Давай никому не скажем
Днюха у Демьяна проходила по тому же сценарию, как и в прошлом году: скудная закуска, дешевая выпивка, непонятные люди, которые приходили и уходили, когда вздумается.
Сначала все веселились, громко смеясь и подпевая местному шансонье Грише, но с каждой выпитой рюмкой песни становились все заунывнее, голоса монотоннее, треп ни о чем сменился беседами «за жизнь». Каждый выбрал собеседника по душе и, придвинувшись ближе, вливал в уши никому ненужные откровения.
— А какую музыку ты любишь? — пьяно промурчала Света, водя указательным пальцем где-то у меня за ухом.
Не знаю почему, но всегда в первую очередь смотрел на руки девушки. Руки Светы мне были неприятны: ногти разной длины, с облупившимся красным лаком, пальцы в неопрятных заусенцах. И прикид ее не нравился: чрезмерно короткая юбка, чулки в крупную сетку, буфера буквально вываливались из огромного декольте. Может, на Горшка такие фифы и производят неизгладимое впечатление, но по мне Света выглядела шлюховато. А может, и не Света вовсе. Имя я забыл, а переспрашивать было лень.
— Так какую любишь? — переспросила девчонка.
— Не знаю. Любую.
Грубить не хотелось, но ее навязчивое общество начинало раздражать. Если бы не пойло непонятного происхождения, я бы вряд ли вообще затеял с ней разговор. Не в моем вкусе, причем ни пойло, ни девчонка, но выбора не было, пришлось довольствоваться тем, что дают.
— А у тебя подруга есть? — не унималась она. Перестав теребить мое ухо, смело положила руку на колено.
Уставившись осоловелым взглядом, эротично закусила губу. Ну, она думала, что эротично, на самом деле это выглядело отталкивающе, даже противно.
Да уж, еще вчера ко мне подкатывала звезда технаря Минаева, а сегодня вот это пьяное нечто, с размазанной тушью и полным отсутствием принципов.
Уверен, что если бы я захотел уединиться с ней прямо сейчас, то она запросто отдалась бы мне на заваленной барахлом веранде. Подружки Леры, как и сама Лера, не отличались высокими моральными ценностями.
Как будто подтверждая мои мысли, ее ладонь проворно скользнула у меня по бедру и остановилась в районе паха. Мутные глаза загорелись лихорадочным блеском.
— Подруга? Есть, — ответил я и довольно грубо сбросил ее руку.
— А Лерка сказала, что нету у тебя никого! Хотя странно, что такого красавчика еще никто не застолбил, — коротко гоготнув, полная решимости «Света» собралась водрузить руку на прежнее место, но я молча поднялся, оставив разочарованную подругу без кавалера на вечер.
— Козел, — процедила она и обиженно придвинулась к тощей подруге, дремавшей на подлокотнике дивана.
— Ты че, Наташ? А куда делся твой Аполлон? — разлепив веки, сонно пробурчала тощая.
— Да пошел он! По-моему, он гей.
Все-таки не Света. Наташа.
Выйдя на крыльцо, достал пачку сигарет и, выбив одну, сел на заляпанные засохшей грязью порожки.
Весь день шел дождь, сейчас же на улице было тихо — ни ветерка, небо засеяно крупными звездами, много-много, и такие большие, где-нибудь в мегаполисе никогда таких не увидишь.
В соседнем дворе залаяла собака, пес Беса, звякнув цепью, лениво отозвался хриплым рыком, но из будки так и не вышел.
Сзади скрипнула дверь, выпустив в прохладную ночь обрывки скучных разговоров. Постукивая шпильками, на пороге нарисовалась Лера.
— Ты чего тут?
— А ты чего? — задал встречный вопрос.
— Наташка обиделась, что ты ее послал, — качнувшись, Лера приземлилась рядом и бесцеремонно взяла со ступенек мои сигареты.
— Я ее не посылал.
— А она говорит — послал.
— Ну пусть дальше говорит.
— А где твоя краля? — выпустив облако дыма, расфокусировано покосилась Лера и, заметив мой недоуменный взгляд, добавила: — Ну, судейская дочка.
— Она не моя краля.
— Она по тебе сохнет, сразу видно, — со знанием дела констатировала Лерка. — И Наташке ты понравился, она сюда и притащилась-то только потому, что надеялась, что ты придешь. Но Натаха та еще шмара, поэтому ты правильно сделал, что бортанул эту курицу, — хрипло хихикнув, Лерка придвинулась еще ближе и, опустив голову, вроде как даже смутилась. — Ты мне тоже так-то нравишься, и давно, но просто Демьян твой друг и...
— Лер, тормози, — резко оборвал ее излияния, не желая слушать эту пьяную ахинею.
Затушив сигарету о кирпичную стену, выкинул окурок в засохший куст смородины.
— Да брось, я же вижу, как ты на меня смотришь. Демьян ничего не узнает, — ухватившись за мой воротник, Лерка, не удержав равновесия, завалилась назад и чуть не утащила меня за собой на заплеванную землю.
— Лер, ты пьяная, иди в дом! — отцепив ее руки от куртки, поднял шатающуюся фигуру за предплечья.
Взмахом головы откинув прилипшие к щекам волосы, Лерка дернула плечом, избавляясь от моей хватки:
— А что не так? Недостаточно красивая для тебя? Или тебе только богатенькие со́ски интересны? — сузив глаза, обиженно прошипела она.
