Мари-Од Мюрай - Умник
— Ваша мать? — удивилась Захра.
— Она мне не мешает, — объяснила старуха. — Но она, понимаете, мертвая.
Клебер потянул Захру за руку и прошептал:
— Она чокнутая.
— Мадам Табуре! — раздался в другом конце коридора голос дежурной сестры. — Опять вы вышли из своей палаты! Вот я скажу вашей матери!
Клебер прибавил шагу и остановился перед дверью в палату 112. Постучал и, не дождавшись ответа, вошел.
— Посторонние люди! — закричал человек непонятного возраста в ночной пижаме.
— Простите, мне неправильно назвали номер палаты.
— Посторонние люди, посторонние люди… — как заведенный, твердил пациент, колотя себя кулаками по голове.
Клебер подтолкнул Захру к двери.
— И этот чокнутый.
Он помчался вниз к тому же окошку:
— В 112-й моего брата нет.
— Нет? — переспросила регистраторша, видимо, все больше сомневаясь в здравом рассудке Клебера, и опять углубилась в журнал. — Вы правы, он в 212-й. Поторопитесь, мы скоро закрываемся.
Клеберу хотелось сказать ей пару ласковых, но он сделал глубокий вдох и сдержался. В коридоре третьего этажа горел только ночник. Было только семь часов вечера, а казалось, наступила глубокая ночь.
Пациенты Маликруа ужинали в шесть и сейчас уже лежали в постелях.
Палата 212. Клебер заглянул в дверь. Умник был тут, сидел на кровати в криво застегнутой куртке и с мешком игрушек на плече.
— Умник! Вот и я. Эй! Это я, Клебер. Ты не хочешь со мной поздороваться?
— Змеи, — проговорил Умник, не глядя на брата, и указал пальцем на прикроватный коврик. С тех пор как тетенька его одела, он ждал и разглядывал узоры на коврике. Захра потрепала его по плечу:
— Поедешь с нами, Умник? Поехали домой!
— Там змеи, — опять шепнул Умник.
— Хочешь увидеть Амиру?
Умник наконец поднял глаза, прозрачно-голубые, но совсем потухшие.
— Пойдем, — сказал он механическим голосом. — Я тут никого не люблю.
Они уже собрались уходить, как вдруг Клебер спохватился, что кого-то не хватает. Он остановился на пороге:
— А месье Крокроля ты взял?
— Нет.
— Где он?
Умник подошел к ночному столику, вытащил из ящика плюшевого кролика и протянул брату. Захра вскрикнула. У кролика не было глаз.
— Что ты с ним сделал? — ужаснулся Клебер.
— Месье Крокроль не хочет все это видеть.
— А глаза у тебя? — спросила Захра.
Умник кивнул и похлопал себя по карману куртки. Там что-то брякало.
— Арья их пришьет, — сказал Клебер. — Пошли!
На лестнице между третьим и вторым этажом им снова встретилась старушка, которая держалась за стену. И она опять обратилась к Захре:
— Мадемуазель, у меня в постели лежит моя бабушка. Она мне не мешает, но она, понимаете, описалась.
— Мадам Табуре! — раздался голос с нижнего этажа.
— Вот зануда! — пожаловалась старушка.
И стала карабкаться дальше по лестнице так быстро, как только могла.
— Эта старадама всегда сбегает, — узнал ее Умник. Когда они вышли из Маликруа, Клеберу и самому показалось, что он отсюда сбежал. Умник же, очутившись на воле, особой радости не проявил. Только монотонно перечислял все, что видел:
— Деревья, каменные лошади, магазин, где пирожные…
На станции Клебер дал ему билетик.
— Сунуть его в щель?
— Да, а потом толкни турникет.
— Оп-ля! Липетик засунулся в щелку! Ку-ку, липетик вылез!
Умник улыбнулся — первый раз за все время.
Перед тем как расстаться, Захра сказала Клеберу:
— У нас дома всегда кто-то есть. Если хочешь, можешь оставлять Умника у нас по средам или по субботам.
Не надо держать его в Маликруа, мягко намекала она. Но Клеберу послышался в ее словах упрек, и вместо благодарности он буркнул что-то неразборчивое. На прощанье пришлось чмокнуть ее в обе щеки, и его обдало нежным ароматом ванили и флердоранжа.
— До завтра?
— До завтра. Амира будет очень рада.
От смущенья Захра так резко повернулась, что едва не вышибла дверь.
Энцо, мрачнее тучи, сидел перед телевизором в темной гостиной и щелкал пультом, перескакивая с канала на канал. Арья шла по коридору на кухню налить себе стакан воды, но, увидев его, свернула в гостиную. Она была босиком и, как обычно, полуодетая. Энцо сделал вид, что страшно увлечен «Инспектором Дерриком», во что было трудно поверить. Арья забралась с ногами на диван:
— Можешь оторваться на пару минут?
