Хладная рать - Анастасия Командор
* * *
Ратмир угрюмо пробирался к ближайшей башне сквозь толпу нежити и думал, как убедить людей сдаться. За ним следовали вечно невозмутимый Ингвар и мрачная Кельда. Гридин не сомневался, что они без сожалений зарубят каждого, кто встанет на пути, ведь это не их люди. Враги, лица которых даже не отпечатаются в памяти. Сам же он с содроганием пытался представить, как лишает жизни одного из друзей только за его страх. Неважно, перед нежитью или старшей дружиной. Никто не был виноват в том, что боится, и никто не заслуживает умереть за это.
Мертвецы следили за ними пустыми глазами или глазницами, из которых рвалась густая тьма, словно внутри горело чёрное пламя. Лесные духи жадно оборачивались им вслед, не имея возможности дотянуться до столь желанной добычи. Мера управляла ими, сдерживала. Но что будет, если она даст им волю? Если защитники города не захотят подчиниться ей?
На плечи вдруг навалился тяжкий груз. Ратмира одновременно бросило в жар и в холод от мыслей, что сейчас от него зависит судьба сотен жителей. Почему Мера оставила решения за ним?..
В молчании они поднялись по крутым неосвещенным ступеням наверх, в пустую дозорную башню, а следом потекла строем нечисть. Сквозной проход вел в обе стороны стены. Ратмир указал ормаррам на тот, что уводил в противоположную от главных ворот сторону.
— Вы туда, я сюда. Потушим огни.
Сам же он двинулся к надвратным башням, где скопилось сейчас больше всего людей.
К грохоту и крикам, к огням и бочкам со смолой.
Впереди показались первые группы лучников, бесполезно расходующие стрелы, и ратники, что пытались на скорую руку соорудить катапульту из обломков стены. Ратмир набрал полные лёгкие воздуха и что есть сил прокричал:
— Прекратить огонь!
Мало надежды было, что его услышат и послушаются. В такой темноте и неразберихе никто бы не увидел его лица, не узнал в нем сына княжьего воеводы. Но вдруг настала неожиданная тишина, а гридь и городские ополченцы повернулись к нему, замерев. В недоумении, в ожидании. Даже гигант-леший застыл с поднятым вверх стволом дерева.
В этой тиши самым громким был стук его собственного сердца.
Ратмир вновь глубоко вдохнул и крикнул так, будто имел право отдавать приказы:
— Сложить оружие!
И лучники медленно, один за другим опустили луки.
* * *
Вот наконец нежить усадила за стол оставшихся бояр. Мера глубоко вздохнула, оглядела каждого из них.
Пора заканчивать.
— Старшая дружина, — пустым голосом протянула она, и одной только нечисти было известно, каких усилий ей стоило сохранять спокойствие. — Ближайшие советники моего отца. Как думаете, почему вы здесь, все ещё живы, а не пополнили ряды моей хладной рати?
Они сидели бледные, растрепанные, с царапинами от грубых рук нежити. Напуганные. Одни не скрывали своего отчаяния, другие ещё пытались храбриться.
Первым заговорил, как всегда, Возгарь.
— Зачем все это, Мера? Хочешь вернуть власть силой? Ты можешь подчинить всех себе, но это не спасет людей от гибели, когда к границам подступит несметная рать Далибора.
— Нет, конечно. Я не собираюсь никому вредить больше необходимого. Справедливость — вот зачем я здесь.
— Это, по-твоему, справедливость: растревожить мертвых, осадить город, потому что не захотела принять решение вече? — гневно бросил Булат, а Возгарь одними губами усмехнулся:
— Покараешь нас за то, что пытались убить тебя? Глупо. Ты ведь не ожидала иного отношения?
Характеру Возгаря можно было лишь подивиться: даже сейчас, когда острый наконечник меча упирается ему в спину, он не скрывает своего высокомерия. Вел ли он себя так же и с прежним князем?
— Я голосовал под давлением! — тут же выпалил Хотен, но Мера на него и не взглянула.
— Речь не обо мне, уважаемый боярин Возгарь. Я хочу услышать правду от вас. Правду, которой, увы, так мало слышала прежде. — Она обвела дружину холодным взглядом и остановилась на витязе. — Как погиб мой отец, Булат?
— Ты и так знаешь, — грубо отмахнулся он.
— Хочу услышать от тебя.
В тишине и всеобщем напряжении они сверлили друг друга взглядами несколько тягучих мгновений. Но витязю было не уйти от ответа, когда в спину упирается острие копья.
Скрипнув зубами от бессилия, Булат поговорил:
— Хочешь подробностей? Хорошо. Мы бились так долго, что на поле почти не осталось живых. Противник превосходил числом. Сигнала к отступлению не было, но Велимир видел, что ещё немного — и поляжет вся его рать. Он хотел отступить, бежать с поля боя, наплевав на приказы. Повернулся, чтобы сказать об этом сыну, но тут какой-то ормарр налетел на него. Как труса ударил в спину. Я оказал ему услугу, скрыв этот позор.
Пальцы Меры до боли вцепились в подлокотники. Хотелось взрезать его глотку за такие слова, за то, как он извратил поступок отца, чтобы оправдать свой. Но вместо этого она безучастно продолжала:
— Как погиб Светозар?
Булат нахмурился, пробежался глазами по лицам советников, ища в них поддержки. А Мера же украдкой проследила за выражениями на лицах остальных — пыталась понять, кто из них знал правду и кто еще замешан.
— Светозар зарубил того, кто убил его отца, а после пошел на меня. Думал, смерть Велимира — моя вина. Но князь сам виноват. Как и княжич. Я убил его прежде, чем он меня.
Послышались тихие возгласы изумления.
Его слова, его твердая уверенность в собственной правоте и отсутствие даже намека на сожаление причиняли почти физическую боль, и все тяжелее было держать свою тьму внутри.
— Выставляешь все так, будто это была лишь случайность, а не заговор с целью занять место отца, — заметила Мера, и Булат упрямо возразил:
— Я сделал так, как лучше для всего княжества.
Мера жёстко усмехнулась, подалась вперёд, вперив немигающий взгляд в человека, который до последнего продолжал доказывать себе, что прав.
— Или как лучше для Далибора? Ты боишься его. Вы все. И готовы стерпеть что угодно и пойти на что угодно, лишь бы не лишится его милости. — Оглядела старшую дружину, половина из которой готова была грохнуться в обморок, а другая по-прежнему ничего не понимала. — Давно вы планировали убийство моей семьи?
Горазд вдруг вскочил со скамьи и хрипло, умоляюще воскликнул:
— Я ничего не знал, клянусь тебе, княгиня! Помилуй!
— Сядь, Горазд.
Тот мигом повиновался и содрогнулся всем телом, когда мертвец положил подгнившую ладонь ему на плечо.
Возгарь же, хоть и явно нервничал, не скрывая пренебрежения, обратился к колдунье:
— Так чего ты от нас хочешь? Чтобы мы прилюдно признались в том,
