Courgot - Евгений Владимирович Сапожинский
— Только это не совсем водка, — попытался оправдаться я, — спирт, но очень хороший. Уже разведен. Лежит себе в морозилке. Сейчас в самый раз подлечиться.
После второй (или третьей?) захмелевшая Ленка спросила:
— У тебя есть шампунь?
— Зачем? — глупо удивился я.
— Башку вымыть, вот зачем! Неужели тебя прикалывает задавать дурацкие вопросы? Ты просто дебил! Был у меня один дебил, это Кирилл, а теперь, оказывается, вас двое! Ты вроде умный, прочитал столько книг, а все-таки дурак! Думаешь, раз умный, так это дает тебе право задавать идиотские вопросы? Думаешь, это прикольно — издеваться надо мной? По-твоему, если ты начитался какой-то хрени, так это позволяет всех считать идиотами? А вот по-моему…
— Заткнись! — заорал я. — У тебя истерика, сама ты дебилка, пальцем деланная! Давай лучше хряпнем!
Я разлил.
— Не обижайся, Ленка, это же любовь. Мир?
Мы врезали. Ленка продолжала дуться.
— Вот что, красавица. — Меня посетила потрясающая мысль. Я ощущал, как этот це-аш, о-аш, или как там его, бродит в голове и течет по жилам, становясь катализатором крови. — Мы с тобой вместе проведем водяную операцию… Примем душ, ну там помоемся, а потом заляжем в ванну. Или наоборот. Помоем головы. А я еще помою и головку. — Похихикал; последняя реплика показалась чрезвычайно остроумной. — А лучше, ты ее помоешь.
Кр-рутая эротика! Знал бы я, чем это все кончится!
— Ну давай, — Лена затушила окурок; голос ее почему-то не выражал никакой радости. — Только ты не приставай ко мне, я не в настроении.
«Вот странно, — подумал я, — баба пришла ко мне с определенной целью, или с неопределенной, черт их разберет, а теперь ломается. Я же только что строил из себя идейную целку, отослал Ленку к этому мудаку Кириллу, а вот теперь взалкал. Да, мужики тоже загадочные существа. Если мы сами не можем себя понять, каково им, бабам? Бедные. А мы еще чего-то от них требуем».
— Я сегодня не в настроении, — повторила Ленка, — а вообще, мне жалко, что мы с тобой расстались.
— Ну почему же расстались? Вот мы с тобой тут общаемся.
— Но только как друзья!
Начало-ось…
— Леночка, я же тебе объяснял: с тобой невозможно жить. Ты зануда. С тобой невозможно трахаться. Ты думаешь только о своем кайфе. И сама толком никакого кайфа не получаешь.
— Почему не получаю? Получаю.
Я только махнул рукой:
— И целоваться не умеешь.
— Значит, не умею?
— Не умеешь.
Ленка села ко мне на колени. Принялась очень ласково целовать. Блин, было круто! Стерва, почему ты не делала этого раньше? Я возжелал и стал ее нежно обнимать. Ленке, однако, показалось, что я не обнимаю, а грязно лапаю. Ну что за существа эти женщины! С шлюхой надо обращаться как с королевой, а с королевой — как со шлюхой… Кто это сказал? Казанова? Да нет, вроде не он. Толковый, однако, был мужичонка, не то что я. Всю жизнь жаждал любви, и вот результат. Целуюсь тут с Курго. А она? Ведь с ней все то же самое: браки, разводы, полуприкаянные дети, дурацкие романы, краткосрочные или не очень, встречи, расставания… Бардак!
Гостья стала вырываться, и ей это почти удалось. «Ладно, — полузлобно подумал я, — в ванной разберемся». И я туда, как мне показалось, ринулся, хотя, скорее всего, заковылял. Дал воду. Оглядевшись, пришел к выводу, что неплохо бы прибрать. Интимное все-таки место — ванная. Я смял в комок грязные шмотки и куда-то их забросил. Голова уже изрядно шла кру́гом. Схватил еще какие-то вещи и бросил их туда же. П-по-порядок. Частично обнажился и решил позвать подругу. Интересно, как бы она выглядела в каком-нибудь фильме Тима Бертона, надумай он сделать ее героиней?
Мысли снова переключились на эротический лад. Я представил, как Лена томно раздевается, изящными движениями складывая одежду на стул. Сцена виделась мне как бы снятой моноклем. Да, ребята, напился я здорово. Но это было только начало.
Добрался до комнаты, глупо предвкушая, что увижу зрелище в духе лучших мастеров ню. Облом, друзья мои. Ленка задумчиво курила. Одетая.
— Пошли.
— Сейчас. Не видишь, я курю?!
Ох и грубая ты, сердце мое. Неужели трудно ответить как-то иначе? Жалкое эмансипированное существо. Жалкие эмансипированные существа. Да, все вы именно таковы.
Лена не спеша прикончила сигарету и, затушив ее, посмотрела на меня с каким-то странным выражением: что, дяденька, надо раздеваться? Она уже была достаточно пьяна, чтобы перестать комплексовать. В трезвом виде, что бывало довольно редко, Ленка выглядела как образец целомудрия. Я вовсе не хочу сказать, что она постоянно была пьяной, нет; обычно я видел ее полупьяной, в каком-то непонятном для меня состоянии. Ни то, ни се. Нормальный человек, немного выпив, может стать приятным и остроумным собеседником; Ленку же в трезвом (ее) виде воспринимать нелегко, в пограничном — еще сложнее. Трезвая Ленка говорила странные вещи, и у меня сразу возникало подозрение, что она выпила. Но стоило ей выпить, как она начинала рассуждать более здраво, и это настораживало куда больше. Чтобы дойти до постели (именно до постели, не обязательно до секса), этой милой даме надо было употребить минимум 3 л крепкого пива. Или 2,5 л джин-тоника. Или чего-то другого в эквиваленте. Как выяснилось немного позже, я ошибся в расчетах: сегодня ей требовалось больше. Но в тот момент мне было не до деталей. Я хотел.
— У меня есть шампунь, — пошел я обходным путем.
Наконец мы оказались в ванной. В режиме душа. Это устраивало: эротичность моего настроения достигла стадии похабной романтики. Я стал грязно лапать. С Ленкой, как и с большинством женщин, церемониться, в общем, не стоило. Но номер не прошел. Она сосредоточилась на мытье головы. Какое коварство! Тоже мне, Офелия! О нимфа!
— А давай наполним ванну и посидим! — предложила Курго.
— А? — гаркнул я. Вода журчала очень громко. Я тоже мыл голову. На всякий случай.
— Посидим в ванне!
— Ты тоже любишь этот прикол? — я уже забыл, что это была моя идея.
— А ты что, не знал?
Знал. Однажды с Леной произошла чумовая история: пришла она так же, как и ко мне, к одному приятелю. Не из числа тех, кого любила. То есть она любила его раньше. Давно. А когда пришла, уже не любила. Кто разберет, кого она любила, а кого нет! И как. Сколько они выпили, неизвестно, но в конце концов Ленке захотелось помыть голову. Или что-нибудь еще. Это ее фишка — мыться в гостях. Товарищу тоже приспичило что-то помыть. Пикантность
