Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1
Через полчаса на обед стали строиться уже молодые воины. По нашему решению мы на первых порах выработали такой порядок выдвижения в столовую, чтобы и стар и млад попадались навстречу друг другу. Это когда вся рота ветеранов уже откушала армейской пищи и теперь выстраивается в обратный путь, а свежее пополнение наоборот только собирается в столовую. При таком подходе исключалось совместное общение старослужащих и молодых солдат. Но это раздельное питание мы установили только на первые несколько дней… Потом слияние будет плавным и неизбежным…
Как мы ни надеялись и ни ждали, но в канцелярию никто не пришёл. Круг подозреваемых был расширен… Причём, только лишь на одного человека…
— Это Меркулов! — говорил я. — Он же в первой палатке живёт. Для моих дембелей сделать такую мину — это слишком хлопотно и чересчур умно!.. Да и зачем им это нужно?!.. А Бычков и Молоканов на такое не пойдут… И они сознались бы…
— Если пошли бы… — сыронизировал Иваныч. — Ну, ладно! Давай вызывай сюда своего заместителя… Только с ним лично я буду разговаривать… а то ты на него зуб имеешь…
— Очень мне нужно на такое… — чуть было не обиделся я. — Ещё зуб… Тьфу! Блин!
Минут через десять дневальный разыскал прапорщика Меркулова и вызвал его в канцелярию.
— Меркулов! Это ты сделал? — Пуданов небрежно указал на мину. — Нам тут сейчас сказали, что это ты сотворил…
Конечно же нам никто ничего не сообщал, но Иваныч решил взять прапора так сказать «на пушку». И этот простой трюк сработал…
— Да. Это я. — с безмятежным видом произнёс пока ещё мой заместитель.
У меня уже изошли чесоткой не только кулаки, но и ботинки… Однако я оставался внешне вполне спокойным и безучастным к происходящему… Хотя мой взгляд по-прежнему зорко фиксировал малейшую мелочь…
— Ну, и зачем ты это собрал? — простодушно поинтересовался командир роты.
— Ну… Вот когда пойдём на войну… — замялся прапор. — Я её боевикам хотел подбросить.
Такое объяснение мне показалось верхом военного идиотизма…
— Зае. ись! — не сдержался я. — Полевой командир Шамиль Басаев уже жить не может без игры в «Тетрис»!
Тут ротный посмотрел на меня и я замолчал.
— Ты что… понять не можешь, что такую приманку мог поднять только ребёнок или подросток? — стал заводиться злостью Пуданов. — Или какая-нибудь женщина… Чтобы отдать своему сыночку!.. И что потом было бы?
— А чего их жалеть? — пренебрежительно ответил Меркулов.
— Во идиот! — опять не выдержал я. — Ну, бля-а!..
— Товарищ старший лейтенант… — Пуданов посмотрел на меня с ещё большей укоризной, потом обратился к прапору. — Тут их и без тебя озлобили лет на пятьдесят… а ещё и ты будешь тут х. йней заниматься! Тебе делать больше нечего?
Прапорщик Меркулов молчал, но после нескольких неодобрительных реплик ротного командира всё же не смог хранить в себе наболевшее…
— А почему меня на войну не берут? Уже все прапора из третьей роты были на выходах… Один я сижу тут…
Но его душевные страдания мы восприняли безразлично… То есть почти безразлично…
— Ты на себя посмотри! Да какой дурак тебя захочет взять с собой на боевое задание? — горячо доказывал я. — Ты мне и тут в роте на хрен не сдался! А ещё… «На войну»…
— Ты видишь? Даже твой командир группы не хочет брать тебя… — размышлял вслух Пуданов. Так-с… Что же с тобой делать?
— Может мне перевестись в другую группу? — помолчав, предложил прапор.
— Ага! Но в другой армии! — подкорректировал я желание зама коварно улизнуть в безопасную сторону. — В Российской такие «головорезы» не нужны…
— Тихо! — осадил меня командир. — я подумаю… А пока идите.
— И напишите объяснительную записку! — уже по праву старшего начальника приказал я Меркулову. — Нет… Две! Одна — по мине-сюрпризу. А вторая… Где вы находились сегодня до обеда…
В надежде на его помощь прапорщик Меркулов выразительно-вопрошающе посмотрел на майора Пуданова, но безуспешно. Из двух подчинённых любой толковый командир почти всегда выберет более старшего… Это же просто!
Так оно и вышло. Воинская субординация и армейская дисциплина перевесили все «найденные» Меркуловым стройматериалы… А может быть здесь сыграла свою роль и пролетевшая мимо Иваныча возможность снятия его с должности командира роты… Ведь за такое чрезвычайное происшествие по головке его точно не погладят…
Прапорщик Меркулов молча вышел из канцелярии роты и пошёл писать очередные объяснения. Провожая его долгим-предолгим взглядом сквозь стекло окон, я не сдержался от крепких выражений. Потом мои слова, но уже более сдержанные, были адресованы уже майору Пуданову.
