвернувшегося. Нет той женщины, что не побежит за сексуальным харизматичным эгоистом и бросит чувственного семейного парня. Чувственные и спокойные – скучные. Она будет со скучным только после всех харизматичных. Со временем уже хочется иного – умиротворения. Вот тогда и подходи. Но и тогда будь готов носить рога.
– А что если мне необходим любимый человек рядом? Да, как ни странно, у меня всё наоборот – мне нужен человек, чтобы чувствовать себя полноценным, хоть и должно быть иначе.
– Да ты тряпка, с этого и начал бы. Я не так глуп как ты считаешь. И теперь в тебе я вижу слепого, слепого да, не умеющего посмотреть, выглянуть из своего мира, видящего темноту, и-то темноту себя. Твоя любовь несомненно эгоистична, она у всех такая, но ты меня радуешь своей верностью эгоизму. Так держать! В башке у тебя полный бардак, однако ты его достойно осознаёшь, не пряча за ебучими иллюзиями. Ты уже сделал шаг, дружище. Я тебе немного скажу о себе, чтоб ты понимал насколько человек может вводить в заблуждение самого себя. Тебе известно как со мной поступил отец. Я тысячи раз представлял его возвращение домой все эти двадцать лет, хоть и испытывал к нему ненависть. Вот мы испытываем неловкость, ведь мы совершенно другие люди, а вот он вроде как хочет извиниться, но считает слово «извини» неуместным, ничего не решающим и не значащим уж точно. Я постоянно видел в
