Вихрь - Йожеф Дарваш
4
Капитан Колож не любил смотреться в зеркало. Даже когда брился, он смотрел в зеркало только тогда, когда доходил до подбородка. Если же он, идя по улице, замечал в витрине свое изображение, то смотрел только на то, как сидит на нем форма. Фотографироваться он тоже не любил. Солдаты ухитрились-таки его сфотографировать и подарили ему снимок ко дню рождения.
Когда он впервые увидел этот портрет у себя на письменном столе, он прямо-таки обмер. Потом прочел надпись к портрету, долго смотрел на фотографию и на надпись. Ему хотелось показать фото капитану Болгару, но он почему-то не решился.
Часы показывали половину четвертого, взвод уже ушел в караул. Капитан заглянул в казарму, но не вошел: не хотелось бродить по пустой и тихой комнате. До обеда капитан был на занятиях по командирской подготовке и потому не смог проверить готовность к наряду. И теперь это несколько беспокоило его.
Он вошел в канцелярию, и ему сразу бросилось в глаза множество плакатов. Он не знал, куда себя деть, чем заняться, а заняться чем-то надо было. Он присел на край стола у окна. Во дворе казармы было тихо. Смеркалось.
Он повертел в руке небольшую, величиной с визитную карточку, открытку с поздравлением по случаю дня рождения. Улыбнулся, поняв, что писал ее Баги, у которого такой красивый почерк.
«Интересно, откуда они узнали, что у меня день рождения? Я никому об этом не говорил». Капитан несколько раз перечитал слова поздравления, потом опять стал рассматривать фотографию. Он заметил под глазами паутину морщин.
«Вот я и состарился. Сорок лет — не шутка».
В памяти всплыли события прошлого. Шахта. Огоньки шахтерских лампочек, движущиеся по склону горы. Башня подъемника у ствола шахты и неустанное тарахтение дизеля.
В семье у них было четверо детей. И на всех была одна шапка. Поэтому тот, кто раньше просыпался и первым вставал, хватал прежде всего шапку. Зима была холодной, ветреной. Полушубки у всех были хорошие, теплые, а вот шапка одна. Каждый раз она доставалась тому, кто не поленился в этот день раньше встать, а трое остальных должны были идти в женских платках. Эти трое бежали в школу наперегонки, идти медленно в платке было стыдно.
Началась война.
Бедный Пали Багоши… Ведь они были с ним друзьями. Пали шел тогда впереди, а он на несколько шагов за ним. И вдруг раздался выстрел. Пали повалился на землю.
Они прятались на винограднике в подвале, где давят виноград. Набралось их там много. Старший лейтенант Каршаи послал их, как старших, в дозор. Они брели по дороге, разговаривали о том, о сем, смотрели на огоньки приютившейся в долине деревушки. В голову невольно приходили вопросы: «Зачем? Кому нужна эта проклятая война, этот страх и эта деревянная винтовка?» За неимением настоящих призывникам давали деревянные. Но они вспомнили старшего лейтенанта Каршаи с пистолетом на ремне и поплелись дальше. Посмотрели на деревушку. И вдруг этот выстрел.
Как жаль, что не осталось фотографии Пали! Если закрыть глаза, можно вспомнить, каким он был, но многие мелочи уже размыло время. Пали погиб двадцать лет назад.
Иногда вечером, когда капитан особенно остро чувствовал одиночество, ему казалось, что он слышит звук этого проклятого выстрела, и тогда ему хотелось кричать, чтобы его услышали все люди, кричать о том, что нет на свете ничего беспощаднее и страшнее, чем бессмысленная смерть.
Капитан еще раз взглянул на свое фото и почувствовал, как внутри у него разливается какое-то странное тепло. Вспомнил, что сегодня у него день рождения. Посмотрев на часы, быстро спрятал фотографию в портфель, закрыл ящики и вышел из канцелярии во двор. Было уже темно.
«Жена, наверное, уже беспокоится», — подумал он и ускорил шаги. Подойдя к помещению, где сидел дежурный, он остановился и, заглянув в окошко, помахал ему рукой.
Он шел, напевая вполголоса какую-то песенку, а когда подошел к воротам, часовой щелкнул каблуками. «Хороший солдат получился из этого Шомфаи», — подумал капитан, глядя на часового. Ему было жаль, что всех своих чувств и переживаний, касающихся службы, он не мог рассказать жене…
5
Около полуночи пошел дождь. Тучи на небе появились еще с вечера, но сильный ветер разогнал их. И хотя ураганные порывы ветра гнули деревья и даже ломали ветки, приближающаяся буря страха не вызывала; казалось, все это происходит на бутафорской сцене.
Сначала на землю упали первые редкие капли, затем сильно загремело, после чего дождь пошел как из ведра. Вмиг на земле образовались лужи, а дождь все хлестал и хлестал.
Начальник караула выругался и, обращаясь к Игноцу Хоману, сказал:
— Ну и погодка…
— А что в ней плохого?
— Ничего плохого в ней нет, если закрыть окна, чтобы не слышать дождя, и лечь под одеяло. В такую погоду хорошо спится.
Закрыв окно, младший сержант бросился на топчан и, закрыв глаза, подумал о том, как хорошо, когда человек может поспать, если ему хочется спать, да еще увидеть приятный сон. В детстве он ухитрялся видеть сны с продолжением. Теперь такого не было.
«А ведь ребята на постах, — думал младший сержант, — наверняка промокнут». Посмотрев на часы, он решил будить смену, хотя оставалось еще минут десять…
Внимательно осмотрев смену, младший сержант вдруг обнаружил, что Тратнер забыл взять противогаз.
«Ну и хитрец этот Тратнер», — подумал о нем начальник караула и сделал солдату замечание.
Как только открыли дверь, в караульное помещение ворвалась волна холодного влажного воздуха.
Сев к столу, младший сержант достал наполовину исписанный лист бумаги, который лежал между газетами. И прежде чем продолжать писать, прочел написанное. Писать письма он не очень любил, однако в две недели раз регулярно сообщал о себе домой. Сейчас же письмо как-то не получалось, хотя он три раза принимался за одно и то же предложение.
Младший сержант встал, открыл окно. В комнату ворвалась струя свежего воздуха. Сна как не бывало. И тут начальника караула охватило какое-то беспокойство.
«Нужно будет пойти проверить посты», — подумал он и, подойдя к пирамиде с оружием, взял свой автомат. Вдруг ему пришло в голову, что солдаты из готовящейся заступать на посты смены могут подумать, что он решил проверить их. Сержант задумался, холодок от ствола автомата медленно пополз по руке. Он позвал разводящего Арпада Таши, который повесил на плечо автомат дулом вниз и накинул на плечи плащ-палатку.
Оба вышли из караульного помещения под дождь. Арпаду хотелось, чтобы карнач
