Ты для меня?
Почему?
Да потому что «всегда» – слишком долго, чтобы быть правдой!
Валерия вперилась в него настороженным проникновенным взглядом, желая отыскать в мимике, в жестах хоть какой-то намек на объяснение столь странного поведения. Пусть совсем мизерный, но все же. Старалась и не моргать вовсе, только бы ничего не пропустить. Один черт… старания пошли прахом. Лицо Германа напоминало сейчас холодную равнодушную маску, вырезанную из мрамора умелой рукой талантливого скульптора.
Чужую. Отстраненную. И совершенно ей незнакомую.
Она до боли прикусила губу, опасаясь закричать ненароком.
— Есть разговор, — проинформировал мужчина деловым будничным тоном, каким обычно совещания проводил. И если ранее подобное обращение считалось нормой, теперь же сильно слух резануло. Ощущалось самой настоящей пощечиной. Кожу шеи и лица нещадно жгло.
Честное слово. Хоть лед прикладывай.
— Идем!
Давыдов, ничего более не объясняя, мертвой хваткой, совершенно не контролирую свою силу, стиснул ее хрупкое запястье и поволок к выходу из гостиной. Растерянную. Взволнованную. Полностью дезориентированную.
— Далеко собрался?
Станислав Юрьевич угрожающе преградил им путь.
— Недалеко! — не менее суровый ответ. — Но надолго!
— Только попробуй мне зашугать девочку…
— Эта девочка – моя! Моя! И все, что посчитаю нужным сделать с ней, я сделаю!
— Ты договоришься, друг мой любезный!
— Отойди!
Герман уже и не говорил вовсе. Откровенно рычал.
Рычал на собственного отца!
«Матерь Божья! Он сошел с ума!»
— СТАС! — не сдержавшись, рявкнула Маргарита Алексеевна, намеренно отрезвляя мужа. — Дети правы. Им есть что обсудить! Ты, несомненно, взял на себя лишнего, объявив всему офису об их помолвке и пригласив организаторов тендера на свадьбу сына! За сим хватит! Расхлебывать-то придется им. А потому остановись, дорогой. Перед тобой взрослые люди. Пусть поговорят. Наедине!
Ой, мамочки! До какой же степени она погрязла в собственных переживаниях, если упустила из вида данный момент?
А ведь Станислав его озвучил. Почти сразу. Но Лера оказалась столь ошарашена признанием Германа, что все остальное отошло на задний план.
Немыслимо! Всю волю в кулак, а мозг на перезагрузку. Срочно!
Взбодрилась девушка, что называется, мгновенно.
Умом понимала – они с Германом всему виной. Своим безответственным поведением, пусть и продиктованным обстоятельствами и человеческим фактором, поставили под удар не только свою репутацию, но и честь фирмы. Тендер вообще оказался под угрозой срыва.
Станислав Юрьевич разруливал ситуацию как мог.
Его нельзя в этом упрекнуть. Только вот… что теперь им делать?
Давыдов наверняка знал ответ на данный вопрос, потому что в следующий миг, явно устав от «дебатов» с отцом, взвалил опешившую девушку на плечо и вынес из комнаты. В этот раз их пристанищем стала именно спальня Леры. Аккуратно сгрузив ее прямо в центр мягкой кровати, Герман оставил девушку в гордом одиночестве. Лишь бросил напоследок:
— Жди меня здесь!
Удалился он через балкон, предварительно заперев помещение изнутри. Наверняка не хотел, чтобы сердобольные родители вновь пришли по его душу. Ничего не понимая, но искренне надеясь, что всему есть логическое объяснение, Спирина ждала. Вот так просто. Устроилась как можно удобнее, скрестив ноги по-турецки. Хрустнув позвонками, выпрямила спину и плечи. Словом, привела себя в относительный порядок, не забыв поправить подол задравшегося до неприличия платья, и принялась мысленно отсчитывать секунды до его возвращения. Они совершенно не совпадали с рокочущим пульсом и жадным рваным дыханием. Крупная дрожь сотрясала напряженные мышцы. Но девушка старалась – честно старалась – успокоиться. Разговор предстоял непростой. Нутром чувствовала.
Вот и настраивалась на нужный лад.
«Соберись, Лера! Ну же. Не время раскисать!»
Тяжело вздохнув, бессмысленно уставилась в потолок.
Сказать-то легко. А на деле?
«Эх! Не помешали бы мне сейчас капельки Маргариты Алексеевны!»
Приближения Германа она не услышала. То ли слишком глубоко задумалась. То ли он так бесшумно передвигался, невзирая на мощное телосложение.
Не суть. Ведь его присутствие, тяжелую ауру ощутила спиной. Затылком, покрывшимся мурашками. Словно крошечный электрический импульс пробежал вдоль позвоночника. Резко повернула голову в сторону балкона. Просто удостовериться. Так и есть! Стоит, облокотившись о дверной косяк, да взглядом пожирает. В руке зажата бутылка дорогого ирландского виски, «приговоренная» примерно на треть, и чистый стакан.
— Вот так и выглядит погибель! — скривился в некоем подобии улыбки. — Точь-в-точь как моя мелкая!
— Чего?
Вроде и звучит красиво. Но бред же. Бред!
С чего он взял, что она его обязательно погубит?
Не спеша, с присущей ему мужественной грацией Давыдов двинулся вперед, на ходу наполняя алкоголем прозрачный бокал. Достигнув изножья кровати, протянул спиртное Лере:
— Пей!
Она отчаянно замотала головой:
— Нет. Слишком крепкий.
Хмыкнув, он осушил его сам. А потом вдруг молниеносным движением ухватив девушку за подбородок, набросился на ее рот.
Ну как набросился – завладел губами и щедро поделился обжигающим напитком. Пришлось глотать. Правда, от неожиданности закашлялась.
«Понятно. Отказы не принимаются.»
— Дыши, — спокойно инструктировал. — Носом.
Спустя несколько мгновений дыхание пришло в норму. По телу разлилось приятное тепло. А вот зревшее в душе недоумение обратилось в ярость. Прямо завибрировала от напряжения, мечтая треснуть ему в любой момент.
— Да что с тобой не так?
— Много чего. Конкретизируй.
— В том смысле… зачем ты это делаешь?
— Что делаю? Пытаюсь тебя успокоить?
— Я…
— Как натянутая струна. Не спорь.
Она и не спорила. Просто взяла и, яростно зашипев, выбила опустевший стакан из его руки. Тот с грохотом приземлился на пол, но остался цел.
