Человек и его цитра умирают вместе (I) - Shigure Tou
Са Лисюань, взглянула на юношу и горько, хрипло усмехнулась, заговорила так, словно прочла мысли своего неожиданного гостя:
— Днем демоны довольно слабы, но ночью это меняется. И тогда тебе бы лучше здесь не появляться. Ответь мне, пожалуйста, зачем ты вошел? С Ли Шэном что-то случилось? — В хриплом полушепоте слышалась робкая надежда.
— Случится, если я того захочу, — прищурился Фо Ань, лишь отчасти понимая, что тирании старосты над их семьей пришел конец. Люди никогда не простят его за демона в своем городе. Даже будь тот пленником. По легендам, которые рассказывала Фо Аню мать, даже их приближение портит погоду и урожай.
А что, если их поля настолько бедны именно из-за тайны дальнего сарая? Осенило Фо Аня.
— Ты правда хочешь пить? Я могу принести воды.
Са Лисюань посмотрела на гостя почти испуганно, но паника быстро сменилась печалью и безразличием:
— Ох, Фо Ань, нельзя давать демонам воды, если нечего попросить взамен. Неужели мама не рассказывала тебе этой легенды?
Фо Ань мотнул головой. Если и рассказывала, он этого не запомнил.
— Хорошо, я сама ее тебе расскажу, — даже как-то приободрилась пленница. — Может, присядешь? Рассказ будет не быстрым.
— Лучше постою, — в случае чего, так будет легче бежать.
— Как хочешь, — Са Лисюань медленно моргнула и почти нараспев заговорила. — Когда-то давно, на самой заре времен, когда будущие небожители еще ходили меж людей, а высшие боги воевали меж собой за право делать то-то и то-то, в мире царил хаос. Не существовало еще высших законов, никто не понимал природы добра и сути зла.
И вот, один из богов, терпя поражение за поражением в боях, решил собрать армию. Но никто не хотел воевать на его стороне и тогда он обратился к людям. Пообещал обучить их брать и впитывать в себя энергию самой земли, воздуха и солнца, а взамен, они станут его верными, бессмертными солдатами. Большинство людей, конечно же, согласилось. Бог пояснил им суть дао, дал законы, определил правила. Сделал из них совершенствующихся, и его армия стала расти. Он начал одерживать победу за победой.
Остальные боги на это посмотрели и тоже решили обратиться к людям. Обещали им даже больше, чем первый бог. И тому это не понравилось. Чтобы не потерять преимущество в небесной войне, он наслал на людей проклятие. И так, все, кто начинал совершенствовать дух по чужим, отличным от его законам, терял человеческую суть и становился демоном. Проклятым созданием, которое не могло прикоснуться ни к одному дару природы: ни к огню, ни к земле, ни к воде, ни к чему, что они дают. И чтобы проклятые не смогли отомстить богу, тот наградил их вечной жаждой воды, которую никогда не утолить. Проклятые, конечно, начали гибнуть, а их души растворяться в воздухе без права на перерождение. Их несчастья растрогали одну из богинь. И ради них она отринула свет. Познала суть тьмы и поделилась с ними даром. Она научила их пить кровь людей, которые могли вкушать дары мира. Прошли века, а демоны до сих пор питаются только человеческой кровью и плотью, но до сих пор жаждут воды. Сами они взять ее не могут. Но если попадется на пути человек, они будут молить его о глотке.
Фо Ань сглотнул, во все уши слушая рассказ.
— И что же будет, если дать им воды?
Са Лисюань, что до этого предпочитала смотреть за Фо Аня, на светлое, голубое небо без единого облачка, перевела на него взгляд.
— Демон примет это за сделку и захочет отблагодарить. Да только понятие о награде у них своеобразное. Могут сделать тебя своим братом или каждое утро приносить на порог жирных дохлых крыс, могут даже привести чужую корову, а тебя обвинят в краже. Так что, если уж решился дать воды, сразу скажи, чего хочешь взамен. Иначе все решат за тебя.
Фо Ань поежился. Ничего подобного он не знал. Никогда не интересовался. Да и зачем. Конечно, даже до их маленького уезда доходили слухи о демонах, и в районе столицы с этим довольно скверно обстоят дела, но здесь всегда тихо. И люди сами себе горазды строить козни, отлично справляясь с этим без вмешательства демонов.
— Выпусти меня, Фо Ань, — после нескольких минут молчания, вновь заговорила Са Лисюань, едва не плача. — Демоны каждый день питаются моей кровью и тиранят душу. Я мучилась достаточно и теперь хочу просто умереть.
— Почему тебя заперли? — Не мог не спросить Фо Ань. Легенда о древней войне, конечно, красива, но не отвечает на множество вопросов, которые вправе задать юноша.
— Нас запер Ли Шэн, — ответила женщина на четыре голоса.
— Крыса!
— Ненавижу его!
— Хочу отомстить!
Заголосили демоны внутри Са Лисюань.
— Как это случилось? — Нахмурился Фо Ань.
— Если мы расскажем, ты нас освободишь?
Фо Ань сомневался. Конечно, те молодые люди, рано или поздно, дойдут до этого дома, но что если демоны успеют натворить дел и до встречи с ними. Фо Синь, наверняка еще дома и где-нибудь плачет, да и самому Фо Аню не хотелось умирать пусть и косвенно, но по вине проклятого старосты.
— Не бойся, мальчик, — заговорил обладатель абсолютно черных глаз. — Мы не тронем тебя, не тронем твоих друзей и соседей. Мы просто уйдем. Клянемся Алым кристаллом.
— Пусть, после рассказанного мной, это звучит странно, но ты можешь им верить, Фо Ань, — подтвердила Са Лисюань. — Они, как и я, мучаются в заточении, медленно умирая.
Фо Ань задумался. Пленники не только сарая, но и одного тела не мешали ему размышлять. Только смотрели, но не на него. А за него. На мир, который столько лет был им недоступен. Юноша же смотрел на них, сам не понимая, что при этом испытывает. Безусловно, присутствовал в душе страх и опаска, но еще и жалость. Пусть не в сарае, но он тоже десять лет был пленником Ли Шэна: его настроения, планов, жестокости.
Юноша вздохнул, поставил топор к дверному косяку и ушел. Женщина и все ее обитатели тут же насторожились. Фо Ань слышал, как звякнули цепи. Видимо, они хотели его позвать, наверное, готовились умолять, но не проронили ни слова. Не успели. Потому что Фо Ань не вышел из поля их зрения, зато сбросил в колодец ведро, зачерпнул и на веревке потащил вверх. Возможно, юноше просто показалось, но он услышал, как женщина глотает вязкую слюну.
Немного расплескавшись, ведро все же достигло поверхности. Почти полное, его содержимое едва покачивалось и блестело
