Сказание о Доме Вольфингов - Уильям Моррис
О Крове Вольфингов скажем, что чертог сей был пригож и просторен – по тогдашнему обычаю. Однако же возводили его не из камня и извести, но из самых крепких и красных деревьев дикого леса, выровненных теслом, а пространство между рядами бревен заполняли глиной, смешанной с рубленой соломой. Длинным сделали этот дом, и с одной стороны, под коньком, устроили дверь для мужей – но не высокую, а чтобы ставший на пороге воин не мог не задеть притолоку маковкой шлема. Обычай требовал, чтобы рослый ратник, войдя, поклонился; должно быть, он сохранился со времени завоевания – когда враги нередко осаждали чертог. В пору же, о которой говорит сия повесть, родовичи выезжали на битву в поле, и дрались, не ведая тесноты – если только удача не оборачивалась против них, и тогда, составив вместе свои повозки, они сражались, оградив себя Бургом на Колесах. Словом, столь низкой дверь была устроена не по скупости, ибо на три фута со всех сторон ее окружала резьба, изображавшая разные узоры и драконов. Такая же дверь располагалась под противоположным коньком: ею в чертог входили жены, и посему называлась она Женской.
Вокруг дома со всех сторон, кроме обращенной к лесу, располагались всяческие хижины и сени, хлева и загоны для животных, сараи для хранения разного добра, и для занятий ремеслами и ковачеством – всем, что не с руки было делать в чертоге; там же обитали и трэлы. Парни и молодицы нередко проводили там много времени, и трэлы радовались, когда молодые родовичи предпочитали свободу входа и выхода, а с нею желанное дело строгостям Великого Крова. Тесно заселены были речные опушки между наделами Вольфингов и глухими лесами, где обитали настоящие волки.
Вдоль всего дома тянулись два ряда столбов из самых могучих деревьев, которые только удалось обнаружить в лесу; каждое из них было превосходно украшено: венками, узорами, сражающимися мужами и драконами, а еще резным подножием и навершием. Посему чертог напоминал церкви последующих веков с их нефом и приделами. В боковых стенах, поверху, были устроены окна, под ними располагались два прохода. Там и находились спальные места родовичей, ну, а в нефе – под самым коньком – устроены были три очага, каждый под продухом или дымоходом, чтобы разведенный огонь не чадил. Истинно, в ясный зимний день чудесно было смотреть на поднимающиеся к далекому крову три дымных столпа, в особенности когда косые лучи солнца озаряли какой-нибудь из них. О самой же кровле и удерживавших ее поперечинах сказывается лишь то, что, стоя на полу, никто не мог разглядеть их устройство, если только не подносил повыше привязанную к шесту пылающую головешку, так высок и просторен был Чертог Вольфингов. Понятно, что люди Марки не испытывали недостатка в древесине.
В одном конце зала, у Мужской Двери, был устроен помост, а на нем – поперек чертога – высился стол; перед возвышением сим располагался самый благородный и великий из очагов (остальные же находились – один в самой середине, а другой на женской половине). Вокруг помоста – на торцовой стене и между колоннами – висели тканые ковры, расшитые сценами из старинных преданий, повествований о деяниях Вольфингов и Богов – на прежней их родине. Здесь была самая красивая часть дома, и родовичи более всего любили ее – особенно те, кто был старше и могущественнее прочих. Там рассказывались сказания, пелись песни – тем более новые; туда приводили и вестников – если те приносили повесть о недавних событиях; там старейшины беседовали между собой о заботах рода, Средней Марки и всего Народа Рубежа, что назывался также Народом Черты.
Однако не следует думать, что там происходили важные советы, Народные Сходы, на которых решалось, что делать, а от чего воздержаться; в зависимости от того, собирался ли такой совет – который именовался здесь Тингом – решать дела рода, Средней Марки или всего народа, его держали в особом месте, Тингстеде, посреди леса – ни на лугу и ни в поле (как было некогда заведено и у наших предков). На Тинги эти сходились все мужи – рода, Мидмарки или всего народа – до последнего человека. И на каждом Тингстеде было свое Кольцо Судеб, в котором избранные родовичи (ныне мы зовем их судьями) изрекали приговоры в делах между человеком и человеком. И не выносились подобные приговоры родовичей, не звучал голос народа ни в одном доме, ни под любым кровом, или – как сказано уже – на возделанных полях и луговых пастбищах. Таков был обычай у наших предков, должно быть, сохраненный памятью рода людского со дней, когда не знали мы ни плуга, ни дома, ни отары, ни пастбища – только лик Земной и то, что свободно произрастает на нем.
Над помостом, прикрепленная цепями и блоками к поперечине высокой кровли, висела чудесная лампа, сделанная из стекла; но не из обычного, привычного людям – а ясного, чистого, изумрудно-зеленого, изукрашенного золотыми фигурками и узорами… и воин сражал там дракона, и солнце восставало над землею.
Неведомо было, откуда взялась эта лампа, однако все люди Марки считали ее старинной и священной, и родичи-Вольфинги обязаны были следить за тем, чтобы светила она, не угасая, и ночью и днем. Обязанность эта возлагалась на девицу из Волчьего рода, которая должна была сохранять целомудрие – ибо женщина рода Вольфингов не могла вступить в брак под родным кровом, но отправлялась в дома, куда род выдает своих дев.
Неугасающая лампа называлась Холсан, Солнцем Чертога, это же имя носила и следящая за ней дева – самая прекрасная среди девственниц рода.
Противоположный конец дома занимала женская половина, там были и прялки, и все прочее, что нужно, чтобы прясть и ткать ткани из шерсти.
Таким был Чертог Вольфингов; и прочие Роды Средней Марки обитали в подобных домах. А главными среди них считались Лосевичи-Илкинги, Соколичи-Валлинги, Лебедичи-Алфтинги, Деревяне-Биминги, Вепричи-Голтинги и Медведичи-Бэринги, чьи знамена несли на себе Лося, Сокола, Лебедя, Древо, Вепря и Медведя. Известны были и роды младшие, не столь древние, вроде помянутых уже Хартингов, но они населяли Верхнюю Марку.
Глава II
Явление стрелы битвы
Рассказывают, что был тогда летний вечер,
