Валентина Немова - Любить всю жизнь лишь одного
Я уже ничего не говорю, лишь улыбаюсь. Наконец до нее дошло, что она, по рассеянности, сморозила глупость. Хохочем обе.
— Ну ладно, — говорит Роза, — продолжим. Читать буду я.
— Нет я, — заспорила я с подругой. — Ты сегодня смотришь в книгу, а видишь почему-то кое-что другое…
— Да, да… Если я вслух читаю, я ничего не понимаю, — призналась Роза. И опять меня рассмешила. И сама засмеялась, хотя с опозданием.
— Ну вот, — взяла я инициативу в свои руки. — Раз ты не понимаешь, когда вслух читаешь, читать должна я.
— Ладно, — согласилась Кулинина. — Пиши скорей!
Над этим ее "пиши" мы ржали до колик. Устав смеяться, я сказала: учить не хочется, вот и хохочется. Как бы нам не заплакать на экзаменах после такой подготовки. Игра не доводит до добра.
— Ничего, как-нибудь пробьемся! — возразила мне Роза, но я не поверила, что так оно и будет.
— Август 1951 г. Свердловск
Дорогая моя книжечка!
Целый месяц ничего не писала я на твоих страничках. Довольствовалась тем, что письма строчу. Пишу, пишу, а ответа ни от кого, кроме родителей, нет. Алексей и Иван молчат. Почему? Не знаю. Не нуждаются, видимо, в моих посланиях. Что ж, и я не стану им писать. Правда, иногда очень хочется поговорить с ними, рассказать обо всем, что приходится мне сейчас переживать. Хорошего мало. На каждом шагу неприятности.
За сочинение на вступительных поставили мне "4", хотя я не сделала ни одной ошибки, ни фактической, ни орфографической, ни пунктуационной, ни стилистической. Тему тоже раскрыла. Была она та же, что и в школе: Горький о Ленине. Я чувствовала, что дадут именно эту тему, и тщательно подготовилась. Но тот, кто проверял мою работу, придрался к стилю. Вот такой рецензией "порадовал" меня: "Изложено чересчур по-детски", причем второе слово написано неправильно, не слитно, а раздельно. И этот человек, который не знает элементарных правил грамматики, берется судить о стилях! И как можно таким грамотеям доверять проверку сочинений абитуриентов? Что значит "написано по-детски"? И почему в свои 17 лет я должна писать уже по-взрослому?
Со своими претензиями я обратилась в экзаменационную комиссию. Председатель обещал разобраться "в этом деле". Но мне не понравилось, что он "это дело" засунул в долгий ящик, и во второй раз, решив, что толку не будет, я к нему не подошла.
По немецкому языку, посмотрев, что у меня по русскому, поставили мне то же. Боюсь, с четверками не удастся пройти по конкурсу. Учить нет желания, потому что нет от Алексея писем.
Поступаю я не в Молотовский, а в Свердловский университет и не на юридический, а на филологический факультет. Кулинина меня переманила. Приехала я в Молотов, и так мне этот город не понравился! Университет на отшибе. Серость, скука, знакомых никого. А Роза письмами забросала меня. Ей в Свердловске скучно без подруг. Я и поехала к ней. Она, как уже было сказано, дочь учителей. К ней в университете, где в основном готовят преподавателей для средних школ, требования предъявляют более мягкие. А меня, видите ли, обвинили в том, что я еще не взрослая. Конкурс огромный. Срезают абитуриентов под любым предлогом. Вот я и нервничаю. Кажется, за последние дни в старуху превратилась. Географию сдала на "4". Но по этому предмету на большее я не могу претендовать. Географию я совсем не знаю. Отвечала, как и в школе, "по логическим рассуждениям". Читала карту. Хоть этому научилась в старших классах, и то хорошо.
Осталась история, которую я терпеть не могу. Надо заставить себя сесть за книгу, а у меня силы воли не хватает. Жду писем, которые могли бы взбодрить меня, но их нет. Ни от Лешки, ни даже от Ваньки. Когда уезжала, Иван говорил: "Телеграфируй, как будешь сдавать". Хитер он, братец мой названный. Сам — ни одного письма, а я ему? телеграммы!
