Бунт - Владислав Реймонт
– Здесь нет лугов! Нет картошки! Нет зерна! Нет клевера! – застонали стада.
Безграничное удивление рождало в них беспокойный страх. Они ничего не понимали. Животные были уверены, что повсюду их ждут неисчерпаемые запасы и лишь человек из подлости запрещает ими воспользоваться. Куда же подевались полные амбары? Где картофельные поля? Где зерно? Где обильные пастбища? Что с ними стало?
Люди теперь ничего не запрещают, ведь их нет! И нет запасов! Внутри стад закипали глухие терзающие чувства, которые не находили себе выхода перед лицом этих страшных фактов.
И Рекс метался, не понимая этого, а Немой язвительно бормотал:
– У вас есть свобода – зачем вам пища? Если люди не посеют – вы не пожрете. А они справятся и без вас. Никто в этом не признается, но все хотели бы вернуться к полному корыту. Лишь волки себе брюхо отрастили, но и они сыты этим счастьем по горло!
– Хоть бы мы все до одного передохли с голоду, никто под ярмо добровольно не вернется.
– Скоро передохнете. И я с вами, – грустно добавил парень.
– Дикие стаи справляются и без человеческой помощи, справимся и мы. А о возвращении молчи, иначе я прикажу тебя растоптать. К тому же мы уже совсем близко.
– Ты точно знаешь, ты ж среди этого быдла прям царь зверей, но аисты мне донесли…
Пес больше не хотел его слушать и, рявкнув на жеребца, помчался к реке, где стада расположились на отдых, щипая скудную колючую траву. Все глубже беспокоило его это затягивающееся путешествие. Шел день за днем, а проклятая бесплодная степь казалась бесконечной. Не раз он выбегал далеко вперед и, забравшись на какую-нибудь груду скал, пытался разглядеть край этой равнины. Но все напрасно – везде, насколько хватало глаз, простиралась необозримая пустота, будто ржавый саван, покрытый кое-где скудной растительностью и камнями, а над ней висело пустое сероватое безоблачное небо. Лишь огромная цепь снежных вершин скрывала горизонт. На их дороге виднелись обломки скал, напоминающие осколки далеких планет, играющие призрачным светом вечных льдов. Пес отступал перед таким пейзажем в необъяснимом страхе.
Однажды ночью он догнал и принялся расспрашивать журавлей, пролетавших над землей всегда на пару часов раньше, чем по ней проходили стада.
– Далеко! Далеко! Далеко! – пропели они ему в ответ.
Рекс вернулся к своим и стал слоняться между ними. Стада отдыхали на обрывистом берегу реки. Светила полная луна. Звери тихо лежали в полудреме, лишь то тут, то там раздавались сдавленные стоны. Они были безмолвны и погружены в себя, непрестанно пережевывая скудную пищу, но при виде Рекса пробуждались от мертвого оцепенения и провожали его тяжелыми тупыми взглядами, полными безграничной любви. Они были безмолвны и пока со спокойствием переносили все невзгоды. Страдали со смирением по рабской привычке, без стонов и жалоб.
И все же пес почувствовал, что они идут из последних сил и долго уже не продержатся.
Когда Рекс вернулся в свое логово, Немой продолжил прерванный разговор.
– Аисты мне донесли: до гор еще целая неделя дороги, потом горы, потом снова земля, а потом три дня дороги морем. У подножия гор должны быть большие луга, вода и леса.
Как только рассвело, Рекс приказал волкам гнать стада изо всех сил.
– На восток! Вперед! Быстрее! – выл он, проезжая мимо на своем жеребце. – Уже близко.
Они двинулись, как несомое ветрами градовое облако. Их подгоняла надежда, подго-нял голод и подгоняла смерть, которая, казалось, посвистывала над ними своим страшным кнутом, от которого гибли тысячи. Никто не обращал на это внимания, они неслись, ослепленные уже близким счастьем и страхом, потому как волки по приказу Рекса с воем догоняли их, разрывая на куски тех, кто оставался позади. К тому же они попали на обширную местность с постоянно бушующими бурями и ураганами. Здесь поднимались такие вихри, что столбы пыли закрывали солнце, срывали с места камни, сбивали с ног самых тучных быков, расшвыривали овец и срастались в безумные, рвущие все на своем пути тучи. Хлестали страшные ливни, так что степь превращалась в бурное озеро, тысячи потоков распахивали рассохшуюся землю, оставляя в ней глубокие трещины и борозды. Даже при хорошей погоде в воздухе вновь повисала внезапная тишина, небо обрушивалось на землю черной напитанной мглой, раздавался дикий свист и топот будто бы тысяч обезумевших табунов, а затем среди молний и ужасающего рокота беспрерывно грохотал гром.
Жуткий страх охватывал самых отважных. Хромой со своими товарищами таился в зарослях, лисы закапывались в норы, псы прятались в скалах, и даже Рекс укрывался под отвесным берегом реки. Лишь оставленные на растерзание буре стада, не в состоянии спастись, в безумном переполохе разбегались во все стороны и массово погибали.
Немому с принцессой, жеребцом и Кручеком всегда удавалось спасаться от свирепых бурь. И после них именно он созывал рассеявшихся животных и вел их, пока не показывались законные вожаки. А потому как парень обладал хоть каким-то человеческим разумом, то впоследствии, предвидя надвигающуюся бурю, он находил достаточно действенные способы мало-мальски спасти стада от катастрофы. Они начали слепо доверять ему, и до того, как путешественники покинули эту страшную местность, именно он стал хозяином и предводителем бесчисленных табунов. К нему обращались встревоженные глаза, лишь его искали в минуты опасности. Он повелевал как прирожденный господин, с помощью револьвера принуждая окружающих к повиновению.
Рекс начинал этого опасаться, а особенно бросали его в дрожь гневные сверкающие взгляды Немого.
– Человек! – рычал он в бессильной злобе, не в состоянии выдержать этого властного взгляда.
– Этот человеческий щенок нас предаст, – кипятился Хромой, придвигаясь к парню.
– Следующий твой прыжок будет последним, голодранец! – залопотал Немой, поднимая пистолет.
Разошлись они будто бы мирно, но с этой минуты волчьи глаза неустанно следили за парнем.
А у него в голове и мыслей не было о господстве и власти, он был сыт по горло этим скитанием, так что решил вернуться к людям. Он уже уговорил своего жеребца и Кручека присоединиться к нему. И теперь Немой стремился переманить на свою сторону побольше стад, чтобы с ними вместе вернуться к людям.
– Они тут погибают напрасно, а там – осень и столько работы на полях! Милее им будет работа, полный живот и крыша над головой, чем подыхание с голоду, – делился он своими размышлениями с «зачарованной принцессой». – Меня еще, наверное, и в комнаты пригласят, если я столько скота приведу! – размечтался он, вспоминая с удивительно сладкой тоской о своей барыне.
И когда они вновь оказались в спокойной местности, хотя и столь же бесплодной и пустынной, то стада улеглись
