Хладная рать - Анастасия Командор
Глава 9. Старшая дружина
Старшая дружина собралась за столом в своем обычном составе: шестеро мужчин из числа бояр и княжьих мужей. Высокий и тощий как жердь Возгарь, старший среди всех; Булат, получивший земли и титул за военные заслуги; похожий на бочонок меда Хотен; Торчин с пухлыми губами и мешковатыми веками, чем-то напоминающий рыбу; молчаливый и мрачный, почти как сама княгиня, Златомир; и высокомерный вспыльчивый Горазд. Много лет они верой и правдой служили князю Велимиру и всему Калинову Яру, помогали советом, управляли вотчинами и исправно посылали ратников на границу. Но правитель сменился, и вместе с тем неизбежно появились риски потерять насиженные места за столом. Хоть княгиня и сказала, что не станет распускать дружину, каждый из них все же в тайне беспокоился. И прежде всего советников беспокоило, что княгиня женщина, ведь что твориться в головах у женщин — не знал никто.
Тем не менее они продолжали собираться и обсуждать повседневные заботы как ни в чем не бывало. Уже пару дней Мера не появлялась на советах, но этого и не требовалось — в конце концов, правитель волен созывать дружину по своему усмотрению. Но она не созывала.
Возгарь пока не знал, стоит ли волноваться, или, наоборот, расслабиться в ее отсутствие, спокойно заняться делами, а ей лишь отправлять на заверение приказы и грамоты.
Он плеснул в чашу прохладного некрепкого меда из княжьего погребка и объявил будничным тоном:
— Нечисть нападает уже две ночи подряд. В первый раз утащили в лес девицу, во второй — зазевавшегося старика. Прежде скот грызли время от времени, а теперь на народ перешли. Многие говорят о том, что видели за заборами тени и духов. Смерды взволнованы. Думают, что это дурной знак.
В ответ полетели тяжкие вздохи.
— Они во всем видят дурные знаки, — презрительно выплюнул Горазд, который сидел за столом третьим по левую руку. — Так что теперь, обращать внимание на всякий вздор? Зачем мы вообще собрались?
Остальные бояре глянули на него сердито. Горазд был моложе всех их и не так давно получил место за княжеским столом.
— Крестьяне суеверны, — терпеливо пояснил Возгарь. — Если нечисть продолжит появляться, они, чего доброго, вспомнят старые традиции и примутся носить детей в лес.
— Кому какое дело до смердов? Ну помрёт парочка, так на их место с десяток новых нарожают.
— Не в смертях дело, а в том, кого они станут винить. Подумайте: если уже сейчас народ шепчется, что два нападения нечисти подряд — а это случалось время от времени и прежде — дурной знак, что они скажут, когда оголодавшие волки зимой станут выходить из лесов и нападать на деревни и случайных путников?
Бояре загудели и закивали, согласные с его словами. Если от нечисти ещё могли защитить обережные символы на изгородях, то от стаи волков берегли одни боги.
— Волки нападают каждую зиму. Что здесь странного? — не унимался Горазд.
— Да, но именно сейчас люди будут знать, кого винить за это.
— Ты про… — Торчин подался вперёд и, понизив голос, проговорил: — княгиню?
— Что-то не вижу связи, — снова проворчал Горазд, а Возгарь спокойно растолковал:
— Ну как. Представь: какой-нибудь скудоумный смерд живёт себе поживает, и много зим в его жизни ничего не меняется. Тут вдруг нападает нечисть, а потом и волки в довесок. Он станет думать, что же тому причиной, ведь не случайно же на голову несчастья посыпались. И придет к мысли, что началось все с момента, как княжить стала женщина.
— Это глупо. Всем известно, что горе притягивает нечисть, вот они и беснуются, — отмахнулся Горазд с таким видом, будто Возгарь и сам в это верил. Все-то он свое слово поперек вставлял. Единственный из всех пытался соперничать с Возгарем, остальные же давно стали союзниками. Что поделать, горяч ещё, упрям. Но жизнь научит его, что с сильными лучше дружбу водить.
Вступился краснощекий Хотен, отставив ненадолго чашу в сторону:
— Ты молод и вряд ли помнишь, что после смерти отца Велимира тоже нечисть разгулялась. Князю тогда с трудом удалось народ успокоить. Но то был Велимир, доблестный воин и уважаемый муж.
— Голоса смердов все равно не имеют никакого веса.
— Их настроения заразой расползутся по всему Калинову Яру.
— Слишком уж ты далеко заглядываешь, — хмуро заметил Булат. — К чему ведёшь?
— К тому, чтобы мы пока придержали эту мысль. Если правление Меры станет во вред княжеству, нам придется что-то думать.
— Рано ещё говорить об этом, — возразил Златомир. — Мы не знаем о ней ничего. Вдруг отцовская кровь все же покажет себя?
— Вдруг. Но пока одно то, что она женщина, даёт повод для беспокойства.
— Возгарь, старый ты мракодумец, — рассмеялся Хотен. — На всякий-то черный день у тебя план готов.
Хохотнули и другие, сводя скользкую тему на шутку. Но Возгарь знал, что про себя бояре подумают над его словами. Мысль приживется и будет ждать своего времени, ежели таковое настанет. Боярин предпочитал иметь план на любой случай жизни. Он был предусмотрителен и всегда ожидал худшего. Однако всего седмицу назад княжение Меры казалось ему слишком уж невероятным, чтобы когда-нибудь стать правдой, и потому к нему он не успел подготовиться.
В передней послышались шаги и чьи-то голоса, среди которых явно угадывался ровный и какой-то невыразительный голос княгини.
— Вспомнишь солнце… — пробормотал в бороду Хотен, и в следующий миг двери со скрипом распахнулись.
Княгиня обвела старшую дружину пустым взглядом, пока те вставали и кланялись приветственно.
Этот ее взгляд… Возгарь помнил, как увидел ее впервые ещё младенцем. Уже тогда ее серые и холодные как морок Нави глаза казались неприятными, а молчаливость и спокойствие сильно отличали ее от непоседливого и громкого брата.
— Будьте здравы, почтенные мужи, — поздоровалась Мера лёгким кивком и потянулась к кувшину с некрепким медом. На ней был кафтан для верховой езды, который, видно, она пошила сама, а сплетённые в косу волосы растрепались от ветра.
— Все по лесам бродишь, княгиня? — с дружеской улыбкой обратился к ней Булат.
— Сегодня объезжала посад. Смотрела, как люди живут.
С чашей в руках Мера уселась на отцовский стул, укрытый медвежьей шкурой. Следовало отдать ей должное, на новом месте она чувствовала себя вполне уверенно, держалась не как испуганная девчонка, а как настоящая княгиня.
— Это дело хорошее, — похвалил Булат. — Люди должны тебя видеть.
Мера никак не ответила на улыбку витязя, лишь скользнула пустым взглядом по лицам, по чашам в руках и блюдам с угощениями, что стояли в центре стола.
— Мы слышали,
