Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1
Данный «боеприпас» хоть и являлся самодельным, но он уже был полностью готов к применению… Одного пластида здесь набиралось килограмм шесть-семь, что составляло больше десяти килограммов тротилового эквивалента… Кумулятивная граната тоже не из пороха сделана. Хорошо, что на её взрывателе всё ещё имелся металлический колпачок-предохранитель с белой ленточкой… Вышибной заряд и ракетницы можно в счёт не брать. Но зажигательная трубка требовала к себе повышенного внимания, поскольку от её капсюля-детонатора вся эта «композиция» могла сработать с чрезвычайным шумом и треском… Стоило лишь выдернуть чеку и через сто пятьдесят секунд от нашего вагончика остались бы одни рожки да ножки.
— Что будем с ней делать? — я повернул голову к ротному.
— Выдернуть капсюль и выбросить всё к чёртовой матери. — усмехнулся он.
Так мне опять пришлось заниматься боевым разминированием. Первым делом я очень осторожно и предельно аккуратно постарался вытянуть из взрывчатого вещества капсюль-детонатор. Ведь сейчас над жёлтой поверхностью пластида торчала только лишь небольшая алюминиевая «юбочка» КД-шки, но этого оказалось недостаточно для надёжного захвата. Поэтому тащить пришлось за беленький огнепроводный шнур. Это было делом несложным и я наконец-то положил на стол ЗТПешку, успешно отделённую от всего остального так сказать, боезаряда.
Теперь можно было спокойно рассмотреть и изучить весь этот взрывоопасный «букет»…
— Да-а-а! — глубокомысленно изрёк Пуданов, доселе молчавший и наблюдавший за моими осторожными манипуляциями. — Сколько же здесь примотано…
Затем мы стали подробно считать все компоненты самодельного «изделия».
— Четыре банки из-под запалов ручных гранат! Полные пластида! Гранатометный выстрел… Отдельно сама граната и рядом с ней вышибной заряд… Пять ракет… Нет… Три осветительные ракеты… Одна из них СХтешка сорокамиллиметровая… И два сигнальных дыма… А-а… Вот ещё и мина-сигналка… В самом центре…
— И ещё зажигательная трубка! — деловито вставил своё умное слово Яковлев.
Тут мы вспомнили про него и прекратили изучать «боеприпас». Ведь нам следовало в срочном порядке установить многое другое…
— Где ты это взял? — спросил Пуданов.
— Нашёл! — гордо ответил контрактник. — В окопе за ротным блиндажом.
В десятке метров за строящейся каптёркой располагалось крытое земляное укрытие, сооружённое на случай миномётных обстрелов. За этим блиндажом находилась открытая щель, вырытая всё на тот же случай обстрела боевиков. Это был длинный окоп, предназначенный для размещения в нём бойцов, которым не хватило места в блиндаже.
И вот из слов Яковлева выходило так, что он нашёл данную «супергранату» именно в этом окопе… Но что-то здесь было не совсем правдой.
— А ты не врёшь? — я пристально посмотрел на контрабаса. — Я там днём проходил по дороге в туалет. В окопе ничего не было. Он же с тропинки весь просматривается…
— Зачем мне вас обманывать, товарищ старший лейтенант? — обиделся Яковлев. — Я вечером её нашёл и сразу же принёс… А вы…
Откровенно говоря, я даже засмущался и испытал чувство стыда за свою слишком большую подозрительность и явную недоверчивость к таким честным парням, как этот сержант.
А вот майор Пуданов оказался наоборот… То есть слишком далёким от столь щепетильных внутренних переживаний и потому он нисколечко не краснел, а продолжал спокойно и дотошно пытать вопросами контрактника…
— А ты случайно не знаешь, кто эту бандуру туда положил?
Контрактник внезапно приосанился и даже выпятил грудь:
— Как не знаю? Конечно знаю!..
От столь внезапной удачи и предвкушения скорого разоблачения очередного ротного «мастера-самоделкина» мы с Иванычем опять заговорили в два голоса…
— Кто? Кто это был? Говори!
И вот в беспросветной военно-полевой жизни этого сержанта контрактной службы настал его звёздный час! Мириады небесных тел разом расступились и освободили Яковлеву его истинный путь к вершине персонального величия… Так что ему оставалось сделать первый шаг… А затем уже второй… И далее третий… Ещё чуть-чуть… И всё!
Так что уже полностью осиянный светом своих великих побед сержант Яковлев с чувством сдержанного достоинства произнёс заветное слово:
— Я!
