Филипп Эриа - Семья Буссардель
- Вот когда будут тебя называть мадам Буссардель, - говорила эта многоопытная мамаша, - тогда и одевайся как тебе вздумается, а пока что слушайся мать. Изволь сейчас же набросить на плечи газовый шарф.
Уже съезжались гости, приглашенные на вечер. Амели мило отвечала на поздравления. Какой-то приятель ее отца, желавший сказать что-нибудь игривое, спросил, не покажут ли гостям по старому обычаю спальню новобрачных, и Амели сообщила ему, что они с мужем не будут жить на авеню Императрицы.
- Мой будущий свекор и свекровь строят себе новый дом в долине Монсо, на чудесном месте, - пояснила она. - Нам они любезно предоставляют целые апартаменты. Постройка уже заканчивается, и когда мы вернемся из свадебного путешествия, то перейдем туда.
Кто-то пожелал узнать, куда направляются молодые в свадебное путешествие. Услышав этот вопрос, Теодорина подошла к будущей невестке и взяла ее под руку.
- Мы поедем в Прованс и на Корсику, - ответила Амели. - Нам хочется побывать в этих краях - они ведь славятся своей живописностью. Мы начнем свое путешествие из города Гиера. Это желание моего жениха. Там живет один из его братьев, который не может приехать к нам на свадьбу, и ему будет приятно, если мы навестим его.
Как раз в Гиере Эдгар лечился от грудной болезни; мысль отправить туда Викторена в свадебное путешествие пришла самой Теодорине Буссардель: ей хотелось, чтобы старший ее сын, выпущенный наконец на свободу, находился на первых порах под присмотром, своего рассудительного брата Эдгара. Теперь она с удивлением смотрела на свою юную невестку, которая навязанный маршрут превратила в добровольно избранный по влечению сердца и приписала этот выбор Викторену. Свекровь заметила, что Амели выдержала ее взгляд без тени улыбки, без малейшего заговорщического выражения, и эта утонченная деликатность больше всего ее растрогала.
Теодорине захотелось ее поцеловать, но, чтобы дотянуться до нее, ей пришлось встать на цыпочки, так как ростом она была гораздо ниже Амели. Широкие юбки с кринолинами мешали им сблизиться, и две пары обнаженных рук в длинных перчатках поднялись навстречу друг другу. Свекровь и невестка, изогнувшись, потянулись одна к другой, как в фигуре танца, потом лицо зрелой женщины прильнуло к девичьему личику и два шиньона, разных по цвету, долгое мгновение соприкасались.
Казалось, одна лишь мать Викторена смотрела с некоторой серьезностью на этот брак. У госпожи Клапье можно было подметить признаки горячего нетерпения, а порой на ее лице мелькало выражение тревоги, быстро, однако, стихавшей при взгляде на укрощенную дочь. У графа Клапье преобладающим чувством, несомненно, была сдержанная гордость: для кого угодно родство с Буссарделями могло считаться лестным. Вес члены семейства Клапье, даже красавец Ахилл и его суетливая супруга, явно были довольны.
Что касается Буссарделей, они ликовали, памятуя о прошлом Викторена. Весь их клан преисполнился радости: и дядя жениха, Луи-нотариус, и его тетушка Жюли Миньон, и тетя Лилина, которая с первого своего появления в доме Клапье принялась с обычным для нее успехом разыгрывать роль очаровательной старой дамы и доброй покровительницы своего крестника Викторена, но вместе с тем она, единственная из всех, бросала с умиленным видом ехидные намеки на "совершенно нежданное" счастье, выпавшее ему; радовалась и Флоранс, старшая сестра жениха, и старик Альбаре, который был еще жив, главное, радовался отец, наконец спокойный за будущность сына.
Только мать Викторена оставалась задумчивой среди этого ликования; впрочем, она вообще редко улыбалась. В день венчания, которое происходило в церкви Сент-Оноре д'Эйлау, складка озабоченности омрачала ее лоб.
- Ну что ж, друг мой, - сказал ей в сторонке Фердинанд Буссардель, когда они вышли в ризницу принимать поздравления. - Улыбнись в такой счастливый день! Цель наша достигнута, и мы с тобой щедро вознаграждены за прошлые наши горести.
Теодорина в знак согласия лишь наклонила голову, а губы ее сложились для улыбки, исполненной светской любезности: в ризницу уже хлынула толпа нарядных гостей.
Маклер же думал в эту минуту, что его отец венчался в скромной церкви Сен-Луи д'Антен, на улице Сент-Круа. Но с тех пор бракосочетания Буссарделей совершались в более торжественной обстановке: Жюли венчалась в церкви св. Роха; он сам и его брат Луи - в церкви св. Филиппа; Флоранс - в церкви св. Магдалины, а вот теперь Викторена обвенчали в Сент-Оноре д'Эйлау. Какое огромное расстояние пройдено!
