Мартти Ларни - Современная финская новелла

— Нет, честно, никак не могу. Мне эти буквы потребуются сразу в восемь, а магазин Вульффа открывается не раньше девяти, — спокойно врал Хелениус.

— Ну ладно, — уступила Рийтта.

Хелениус искал способ внезапно, но естественно сменить тему.

— Как ты считаешь, может, позвонить девочкам? — спросил он наконец.

— Зачем? — изумилась Рийтта.

— Ну… поскольку… мы придем позже…

— Не говори глупостей. Мы и раньше так приезжали, да они нас раньше шести и не ждут. Что-то ты мудришь! — перебила Рийтта с подозрением, и Хелениус выругал себя за то, что поторопился сказать, не подумав как следует. — И все равно, они болтаются во дворе или сидят у подружек. Тебе следовало бы знать. Их сейчас дома и не застанешь, — продолжала Рийтта.

— Да, да, я только подумал…

— Думать — это не в твоем духе, — усмехнулась Рийтта.

— Пожалуй, — согласился Хелениус, решивший уступить, чтобы не начался спор. — Ну, тогда в полпятого.

— Да, — бросила Рийтта.

— И там, перед «Био-био», — напомнил Хелениус.

— Может, еще нарисуешь мне план? — продолжала подтрунивать Рийтта: видимо, вошла во вкус. Не отрывая ступни от пола, он быстро двигал ногами вверх-вниз, словно поршнями, в такт. И хотя экран часов был темным, где-то там, среди батарей и кварцевых кристаллов каждую минуту сменялась последняя цифра в ряду.

— Можешь записать очко на свой счет. Слышишь? А теперь мне пора.. — начал было Хелениус, но осекся и проглотил слова, которые уже собрался было сказать.

— Что, что тебе пора? — заинтересовалась Рийтта, но Хелениус не продолжил фразы.

— Нет, ничего, только… Чих одолел. Я хотел сказать, мол, кончаем, мне надо еще поработать, — объяснил Хелениус.

— Мне тоже. Ну, привет!

— Привет! — Хелениус положил трубку, вздохнул разок поглубже и вскочил. Он стал поспешно собирать бумаги, сложил было их поаккуратнее в стопку, но затем передумал и снова раскидал по столу.

Лист с буквами он положил на миллиметровку, поверх бросил пластмассовую линейку, чтобы создать впечатление, будто он лишь на миг вышел из комнаты. Затем Хелениус взял картинки, тексты и заголовки и заторопился по коридору к холлу.

— Ну как, Майя? — крикнул он девушке-телефонистке, которая сидела опустив голову в застекленной будке коммутатора.

— Кое-как, — ответила Майя, жуя резинку, и посмотрела на Хелениуса сквозь ресницы, исподлобья. На самом деле ее звали вовсе не Майя, но когда-то самая первая телефонистка была Майя, и поэтому так стали звать всех последующих. Хелениус плечом толкнул дверь фотолаборатории и шмыгнул внутрь. Куяанпя стоял у стола со световым экраном, измерял широкую цветную рамку какого-то объявления, вертя в руках типографскую линейку.

— Все вот здесь, — запыхавшись сказал Хелениус, пошарил взглядом по рабочим столам, нашел карандаш и принялся писать номера на краю листов с текстами и на обратной стороне картинок.

— Этот отрывок текста сделай на пятнадцать, а этот окаянный плащ должен быть шестнадцать в ширину, фон сбоку немного срежь… Этого мужика сделай на тридцать в высоту — от края кепки до подметок… — объяснял Хелениус, тыча карандашом.

— А заголовки?

— Одной ширины с текстом, — сказал Хелениус. — Успеешь ты еще сегодня? Они потребуются завтра сразу, с самого утра.

— Ну… — протянул Куяанпя и глянул через плечо на часы на стене лаборатории, — …пожалуй.

— Прекрасно, — сказал Хелениус, выбрался в коридор и поспешил в свою комнату.

— Погоди! Эй, Маке! — крикнул Куяанпя ему вслед.

— Чего ты? — Хелениус остановился.

— Да я только… Разве это так и должно быть? — удивлялся Куяанпя, подходя к нему.

Хелениус выхватил из рук Куяанпя заголовок и посмотрел. По бумаге бежало курсивом: «Осеняя элегантность».

— Эх! Конечно, должно быть два «н», «осенняя»! — с досадой сказал Хелениус.

— Вот и я подумал: что-то не так, — улыбался Куяанпя, довольный собой.

— Пересними это дважды, я сам вставлю второе «н» прямо туда, — решил Хелениус.

— А выйдет ли чисто? Это же будет негатив, — сомневался Куяанпя.

— Верно, черт побери! Придется переделать, но все остальное пересними сегодня, — согласился Хелениус и пошел с заголовком к себе.