Как положено в таких ситуациях… После яркой вспышки собственного возвеличивания глазки главного героя данной сцены скромно уставились в грязноватый пол ротной канцелярии… В театре или же в опере после одной-двух минут благоговейной тишины весь зал взрывается восхищением и бурными аплодисментами, быстро переходящими в овации…
Но проза армейского бытия не столь красочна и совершенно не предполагает ни оваций, ни аплодисментов, ни всеобщего восхищения, а тем паче благоговейности… Тишина была… Это действительно имело место… Но небольшая…
Поскольку и Пуданов, и я просто опешили от такого ответа… И на несколько секунд потеряли дар речи. Первым опомнился я.
— Как ты? Это правда был ты?
И вновь сержант Яковлев состроил на лице выражение незаслуженно оскорбленного благородства царствующей особи:
— Конечно я!
Александр Иванович стал понемногу прозревать и на контрактника смотрел уже с каким-то неведомым мне любопытством:
— Ну, и где же ты это взял? Тоже нашёл где-то?
И обольстительно-прекрасный звездопад пролился вновь.
— Я сам её сделал! — признался сержант.
После непосредственного общения с прапорщиком Меркуловым меня уже ничто не удивляло в нынешней жизни. И данный сержант тоже не представлял собой особенно значимое явление в военной науке. Но чтобы два таких выдающихся экземпляра сошлись в одной роте, да ещё и проявились в один и тот же день! Это было уж слишком…
Может быть об этом и размышлял Иваныч… Но меня всё ещё разбирал интерес…
— И где ты это всё нашёл? Пластид, трубку, выстрел гранатомётный…
Задавая ему этот вопрос, я внимательно смотрел на Яковлева, надеясь определить ложь, но… Он честно и прямо смотрел мне в глаза и отвечал, что всё это «добро» он нашёл в наших палатках… Ну, а где же ещё!?..
— Там этого добра много… — сказал он в завершение.
Однако все эти банки, ракеты, граната и вышибной заряд оказались практически без того налёта пыли и грязи, который я наблюдал сегодня утром на тех боеприпасах, которые извлекли из-под нар мои бойцы. Скорей всего, всё это взрывоопасное имущество он взял из ружпарка…
— Ну, что вы, товарищ старший лейтенант! — возражал сержант. — Я их каждый день тряпочкой протирал… Поэтому пыли и нету…
И оставалось мне только лишь развести обескуражено руками, раздосадовано поцокать языком, да и почти шёпотом упомянуть пушистого северного зверька… Ибо после яковлевской «тряпочки» мне и сказать-то было нечего…
Пока я перегруппировывался и собирался с новыми мыслями, подоспела подмога…
— А скажи-ка мне, Яковлев! — со всепонимающей джокондовской улыбкой спросил Иваныч. — Зачем ты её собрал?
Вопрос был действительно актуальным и мы даже как-то позабыли о истинной цели Действий данного индивидуума… Хотя очень может даже быть то, что в какой-то мере аналогичный ответ мы уже где-то слышали…
— Ну, как же, товарищ майор! — проникновенно и торжественно произнёс контрактник. — Вот пойду я на войну… И я этой самодельной гранатой смогу танк чеченский подбить… Или дом ихний взорвать… Где пулемётчик сидит…
Точно! Эта то ли маниакальная, то ли параноидальная, то ли ещё какая… Формулировка «я пойду на войну» нам уже была известна… Но чтобы в один день?!.. Спокойно пережить этот коллапс оказалось невозможным…
— Ой, бля! — схватившись за мгновенно перегруженную голову, воскликнул Пуданов. — Какой танк? Какой дом?
— Какой такой пулемётчик? — уже изнемогая от этого кошмара, вторил Иванычу я. — Да он тебя за километр завалит… Пока ты будешь ползти…
Но сейчас наши стенания остались понятными только для двух человек…
— А я ночью подползу. — угрюмо пообещал нам сержант. — Я смогу…
Это действительно было НЕЧТО!.. Мы с Пудановым посмотрели друг другу в глаза, выражая самим себе искреннейшее сожаление, неподдельное соболезнование и чистосердечное сочувствие… Ибо такого мы ещё не встречали… Ни-ког-да!..
Пуданов затем взглянул на контрактника и спросил его прямо в лоб:
— Яковлев! Ты дебил?
И такой вопрос не застал сержанта врасплох, а потому отвечал он мгновенно и без посторонних эмоций:
— Никак нет! Я схутора Весёлый!
Тут мы озадаченно крякнули… Причём дуплетом… И одновременно почесали затылки. Пытка контрактником Яковлевым продолжалась…
— А при чём здесь хутор Весёлый? — спросил наконец Пуданов.
Объяснение было соответствующим… Как имеющейся ситуации, так и сегодняшнему дню…
