Человек и его цитра умирают вместе (I) - Shigure Tou
Фо Ань вспыхнул, едва не воспламенившись, как один из неаккуратно закрепленных масляных фонариков. И все же смутно понимая, что Эн Гохуань только того и добивается, сдержался и заговорил ровно, так словно дело шло о посевных, в которых он, признаться, тоже ни капли не разбирается.
— Нет, я никогда не был с женщиной. Я никогда ни за кем не ухаживал, ни в кого не влюблялся. — Фо Ань и правда никогда об этом не думал, в основном из-за Ли Шэна, который низвел его до черного слуги, тем самым отвратив от него прекрасную половину деревни. Родители девиц так или иначе, считали его невыгодной партией: сын предателя, без дома, без накоплений, даже лошади своей у него никогда не было и быть не могло.
— При чём здесь любовь? Это чересчур сложно. — Удивился эксцентричный возмутитель спокойствия. — Я говорю о плотском.
— Плотское — лишь продолжение духовного.
— Отнюдь, — как-то уж слишком довольно ухмылялся Эн Гохуань. — Плотское вполне может существовать и без духовного. Когда-нибудь твой шисюн сводит тебя в один из пудреных домов. Не все девушки там продажны, но если уж грешат, то, ух, как.
— Мне это не интересно, — соврал Фо Ань.
— Да-да, как и любому другому мужчине. Так какой цвет ауры был у тех девиц? — Бросив на подопечного куда более серьезный взгляд, поинтересовался Эн Гохуань.
Фо Ань так удивился вопросу, что чуть замедлил шаг.
— Только не говори, что ты так увлекся любованием великолепного меня, что забыл, зачем мы вышли на улицу? — Закатил глаза красавец.
Обвинение хоть и было неприятным, однако попало в точку. Фо Ань потупил взгляд.
— Теперь не забывай. Смотри внимательной и выявляй закономерности, — строго шептал шисюн. — Кроме тебя, никто в семье не наделен таким даром. Так что никто не сможет помочь и дать инструкции. Придется разбираться самим.
— Я понимаю, — Фо Ань невольно представил, как со своими дарами разбирались старшие, как опытным путем выявляли новые для себя законы существования. — Дары не повторяются?
— Если исключить физическую силу, то нет, не повторяются. Если говорить начистоту, то тебя обратили довольно поздно, по обыкновению, в семью берут только детей. Крохам куда проще разобраться в чем-то новом, потому что они не знали старого и всеми правильного.
— Тебя тоже завели в ледяной зал маленьким? — Удивился Фо Ань. Даже для него пребывание там стало самым страшным испытанием недолгой, но насыщенной жизни, а что же чувствовал ребенок? Перед внутренним взором Фо Аня предстала картина, где маленький Эн Гохуань плачет в темноте, зовет маму, папу, хоть кого-нибудь, а потом мечется от страшной боли внедрения знаний. То была исключительно его фантазия, но она заставила его принять решение немного мягче относиться к наставнику. Новая ипостась сделала Фо Аня грубее, он должен научиться думать, прежде чем что-то говорить или делать.
— Да, я тоже попал в семью ребенком, — фиолетовые пятная в ауре Эн Гохуаня стали больше. Выросли и перекрыли собой лазурную голубизну. — Ладно, теперь смотри внимательно. И выявляй закономерности.
Волосы Эн Гохуаня прошли мелкой, почти незаметной волной, словно к чему-то готовились. Старший пошел быстрее и встал рядом с прилавком девичьих украшений. Как бы случайно коснулся плечом миловидной красавицы и продемонстрировал не только тугой кошелек на талии, но и дорогие золотые украшения на себе. Зачесал за ухо волосы, показав изысканную мужскую серьгу, что определенно когда-то служила чье-то фамильной ценностью.
Девушка подняла на потревожившего ее, рассыпавшегося в извинениях красавца, и на ее припудренных щеках появился отчетливый румянец, а аура окрасилась мягким розовым цветом. В то время как служанка, дама с тонким, чуть вздернутым подбородком, посмотрела на Эн Гохуаня более оценивающим и хищным взором. Ее аура приобрела винный, бордовый оттенок. А вот продавец, принявшись выспрашивать, для кого господин подбирает подарок, с головы до ног покрылся грязно-золотым цветом.
Эн Гохуань взял в руки украшенную цветами шпильку и мечтательно вздохнул.
— Для человека, что милее мне самой жизни и всех ее удовольствий.
Аура девушки стала розовее, в ней появились вкрапления красного.
— Для него, — шисюн баз толики стеснения указал на Фо Аня. Юноша округлил глаза, а ауры всех троих: служанки, госпожи и продавца перекрасились в густой, грязно-розовый цвет.
Фо Ань хлопнул себя по лбу, а Эн Гохуань все же выложил за шпильку с десяток медных монет, после чего направился к подопечному, довольно громко, так чтобы его услышало как можно больше человек, заявил:
— Милый, я нашел подарок, что всегда будет напоминать тебе обо мне… — чуть потупил взгляд и томно добавил. — О нас…
Фо Ань чуть не ослеп не только от смущения и злости, но и от грязно-розового, вспыхнувшего вокруг цвета. Больше юноша не сомневался, он значит искренне смущение не в лучшем смысле этого понятия.
Дальше прогулка для Фо Аня превратилась в настоящий ад. Эн Гохуань, точно напрочь лишенный стыда человек, совращал девиц, дам постарше, одну даже поцеловал при всем честном народе, потом нарвался на драку и довольно грубо оскорбил с десяток людей, вызывая у них не только обиду, но и черную ненависть. Несколько раз Фо Ань пытался вмешаться, чтобы красавцу не испортили лицо, но тот, несмотря на тонкий стан, весьма умело расправлялся с теми, кого сам же спровоцировал.
Благодаря устроенному в городе беспределу, Фо Ань выявил несколько закономерностей, начал понимать, какой цвет и за что отвечает. Даже царящий в эти моменты в ауре Эн Гохуаня желтый цвет натолкнул Фо Аня на мысли о чистом воды вранье, а красный о радости и веселье, которое шисюн испытывал при очередной проказе. За сегодня его аура всего раз становилась темной, фиолетовой. Что также дало пищу к размышлениям.
Вечерело. На дома начали вывешивать алые и желтые бумажные фонарики ромбовидной и округлой формы, в которых прятались маленькие масляные лампы. Их свет окрасил улицы мягким, волшебным светом.
Фо Ань присел на скамью. Он не устал, просто захотел задержаться в сказочном моменте. И почему он раньше не замечал, насколько прекрасен этот город? Есть в суете его жителей что-то возвышенное и великое. А люди, сами люди такие интересные. Даже их пороки выдают в них горячие натуры и желание выйти к свету.
Эн Гохуань купил им по палочке карамельного боярышника. Протянул одну подопечному и Фо Ань, протянув руку, увидел собственную ауру, сейчас она светилась чистым алым.
— Спасибо.
— Не за что, — Эн Гохуань присел рядом.