Новобрачные должны были отправиться в свадебное путешествие в тот же день марсельским поездом, отходившим из Парижа в восемь часов вечера. В пятом часу особняк Клапье опустел, разъехались последние гости, приглашенные на завтрак, а затем все родственники отправились на Лионский вокзал провожать молодых. Фердинанд Буссардель, имевший связи в дирекции железнодорожной компании Париж - Лион - Марсель, попросил, чтоб ему предоставили салон начальника вокзала. Там он оставил дам, спасая их от толчеи и давки; сам же он вместе с графом Клапье, захватив с собой носильщиков, нагруженных чемоданами и саквояжами, отправился на перрон отыскивать купе, оставленное для молодых. Викторен, вступив в обязанности мужа, ответственного за судьбу жены, зашагал с отцом и тестем вдоль поданного состава.
Господин Пэш не приехал на вокзал. Не было и гувернантки Амели. Оба они прошли перед новобрачными в веренице гостей, приносивших в церкви поздравления, но тотчас же затерялись в толпе; на завтраке они не присутствовали, ибо прекрасно знали, как вести себя в любом щекотливом положении, и сочли за благо отойти во мрак забвения, стушеваться у порога пиршественного зала, подобно добросовестным поставщикам, аккуратно доставившим заказанный товар.
Пять дам лагеря Буссарделей, считая и жену Луи-нотариуса, и две дамы Клапье стояли вокруг Амели в салоне начальника вокзала. Все Буссардели женского пола пожелали проводить новобрачных, поскольку поезд отходил не в поздний час; ни одна из теток Викторена не согласилась бы остаться дома: ее отсутствие свидетельствовало бы, что она играет в семейном событии менее важную роль, чем две другие тетушки; кроме того, всем троим тетушкам приятно было показать господам Клапье, в какую многочисленную и дружную семью вступила их дочь. Всякий раз, как представлялся случай для такого рода доказательства, солидарность Буссарделей проявлялась сама собой, им не нужно было сговариваться, созывать друг друга; они аккуратнейшим образом являлись в церковь, в больницу, на вокзал, словно их собирала со всех концов Парижа какая-то ниточка.
Дамы сели в кружок. Пышные юбки топорщились в креслах, обитых зеленым репсом, с подголовниками из грубого кружева. Завязался оживленный разговор: сказывалось возбуждение, пережитое в знаменательный день, а также выпитое шампанское и пунш; только Теодорина и Амели не принимали участия в этой шумной болтовне.
На Амели градом сыпались предостережения, указания, советы: как спастись от угольной пыли, летящей из паровоза, уберечься от загара, от расстройства желудка при перемене пищи. Дальше этого не шла заботливость многоопытных женщин, так хорошо знающих материальную сторону существования; они как будто поняли в последнюю минуту нелепость положения, заметили, что ничего не понимавшую девушку, никогда ни шагу не ступавшую самостоятельно, сейчас бросят в волны неведомого ей, но во всем этом они видели, или притворялись, что видят, лишь безобидные, домашние испытания, ожидавшие ее при вступлении в новую жизнь.
Лионетта принялась убеждать свою золовку, что в Гиере не следует останавливаться в "Парковой гостинице", где для нее заказан номер, надо прямо ехать в гостиницу "Золотые острова".
- Да, да, да! Только в "Золотые острова". Оттуда открывается такой дивный вид, кисанька моя! Ну просто дивная панорама!
- Но раз там не был заказан заранее номер, - возразила госпожа Клапье, - ей, возможно, дадут такую комнату, из которой никакой панорамы не увидишь, а в "Парковой гостинице" она будет пользоваться полнейшим комфортом: здание новенькое, только что построенное - гостиница открылась в этом году. И кроме того, Лионетта, вы же не знаете, как там будут кормить, в ваших хваленых "Островах". А ведь это немаловажный вопрос.
- Извините, у меня имеются точнейшие сведения! Если хотите знать, мама, эту гостиницу горячо рекомендует мадам де Сольси, фрейлина императрицы. Что?.. Я полагаю, на ее рекомендации можно положиться!
- А которая из этих двух гостиниц ближе к тому домику, где живет Эдгар? - спросила жена Луи-нотариуса, женщина уступчивая и практическая.
- Я, конечно, не располагаю таким источником информации, как Тюильри, процедила сквозь зубы госпожа Клапье, - но ваш свекор, Лионетта, дал себе труд написать в префектуру Драгиньяна и получил оттуда все сведения. Надеюсь, вы не посетуете на меня, если я позволю себе считать их вполне надежными.
