Человек и его цитра умирают вместе (I) - Shigure Tou

Пока он рыскал по тазам, корзинкам и полкам на кухню вошла Фо Синь. Бледная, словно стоит на пороге смерти, с трясущимися, темными кончиками пальцев, она тяжело, болезненно дышала, но все же вымучила из себя улыбку:

— Ань’эр, проголодался? Ничего, я купила несколько готовых блюд, сейчас накрою стол и покушаем. — Женщина в легком летнем платье с черным, тонким поясом с трудом водрузила корзину близ кана. На лбу выступил пот, к коже прилипло несколько легких, выбившихся из прически, прядей, но Лянь Сянь продолжала храбриться. — Сейчас-сейчас.

Нахмурившись, Фо Ань оглядел женскую фигуру и заметил маленькое красное пятно на платье в районе бедер. Догадка заставила парня нахмуриться и скривить губы. Он уже собрался было раскрыть рот, но в этот момент услышал шаги Ли Шэна. Резко поднялся, заставил мать присесть за стол, а сам начал разбирать корзину.

— А, Лянь Сянь, — в приветствии не слышалось ничего хорошо, — а я уж думал, что придется ждать еды до самого ужина.

— Что ты, немного заболталась с подругами.

— На тебе лица нет, ты не заболела? — А вот это прозвучало с надеждой.

— Нет, жара, — вяло отмахнулась Лянь Сянь, — ты ведь знаешь, как она на меня влияет. Вот принесу тебе обед и прилягу отдохнуть.

— А где сяо Синь? — Ответ не особенно порадовал старосту.

— Во дворе, умывается, жарко же, — повела плечом женщина, изо всех сил держа спину прямо.

— Ладно. Я голоден, поторопись, — махнув широким рукавом, Ли Шэн отправился в кабинет. С тех пор как он освоился на должности, то вовсе перестал носить рубашки с узким рукавом, перешел на солидные халаты, всем своим видом показывая, что он выше остальных людей в маленьком городе, хотя, правильнее будет назвать его деревней.

— Хорошо.

Как только Ли Шэн ушел, Лянь Сянь сдулась, сгорбилась, наклонилась и спрятала лицо в ладонях.

— Зачем опять? Роди ты ему уже, может, добрее станет, — отругал мать Фо Ань, вынимая из корзинки свертки с еще горячей готовой едой, а еще отрез свежего, жирного мяса и хрустящие свежие овощи.

— Сынок, мне просто плохо от жары.

— У тебя кровь на платье, — холодно отозвался Фо Ань.

И Лянь Сянь, что казалось невозможно, подняла еще более белое, нежели раньше, лицо. Тут же она поняла, почему сын так резко ее посадил на стул и горько, но совсем беззвучно заплакала.

— Я никогда не дам жизнь его ребенку.

Фо Ань выжидающе посмотрел на мать, вздохнул и принялся делить купленные блюда по мискам на четыре персоны.

— Нет, сынок, я не буду.

Юноша нахмурился, но спорить не стал, все так же холодно продолжая:

— О тебе хотя бы не расскажут?

— Это надежная женщина. Она уже не в первый раз меня выручает, — призналась Лянь Сянь, принявшись кусать верхнюю губу, словно к той что-то прилипло.

— Такая же надежная, как тот, кто указал на отца?

Лянь Сянь всхлипнула и вновь опустила голову.

— Знаешь, в детях нет ничего плохого. Убивая их, ты сама напрашиваешься на муки, а после смерти и на суровый приговор суда.

— Я никогда не принесу его ребенка в этот мир. Его род никогда не продолжится! — На удивление яростно прошептала Лянь Сянь. И Фо Ань перестал спорить. Он и сам не в восторге от перспективы увидеть сына Ли Шэна, но куда горше ему смотреть, как едва ли не каждые полгода мучается мать. Так что из двух зол, он предпочел бы растить единоутробных братьев, чем видеть, как они заставляют мать кровоточить. Кроме того, его пугала сама мысль о том, что женщина вот так просто может расправиться с тем, что мужчина заложил в ее лоно. Как-то это жутко и совсем неправильно.

— Ладно, я сам отнесу Ли Шэну обед, а ты отдыхай.

Лянь Сянь поднялся, но тут же пошатнулась, успев удержаться за край добротного стола, после чего снова села. Фо Ань вздохнул.

— Я сперва отнесу обед, а потом помогу тебе прилечь.

— Спасибо, Ань’эр.

В кабинете Ли Шэн, естественно, спросил почему обед подает мальчишка, а не Лянь Сянь или Фо Синь. В конце концов, не мужское это дело. Да и от Фо Аня разит потом. Юноша сказал, что им плохо с дневного зноя, так что лучше пусть кушает и попросит небеса об их выздоровлении к вечеру.

После Фо Ань отвел мать в комнату, подложил ей под бедра сверток и уложил на кровать. Кожа Лянь Сянь показалась ему страшно холодной, а сама женщина почти бредила. Фо Ань не мог наблюдать ее муки и принес порошок от жара, который заставил принять. Может быть, с ним ей будет не так больно.

— Знаешь, Ань’эр, тебе нужно наняться кому-нибудь в помощь на поле. Тебе нужно учиться сажать и выращивать зерно или рис. Нужно научиться разводить скот.

— Ли Шэн не даст мне этого сделать.

— Он растит из тебя черную прислугу, — горько всхлипнула Лянь Сянь. — Так нельзя. Ты ведь растешь, как ты потом будешь обеспечивать и кормить свою жену да детей? Так что попробуй, сынок, наймись.

— У меня нет на это времени, мама, — Фо Ань и сам понимал, что упускает большой пласт в столь необходимом образовании, но Ли Шэн каждый день дает ему столько заданий по дому, что на подработку не остается времени. — Спи, а я пойду поищу А’Синь.

— Я видела ее с сыном Цу Дуань.

— Тогда я знаю, где ее искать, — вздохнул юноша и вышел из комнаты, но прежде чем отправиться за сестрой прибрался на кухне, обтер испачкавшийся кровью табурет и прихватил в путь несколько отрезков кровяной колбасы. Обидно, что в этом доме он больше всех работает и позже всех ест.

Фо Ань отправился на реку, но не к месту набора воды, а чуть правее, ниже по течению, к спрятанному меж деревьев тайному месту: маленькой, но уютной поляне. Сестра обнаружила его еще лет пять назад и теперь ревностно охраняла, никому не рассказывая и приводя лишь двоих: Фо Аня и Цу Чжулиня. Первого, чтобы дать ему немного тишины и спокойствия, второго, чтобы никто не видел, чем они занимаются.

Так что их тихие смешки Фо Ань услышал еще на подходе. И громко кашлянул, прежде чем пройти через колючий кустарник.

— Что б тебя, напугал, — отозвалась сестра, натягивая на плечо сползшее платье и поправляя растрепавшиеся волосы.

Фо Ань ухмыльнулся и прислонился к дереву, кивая, куда более сконфуженному, но не менее растрепанному Цу Чжулиню.

— Ты что