Уборщица
Давний друг отца Андрея, Николай Николаевич Буров – владелец двух автосалонов и трёх автомоек, заехал по мелкому ремонту в мастерскую. Невысокого роста, лысый, с круглым упругим животом, энергичный и весёлый.
– А что, хозяин у себя? – спросил он секретаря, словно мячик, вкатившись в приёмную.
– У себя, – ответила Лиза.
– Доложи – Буров на пороге. Чего сидишь как кукла размалёванная? – бесцеремонно прикрикнул Николай Николаевич.
Лиза засуетилась. Наманекюренным ногтем нажала вызов.
– Андрей Александрович, к вам Буров.
– Слышу-слышу, – дверь кабинета распахнулась. – Сколько лет, сколько зим, Николай Николаич!
– Принимай гостя, – распахнул Буров объятья.
Мужчины обнялись, словно Гулливер с лилипутом, и скрылись за дверью кабинета. Лиза кинулась к зеркалу, но услышала сигнал, намекающий на кофе.
– Какими судьбами? – спросил Андрей, доставая из шкафа коньяк.
– Да, по мелочи заехал. Не, Андрюха, я не буду, – показал он на бутылку. – Только после вчерашнего оклемался. Моя старуха чуть в порошок меня не стёрла – так запилила.
– Кстати, как там Марья Ивановна? – Андрей убрал коньяк обратно в шкаф.
– Да ничего. О тебе часто спрашивает, всё надеется заполучить тебя в женихи нашей Дашке, – и Николай Николаевич громко с баском засмеялся. – Ты бы зашёл как-нибудь – проведал. А то она с меня не слазит, сходи – сходи. Вот, пришёл! Ну, рассказывай, как у тебя дела? Вижу – процветаешь.
– Пока тьфу-тьфу-тьфу. А зайти – зайду, если пригласите.
– Ты нам вроде как не чужой. Приходи, когда хочешь, – Буров обернулся на дверь, в проёме появилась Лиза.
Обтягивающее платье недвусмысленно намекало на аппетитные формы его хозяйки. Она грациозно держала маленький поднос с двумя чашечками. Буров разглядывал секретаршу еле видными из-за пухлых щёк глазками. Как только Лиза притворила за собой дверь, выдохнул:
– Ух, персик! Ну, Андрюха, и секретарша у тебя. Мне бы такую. Но с моей старухой об этом только мечтать приходится. Она всех моих секретарш как на кастинге проверяет. Чтоб не дай бог не была молодая, красивая и незамужняя. Разве ж это жизнь?
– Так она для вас старается, чтобы вы ненароком с пути истинного не сбились, – улыбнулся Андрей.
– Что да, то да. На баб я падкий.
– Вот, сами признались. Да и вообще, дядя Коля, меньше эмоций – здоровее будете. В вашем-то возрасте и по бабам?
– Тут ты, Андрюха, прав, старый я уже стал. Но идрит ты её в качель, хочется ещё немного повыкобениваться. Ну не могу я без этого. Хорошо хоть командировки спасают, а то ж от моей ну никак не спрячешься. Везде найдёт. И ты подумай, – громко поставил чашку на стол Буров, – даже по карманам что-то выискивает. Ревнует.
– Как же такого видного мужчину не ревновать? – засмеялся Андрей.
– И не говори, – приосанился Николай Николаевич. – Я ещё мужик – будь здоров!
Снова заглянула Лиза.
– Николай Николаевич, ваша машина готова.
– Ну, Андрюха, был рад повидать. Беру с тебя слово, что завтра же вечерком заглянешь к нам на ужин. Мать по такому поводу стол накроет будь здоров. Отказа не принимаю, – Буров крепко пожал Андрею руку.
– Обязательно буду, – пообещал Андрей и пошёл провожать гостя. Они сердечно расстались и Николай Николаевич сел в свою машину, лихо развернулся и уехал.
Лозовой вернулся в кабинет. Сел в кресло и задумался.
«Вот и решилось. Может, так будет лучше? Я устал и не хочу больше думать о ней. Буровы – хорошие люди. И отец был бы рад. Но, что скажет мама? Наверное, она тоже будет рада. Я же вижу, что её мучает. Хочет внуков. Маме уже шестьдесят четыре. Да, я на правильном пути. Завтра пойду к Буровым. Не нужно откладывать. Дашка, наверное, стала совсем красавицей. Да, пусть так и будет».