Так ни одного письма. Эх, Алексей, Алексей! Ты даже представить себе не можешь, как ждала я от тебя весточки! Написал бы хоть строчку, хоть одно слово. Но чувствует мое сердце: не напишет. Скучаю по тебе страшно. Так хочется увидеть, обнять! Но как ты будешь вести себя со мною, когда мы встретимся? И почему молчишь? Даже просто знакомому нужно ответить, если он пришлет тебе письмо. А мы же с тобой не просто знакомые. Мне казалось, нас связывает дружба. Однако поступаешь ты не по-дружески…
Добился своего: историю сдала на "три". И сразу поняла, почему он не пишет. Он умышленно мучает меня, чтобы навредить. Он не хотел, чтобы я уехала. Из-за этого мы даже поссорились с ним перед моим отъездом. А теперь хочет, чтобы я, "срезавшись" на вступительных экзаменах, вернулась. Он боится, что, оставшись в Свердловске, я забуду его. В любви он мне так и не признался, но то, что дорожит мной, уже доказал. Разобравшись в "личном" и разозлившись на Лешку, я стала думать, как выйти из затруднительного положения, в которое он меня поставил. Что предпринять, чтобы не упустить возможность поступить в ВУЗ в текущем году. Мне подсказали: надо пойти в канцелярию и попросить секретаршу, чтобы она выписала дубликат экзаменационного листа, проставив на нем только хорошие оценки (по русскому, немецкому и географии), забрать свои документы и отнести их в другой институт, где конкурс не такой большой, как в "универе", пересдать там историю и стать студенткой того учебного заведения. Я так и сделала. Отнесла свои документы в юридический. Историю пересдала на четверку и была зачислена на стипендию. Как собиралась с самого начала поступать на юридический факультет, так и поступила, только не в Молотове, а в Свердловске.
До начала учебного года оставалось полмесяца, и мы с Розой решили побывать дома. Она, как и я, по истории на вступительных "схватила" тройку, на филфак по конкурсу не прошла. Приняли ее на факультет логики и психологии, о котором она сроду не мечтала. Со временем перевелась на филфак. Первый семестр на первом курсе училась без стипендии. Родители Кулининой имели возможность полностью содержать дочь, жившую от них отдельно. Мои — нет. И была я вынуждена перейти в юридический, хотя этого уже не желала. Если бы удалось поступить в университет на филфак, это было бы самое то, что подошло бы мне. Жаль, что слишком поздно поняла я это…
С. Васильев
Дорожная песня
Лучами красит солнышко
стальное полотно.
Без устали, без устали
смотрю, смотрю в окно.
Леса, равнины русские,
пригорки да кусты.
Платформы деревенские,
железные мосты.
Припев
Любимая, знакомая,
Широкая, зеленая
Земля родная, Родина!
Привольное житье.
Эх, сколько мною езжено,
Эх, сколько мною видено,
Эх, сколько мною пройдено!
И все вокруг мое!
То фабрика кирпичная —
высокая труба.
То хата побеленная,
то в поле молотьба.
И все-то сразу дорого,
и нет версты такой,
Поселка или города,
чтоб был тебе чужой.
Припев
Уже роса за стеклами,
уже видать луну,
А я стою, прикованный
к вагонному окну.
Уже пора посвечивать
ночному фонарю,
А я гляжу на сумерки
и тихо говорю:
Любимая, знакомая,
Широкая, зеленая
Земля родная, Родина!
Привольное житье.
Эх, сколько мною езжено,
Эх, сколько мною видено,
Эх, сколько мною пройдено!
И все вокруг мое!
— "Это было недавно, это было давно"
Он смотрел ей в глаза, прямо в зрачки, и улыбался какой-то странной улыбкой, какую она никогда не видела у него на лице. В ней, в улыбке, было что-то такое, что заставило девушку вздрогнуть и закрыть глаза. А также осторожно положить ему на плечо руку, прикрыв ею свой рот.
— Алексей, уйдем отсюда. Пошли, а? — робко позвала она.
— А почему ты закрыла глаза? — спросил он и так же, как она, осторожно снял со своего плеча ее ладонь. Она поняла, что он хочет поцеловать ее. Она была не против этого. Но как только почувствовала, что вот сейчас, в эту самую минуту может произойти то, чего она ждала, ей стало страшно. Ведь она никогда никого не целовала, и ее никто не целовал в губы. Как быть? что бы сделать, чтобы этого не случилось? Но ничего уже не сделать. Он понимал ее вполне. Знал, что она не сможет оттолкнуть его, потому что любит, хотя ей всего 16 лет.
Она почувствовала на своих губах страстный поцелуй, заставивший ее прижаться к нему со всей силой, которая у нее была. Но губы, губы… Они продолжали противиться. Они плотно сжались в бессмысленном сопротивлении, не ответив на его поцелуй.
— Я никогда никого не целовала, Алеша. Первый поцелуй. Веришь?
— Верю.
"Хорошо, что первый", — думает она. И ей уже не страшно, что он может поцеловать еще раз. И он поцеловал.
— Хватит! Больше не надо! Как все ужасно! Все в душе перевернулось. И все же как хорошо!
— Нет, — возразил он ей, улыбаясь. — Теперь ты должна поцеловать меня два раза. Тогда мы будем в расчете. Ты же меня не поцеловала.