Энцо убрал звук. Кровь застучала у него в висках. Он ощущал тепло ее кожи, как будто прижимал к себе.
— Сегодня приедет Умник, — негромко сказала Арья. — И я подумала: не предложить ли Клеберу помощь? Если каждый из нас уделит Умнику немного времени, он мог бы остаться. Как, по-твоему?
— Верно.
Энцо с трудом расцепил стиснутые зубы.
— А что, твой роман продвигается?
— Да.
— Дашь почитать?
Он вспомнил, как отыгрывался на Эмме на протяжении последней полусотни страниц, и усмехнулся.
— Как это понимать? — спросила Арья.
— Отвяжись от меня — вот как!
— Очень мило.
Так близко и так далеко друг от друга. Меч короля Марка лежал между ними.
— О чем ты думаешь? — шепнула Арья.
— О Тристане и Изольде.
— Ты меня любишь… по-настоящему? — сказала она с гортанным смешком.
— И ты это прекрасно знаешь.
— А как же Стефани?
Энцо только передернул плечами.
— Представляешь, Эмманюэль предложил мне выйти за него замуж.
— Отлично.
— Я сказала, что подумаю.
— А как насчет меня, Арья?
— Насчет тебя?
— За меня замуж пойдешь?
В эту минуту щелкнул замок — Клебер открывал дверь.
Арья хотела воспользоваться предлогом и улизнуть, но Энцо удержал ее за руку.
— Ты мне ответишь?
— Нет.
И тут его прорвало:
— Стерва, тебе бы только подинамить!
Арья ударила его, он ответил. Они сцепились всерьез, но тут вспыхнул свет.
— Ай-ай-ай! Драться нехорошо.
Арья кинулась Умнику на шею.
— Как я рада, что ты вернулся!
Умник отстранил ее и показал пальцем на Энцо:
— Сначала его. Ты его обижала.
— Вот-вот, и я ей говорил то же самое, — сказал Энцо, заправляя рубаху в штаны.
На голоса в гостиной прибежал Корантен.
— Привет, как поживает месье Крокроль? — радостно спросил он.
— Он потерял глаза, — ответил Умник и протянул своего кролика Арье.
Минуту все ошарашенно смотрели на ослепшего Крокроля. Потом Корантен проглотил ком в горле и сказал:
— Слушай, Клебер, может, мы всей компанией организуем присмотр за Умником?
— Я, например, свободен по понедельникам и вторникам, — включился в обсуждение Энцо.
— А я часто бываю дома по субботам, — сказала Арья.
— По воскресеньям я обычно охочусь на девочек в Тюильри. Но, поскольку результат все равно нулевой, спокойно могу брать с собой Умника, — сказал Корантен.
— Глядишь, с ним даже лучше получится, — заметил Энцо.
Клебер расхохотался до слез. Эмманюэль, отлипший наконец от компьютера, предложил выпить в честь прибытия Умника. Арья нашла иголки с нитками и стала пришивать глаза кролику. А когда пришила, месье Крокроль у нее в руках затряс ушами и закричал: «Ку-ку!»
Она отдала игрушку Умнику и снова потянулась его поцеловать. Однако он и на этот раз сердито ее оттолкнул:
— Да не меня целуй, а его! Это он в тебя влюбленный.
Он ткнул пальцем в Энцо.
— Прекрасно. Даже Умник в курсе, — сказал Эмманюэль и вышел из гостиной.
На другой день братьев встречало все семейство Захры в полной боевой готовности. Мама Ясмина напекла сладостей, папа Ларби достал свое старое наргиле, чтобы позабавить Умника, сестры вытащили все свои игрушки, Джемиля искусно накрасилась, Лейла намазала губы толстым слоем клубничной помады, а Амира надела костюм голубой феи.
— Сколько сразу красоты! — изрек Умник, и все дружно рассмеялись.
— Месье Крокроль! Месье Крокроль! — хором выкликали младшие сестры.
Умник скривился, закатил глаза, прошелся вразвалочку по коридору. Клебер диву дался — настоящий клоун! Наконец Умник сунул руку в карман и… широко раскрыв глаза, испуганно прошептал:
— Он куда-то ушел.
Тут все испугались всерьез. А Умник с победным «ку-ку!» вытащил месье Крокроля за уши и стал им трясти.
Зрители захлопали в ладоши. Амира поцеловала месье Крокроля, посадила его себе на голову и торжественно внесла в столовую, где уже был накрыт ужин.
— Ты остаешься? — робко спросила Захра Клебера.
— Я… нет… не могу.
Он договорился встретиться с Беатрис. Было жаль уходить, не попробовав всяких лакомств, но Клебер надеялся, что хоть сегодня добьется того, чего ему так давно хотелось.
— Я быстренько управлюсь, — сказал он и покраснел.
Но быстренько не получилось. Весь вечер они с Беатрис болтали, обжимались, однако Клебер ни на шаг не приблизился к цели.