— Надо бы и этот вместе с другими заголовками, ведь все в одном размере! — крикнул Куяанпя ему в спину.

— Да-а… Тогда сделай текст и картинки, остальное пойдет на утро, сейчас мне никак не успеть, — уступил Хелениус.

— Что же, оставим. Итак, в полпятого, — напомнил Куяанпя.

— Yes![60] — сказал Хелениус и шмыгнул в свою комнату, кинул заголовок на стол, взял с пола чемоданчик-«дипломат», достал из папки несколько новых листов с переводными буквами и принялся торопливо искать на подоконнике и на полках фирменные пакеты магазина Вульффа. Один такой нашелся в корзине для бумаг, но слишком мятый, и Хелениусу пришлось положить новые листы с буквами в «дипломат» прямо так. Потом он пошел в туалет, достал из нагрудного кармана расческу и попытался придать своей шевелюре небрежный, но ухоженный вид, провел ладонью по подбородку и ощутил легкую шершавость. Однако сходить обратно в комнату за электробритвой уже не было времени. Хелениус поспешил в холл, схватил в гардеробе пальто и, натягивая его, оказался в двух шагах от стеклянной будки Майи.

— Слушай, если мне позвонят… — начал Хелениус, суя одну руку в рукав, а другой прижимая «дипломат», — скажи, что я ушел на переговоры с клиентом, и спроси, куда можно позвонить.

— Ах вот как! — Майя усмехнулась и даже вскинула голову.

— Нечего тут ахвоткать! Девчонка! — усмехнулся Хелениус, заметив, что у нее на коленях под барьером лежит кроссворд.

— А если придет Бакман и спросит, тогда как? — сомневалась Майя, покачивая головой и перекатывая во рту жвачку от одной щеки к другой.

— Нет, он не придет, я знаю, с кем он ушел обедать, — сказал Хелениус и устремился на лестничную площадку. Он нажал было на кнопку вызова лифта, но вспомнил, что утром внизу на двери лифта висела табличка, предупреждавшая: «Из-за возможных перебоев в подаче тока пользование лифтом лишь на собственный страх и риск». Хелениус повернулся и бросился бегом вниз по лестнице.

Противные мокрые хлопья шлепались на лоб и щеки. Хелениус остановился в нише подъезда, застегнул пальто и поднял воротник. Ссутулившись и втянув голову в плечи, люди преодолевали встречный ветер, натягивали на лицо воротники свитеров. Хелениус зашагал вместе со всеми, иногда кого-то обгоняя, кому-то уступая дорогу и стараясь ставить ноги осторожно и легко, чтобы не поскользнуться. Он прошел мимо окон нескольких туристических бюро, там рекламы с синим морем и загорелыми телами заманивали спешивших без оглядки прохожих. И Хелениус подумал, что турбюро не отличаются от банков и бензозаправочных станций: стоит одному из них появиться на новом месте, как следом появляются другие.

Возле старого Дома студенческих корпораций Хелениусу пришлось остановиться у светофора; обойдя толпу сбоку, он стал в первый ряд, чтобы, как только дадут зеленый свет, сразу двинуться дальше. Слякотная метель тянулась шлейфом по Маннергеймитие; издалека, с горки Эроттая послышалось все усиливающееся завывание. И тут же в мешанине улицы засверкала синяя мигалка, и пожарная машина, остановившись несколько раз в ожидании дороги, завывая сиреной, пронеслась мимо Хелениуса. «Если одна, значит, пожар невелик», — решил Хелениус и почувствовал, как сзади напирают; светофор переключился. Хелениус поспешил через дорогу, шмыгнул в проход Меркатора, поднялся по лестнице и посмотрел на свое отражение в окне типографии «Хуфвудстадсбладет»: снег, растаяв, намочил волосы, теперь они будут словно прилизаны.

Одышка вынудила Хелениуса замедлить шаги, он чувствовал, как по щекам текли струйки пота. «А что будет, если я приду туда раньше Лауры? — вдруг пришло ему в голову. — Разве не глупо сидеть за столиком в одиночестве с ожидающим видом?» Выйдя на улицу, Хелениус посмотрел в обе стороны и пробежал взглядом по магазинам в нижних этажах домов квартала напротив, затем вспомнил, что тут же поблизости, рядом с винным «Алко», есть порномагазин.

В окне магазина массажные приспособления были выстроены в ряд по ранжиру, словно солдаты; обложки разложенных внизу журналов наперебой предлагали различные варианты; на полке лежали кучкой кожаные трусики-бикини, у одних спереди была коротенькая застежка-молния. В торговом помещении магазина за прилавком стояла бледная женщина, в углу два прыщеватых юнца копались на полке с журналами. У ног одного из них валялась спортивная сумка, у другого на спине кожаной куртки металлическими заклепками было написано: Хурриганес.

— «Илтасаномат»[61],— попросил Хелениус, нашаривая в кармане мелочь.