Хладная рать - Анастасия Командор
— Напомнила им об обязанностях.
— Это правильно. Нужно напоминать иногда, иначе расслабятся. Но самой все делать необязательно, можно и дружине поручить.
Княгиня присмотрелась к Булату внимательно, будто искала скрытый смысл в его словах. Кивнула.
— Говорят, жрецы к зиме снова повысили плату за нанесение обережных символов и охранные ритуалы, — произнесла она ровно, но каждому на миг почудилось, будто она ставит это боярам в укор. — Не все могут себе позволить защитить двор. Нехорошо это.
В помещении повисло тягостное молчание. Настрой явно сделался гнетущим, стоило только княгине появиться. Возгарь не знал, было ли тому виной, что мужи не понимали, как вести себя с ней и что говорить, или что-то иное. Боярин откашлялся, сцепил руки на столе и ответил:
— Что делать. Это их хлеб.
— Одним хлеб, а другим сыта́ поминальная, — холодно прищурилась Мера. — Семьям даже на краду возложить нечего. Тел не нашли, души не смогут упокоиться.
Диво! А он-то, Возгарь, был уверен, что княгиню ничто и никто не заботит.
— А чья в том вина? Не упрекать же крестьянина в засухе. Жрецы добывают себе на пропитание как могут. Они не работают в полях и ремеслами не занимаются — но следят за капищем, готовят ритуалы на праздники. На службе у города они не состоят, из казны за свою работу не получают, но жить-то им надо на что-то.
Мера задумалась.
— Раз они на службе не состоят, то и контролировать их мы не можем?
— Увы.
— А если припугнуть?
— Не стоит ссориться с ними, княгиня, — вступил Булат. — Могут выдать свою правду за божественный глас и таких дел наворотить…
— А если оплатить их работу из казны?
— Там едва ли наскребется на нужды города, — посетовал Хотен.
— Без оберегов люди каждую ночь будут подвергаться опасности.
— Не стоит слушать их, Мера, — отмахнулся Возгарь. — Наверняка просто разжалобить тебя хотели. Жесткость с ними нужна. Смерды всегда умели выкрутиться, и теперь смогут.
— Жесткость? — холодно протянула Мера и вдруг усмехнулась. — Благодарю за совет, досточтимый Возгарь. Я обязательно прислушаюсь.
От ее неживой улыбки и от тона, которым она бросила простую вежливую фразу, мороз побежал по спине. Пожалуй, только теперь Возгарь уверился окончательно, что под личиной во всем правильной, безукоризненной, но отрешенной от мира княгини скрывается нечто иное. Что это: упрямство, железная воля, коварство или что еще, он пока не знал. Но видел, что всем придется нелегко с ней.
Глава 10. Сила и бессилие
Несмотря на усталость, Мера долго не могла заснуть. Страхи мучили и вопросы, как и все последние дни. Став княгиней, она поклялась на крови защищать народ, и теперь тяжесть этой клятвы камнем лежала на душе. За все, что происходит в княжестве, она чувствовала себя ответственной, пусть даже не имела к этому отношения. За жизни людей, до которых никому не было дела. За то, с каким равнодушием относятся к чужой беде те, кому повезло больше. Так было и при отце, но то был его груз, а не младшей дочери, которой светило лишь удачно выйти замуж, принеся княжеству нового союзника, и навсегда покинуть родной дом.
Как справлялся отец? По его приказу тысячи ратников шли в бой, чтобы умереть на чужой земле. Ощущал ли он вину за их смерти, или понимал, что бессмысленно корить себя за то, на что повлиять не в силах?
Страх пробуждался в душе всякий раз, стоило только Мере подумать о новом призыве войск на границу. Сердце сжималось всякий раз, когда она вспоминала о скором полюдье. Сможет ли она силой стрясти дань с крестьян, если те не сумеют скопить достаточно? Сможет ли изгнать семьи с земли в уплату долга и тем обречь их на голодную смерть?
Правы были бояре в том, что она недостаточно жёсткая. Но очерстветь придется, и не только ради своего спокойствия. Мягкая рука непригодна для управления целым княжеством.
С тяжкими мыслями Мера ворочалась на постели под свист ветра за окном и далёкий вой собак — верный знак разгула нечисти. Но и долгожданный сон не принес успокоения. Снова княгиня почувствовала привычный уже взгляд в упор и чье-то присутствие. Но вставать и искать глазами ночного гостя в темноте не хотелось. Она до сих пор не понимала, снится ли ей причудливый сон, или неизвестный дух взаправду приходит поболтать.
— Ох уж эти бояре! — раздалось совсем рядом. В голосе слышалось понимание и даже ноты сочувствия. — Накинулись как стая голодных псов, лишь бы защитить устоявшиеся порядки. Старики не любят перемен. Перемены — это неизвестность, а неизвестность пугает, как все новое. — Дух подобрался совсем близко, шепнул, обдав щеку холодом: — Ты пугаешь их. Им это не нравится, и они пытаются противостоять. Пока что. Что будет дальше? Кто знает, признают они твое главенство или задушат тебя запретами и угрозами. Я знаю, ты боишься, что задушат.
Мера тяжело вздохнула и, по-прежнему глядя в потолок, произнесла:
— Я ужасно устала за эти дни. Кто бы ты ни был — уходи. Нет сил на пустую болтовню.
— О, разумеется, — усмехнулся дух. — Все силы уходят на борьбу. Борьбу с чужими законами, за свой голос, за право быть той, кто ты есть, за чужие судьбы. Борьбу с самой собой. Я вижу, как ты стараешься, когда никто этого не видит. Я вижу, что тебе не безразличен твой народ.
Последние фразы прозвучали ласково, но Мера лишь горько вздохнула:
— Что с того? Одними благими намерениями голодного не накормишь. А я… я не знаю, как быть. Кажется, что каждое мое решение и каждое слово — ошибка.
— Уже чувствуешь свое бессилие?
— У князя оказалось меньше власти, чем я думала. Стоит только настроить против себя бояр, или дворян и княжьих мужей — на вече они вмиг изберут мне замену.
— Да-а, без союзников не обойтись… — протянул ночной гость и мечтательно добавил: — Как жаль, что ты так сильно зависишь от чужой помощи. Вот была бы у тебя собственная сила, такая, перед которой и враги, и друзья преклонятся… Такая сила, которая позволит самой решать, кого защитить, кого припугнуть, а кого покарать. Сила, с которой не сравнятся жрецы и волхвы вместе взятые.
Мера нахмурилась и всё-таки поднялась на постели. Пригляделась к теням в дальних углах покоев. Показалось, что у стены стоит некто, обозначенный более густым мраком, чем тот, что наполнял помещение.
Несмотря на то, что в прошлый раз слова духа напугали ее, увидев его вновь, страха она не
