Давай никому не скажем
Этого просто не может быть. Не может. Яна не такая! Она не будет спать с женатым, тем более из меркантильного интереса. Это какая-то чушь, придуманная Минаевой, чтобы вывести меня на эмоции.
— Я не вру, ты не думай, — будто подслушав мои мысли, добавила Полина, воюя с платьем. — Спроси у нее сам, если хочешь. Увидишь, как она будет изворачиваться.
— Проваливай, — не оборачиваясь, процедил сквозь зубы.
— Она и тебя использует, а потом кинет.
— Я сказал — проваливай! — не выдержав, повысил голос.
Минаева подобрала с пола туфли, кинула на прощание пару ласковых и свалила, громко хлопнув дверью.
Отличное настроение сошло на нет. Место недавней эйфории в душе заняла тревога.
А если это правда? Что если Яна действительно крутила роман с женатым, чтобы выбиться в люди, построить карьеру в столице? Не могла она! Просто не могла!
Может, она была в него влюблена, или он ее соблазнил, или вообще заставил... Ну не лепился ее образ с коварной разрушительницей семей и уж тем более с продуманной стервой, готовой ложиться под любого ради денег или карьерного роста. Нелепица какая-то. Выводы делать рано, нужно поговорить с ней и спросить прямо. Не станет она мне врать!
Принял душ, переоделся, лег в кровать, но сна ни в одном глазу: ворочался с боку на бок, размышляя о словах Минаевой.
С одной стороны, мне не должно было быть никакого дела, как Яна жила до того, как приехала сюда. Она имела право жить так, как ей того хотелось, и даже если вдруг у нее все-таки была связь с этим директором, значит, была на то веская причина. И она не обязана оправдываться за свое прошлое. Ни передо мной, ни перед кем бы то ни было еще. Но с другой стороны... лезть в чужую семью — это все-таки грязь. А уж если ради денег, то... Черт! Ведь так хорошо все было.
Как ни старался оправдывать ее в своих мыслях, в глубине души прорастало зерно сомнения, которое с подачи легкой руки Минаевой сразу же пустило корни.
Если она все это все-таки придумала, чтобы испортить мне настроение — ей это удалось. А если все это окажется правдой, то...
Я надеялся, что она солгала.
Так и ворочался всю ночь, уснув только под утро.
***
Проснулся в половину девятого — проспал первую пару. Да и вторую придется прогулять тоже, уже не успею. Быстро собрался, гонимый мыслью, что на третью нужно попасть по-любому, потому что третья сегодня — английский.
Мне нужно было ее увидеть, спросить, все выяснить, чтобы не накручивать себя всякой хренью.
Если выяснится, что Минаева все это сочинила, я не знал, что с ней сделаю. Что-то слишком много ее стало в последнее время в моей жизни. Раньше хотя бы только в школе доставала, потом в технаре, а теперь и в дом пробралась, заручившись поддержкой матери и сестры, которые в ней души не чаяли.
Мать, едва увидев, что я проснулся, сразу же прибежала читать мораль, что из-за меня им снова пришлось успокаивать бедную девочку. В довесок отчитала за испорченный праздник, мол, гости пришли поздравить, а именинника нет. То, что это были их гости, а не мои, ее абсолютно не трогало.
Добравшись до технаря аккурат к третьему уроку, вошел в кабинет. Большинство однокашников слонялись на перемене, лишь несколько человек сидели в аудитории и трещали о чем-то своем. Увидев меня, Минаева, к слову, порядком помятая, демонстративно повернулась к Лосевой, показывая, как сильно она обижена.
С ней я тоже обязательно поговорю, позже.
— Ну здоро́во, именинник. Извини, что не пришел вчера поздравить. Ах, да, совсем забыл — меня же никто не приглашал! — Горшок ударил себя ладонью по лбу, обнажая в улыбке ряд мелких зубов. Отсоединившись от шайки Круглова, сел за парту напротив, закинув ноги в пыльных кроссовках на соседний стул. — Я уж думал, что ты зассал, решил вообще сегодня не приходить. Надеюсь, ты не забыл, какой сегодня день?
Поднял на него глаза, прекрасно осознавая, к чему он клонит.
— Ну так что ты мне скажешь или, может быть, покажешь? — глумливо ухмыльнулся, кивая на рюкзак. — Фотки принес?
Прозвенел звонок, кабинет начал заполняться одногруппниками, которые, увидев непонятную движуху между бывшими друзьями, с интересом принялись греть уши.
— Не отвалил бы ты. И нормально себя веди, не в свинарнике, — ударил по спинке стула, скидывая его ноги.
— Ты мне зубы не заговаривай, понял? Ну так чем порадуешь? Месяц закончился. Сам говорил, что как два пальца обоссать управишься за этот срок. Пора отдавать должок.
В кабинет, сжимая журнал, вошла Яна. Кое-кто расселся по своим местам, но многие остались наблюдать за происходящим.
— Что здесь происходит? Горшков, сядь на место! — приказала Яна, но тот даже ухом не повел. Поставил ладони на мою парту и наклонился ниже.
— Как знаково, что она тут, да? Ну так что? Доказал, что мужик, или признаешься всем, что трепло галимое?
Я молчал, сконцентрировавшись на обескураженной Яне. Смотрел ей в глаза, пытаясь прочитать ответ на свои пока еще незаданные вопросы. Плевать мне было на спор, да вообще на все плевать, кроме нее.