— Саня! Ну, на кой хрен нам нужен этот мудак?! Это же ходячая проблема! Он если не сегодня, так завтра обязательно принесёт роте какое-нибудь чрезвычайное происшествие! Да его только за эту мину уже можно казнить! Что?!.. Разве не так?
Командир молчал недолго:
— А что с ним делать?
Как я только что понял, товарищ майор не хотел выносить из нашей общей избы любой «взрывоопасный» сор… То есть он не хотел публичной огласки этого случая с миной-сюрпризом. Поэтому от бестолкового прапора следовало избавляться другими способами.
— Да гнать его надо из армии! Собрать побольше объяснительных, потом пару рапортов на него и комбат его пинком выкинет! Потому что такой мудак обязательно нагадит… — Я лишь на секунду перевёл дух. — Лично я такому… Как говорил мой прежний ротный Стариннов, «Накалил бы докрасна один конец лома, а другой — холодный вставил бы ему в задницу…»
— А почему холодный? — рассмеялся Иваныч. — Надо бы наоборот…
Такой вопрос уже был предсказуем и я процитировал дальше слова моего бывшего ротного:
— «А чтоб никто вытащить не смог!» Да и холодный конец лома всё равно ведь тоже нагреется… Кстати!.. Стариннов так хотел поступить с каким-то ВДСным прапором!
— Что?!.. — улыбнулся Пуданов. — И тут собака зарыта? Со склада воздушно-десантной службы?!..
— Да тут похуже будет. — Ответил я. — Этот прапор хотел при сдаче на склад свистнуть один укладочный стол.
— Как это?! — не понял Александр Иванович.
Пуданов пришёл в нашу бригаду спецназа из мотострелецких войск и потому ещё не до конца разбирался во всех тонкостях нашей специфики, особенно в отношении к воздушно-десантной службе с её ушлыми прапорами.
— Ну, укладочный стол — это такое длинное полотнище, на котором парашюты укладывают!
— Видел такие! — сказал Иваныч. — Дальше-то что?!
И я продолжал дальше:
— Стариннов пришёл на склад сдавать укладочные столы. Этот прапор стал забрасывать их по-одному в грузовой контейнер и при этом их считать. Потом столы закончились и вдруг выяснилось, что одного не хватает! Хорошо, что ротный настоял на своём: вытащили все столы обратно и пересчитали их заново. Ведь контейнер до этого был совершенно пустой! Так что потом… Когда каждый стол брали из общей кучи не торопясь и укладывая их в контейнере аккуратным перекрестным штабелем… Пять столов вдоль и пять поперёк! Вот тут-то всё и совпало!
— А как же этот прапор в первый раз умудрился стол не заметить? — спросил Пуданов. — То есть так обсчитаться?!
— А он ведь столы хватает быстро-быстро! — объяснял я. — То есть уже приловчился! И он под видом одного стола схватил два и забросил их в общую кучу! То есть специально так сделал. А когда выяснилось, что одного стола не хватает… «Ой, я тороплюсь! Вы же сами видели и считали! Сами потеряли и на нас хотите свалить!» Ну, и так далее!
— А зачем им эти столы нужны?
— «Хо-хо! Парниша!» — торжествующе рассмеялся я. — «Учитесь жить!» Как говорят в их «Адессе»!.. Во-первых: они сделаны из дорогостоящего авизента, то есть на нашу роту наложили бы начёт в десятикратном размере! Во-вторых: этот «пропавший» стол может чуть погодя «совершенно случайно» объявиться на их складе, а значит по ВДСным бумагам утраты-то и нет! Так что в конечном итоге всю удержанную с нас денжищу можно втихаря поделить между «своими людьми». И в-третьих: из серого или сиреневого авизента можно сшить вечный чехол для легковой машины, а из зелёного — самопальные парашютные сумки. То есть что на том они бабки сделают, что на этом!.. Причём, заметь, фактически из воздуха!
— Нда. — сказал Александр Иванович и почему-то вздохнул.
Он помолчал минуту-другую… А потом всё же ознакомил меня с непрозрачным прошлым одной темноватой личности…
— А ты знаешь, что твой Меркулов раньше служил именно в воздушно-десантной службе?
Я сперва онемел… Но ненадолго.
— И-и-их, ты! — изумился я самым искреннейшим образом. — Вот это да-а! Чего же ты мне раньше не сказал?!
— Ну… — проворчал ротный. — Ты же здесь дольше моего служишь! Должен был его знать…
