Обязан побеждать - Владимир Георгиевич Нестеренко
Прибежали к своим, вскочили на лошадей.
– Уходим назад! Каратели с миномётом и надувными лодками для разведки по воде, – ответил лейтенант на немой вопрос бойцов.
Степан деловито, без паники выдвинулся вперед, перевёл мерина с шага на рысь. Так шли по увалу, пока позволяло редколесье. Дальше – крупный шаг. Подошли к Широкому в сумерках, а к броду – в потёмках. Степан вошёл в воду и опустил удила, только легонько понукая мерина. Он, осторожно ступая на отмель, повёз всадника по знакомой отмели. За ним след в след следовали остальные.
На острове не спали. Щелкнул затвор винтовки часового. Лейтенант торопливо прокричал кедровкой.
– Наши возвращаются. Что-то случилось? – услышали беглецы взволнованный голос Тани. К ней торопливо подошли остальные. Сгрудились.
Ещё минута осторожного и напряженного шествия и вот берег.
– Карателей встретили, – сказал командир. – Боевая тревога, манёвр на берег и дальше. Товарищ Иван, привезите с островка сержанта и Диму. Затем с сержантом на двух лошадях идите на мыс. Силантий и все остальные, грузим на плот муку, зерно, снаряжение. Переплавляем на мыс, сгружаем. Последним рейсом пойдут раненые.
Степан и Шелестов первые ринулись к мешкам зерна, за ними Коля и Витя, девушки, Костя и дед Евграф. Силантий удобно причалил плот и стал грузить на него принесённые мешки. Вскоре поклажа выросла до предела. Силантий и Шелестов вскочили на плот с шестами.
– Товарищ Степан, за мной, приведём подводы. Продолжать носить на берег имущество.
Оба пристроились на плоту, и плотогоны заработали шестами.
– Как бы не сбиться с курса, – сказал Силантий, – мрак, хоть в глаз коли.
Тьма сгущалась. Она казалась плотнее от низких туч, через которые не пробивалось мерцание звезд. Стал накрапывать нудный мелкий дождь. Силантий грёб слева, вдоль стены рогоза, здесь он давно вытеснил камыш и шелестел пожухлыми листьями, качал длинными семенниками и почти сливался с водой в единую темную массу. Только острое чутьё опытного плотогона позволяло держать верный курс.
– Не торопко, не торопко, Лёня, а то заплутаем в рогознике, – иногда спокойно произносил Силантий.
Наплыли на табун гусей. Те спали, спрятав головы под крыло. Сторожил лишь один гусак. Он неожиданно для всех гортанно прокричал, и серо-белая волна, едва различимая в ночи, всполошено загоготав, отхлынула от плота.
– Верно идём, – сказал Степан.
В сплошной темноте подчалили к мысу с северной стороны, где сосны стояли не так густо. Выскочили, привязали плот к дереву и стали сгружать мешки.
– Идите за остальным грузом, мы – за подводами, – приказал командир, поправляя за спиной пулемёт.
Лейтенант вынул из планшетки компас. Тускло светилась фосфорическая стрелка, указывая стороны света.
– В такой мокроте можно промахнуться, – вдруг заосторожничал Степан.
– Я засёк направление. Надо строго идти на юго-восток, – ответил лейтенант. – Смотрите.
– Конский запах слышен далеко в сухую погоду, – глянув на компас, сказал Степан, – будем надеяться на компас.
Они двинулись, слыша, как замирая хлюпали шестами плотогоны. И не промахнулись: Степан, словно предвидя такую ситуацию, расположил телеги и загон с лошадями с небольшим промежутком с северо-востока на юго-запад, то есть как раз поперек пути.
Не просто было запрячь лошадей в таком мраке. Константину пригодилась наука деда-лесника, жизнь с ним на кордоне во время летних каникул. Лошади послушно подчинялись воли человека, служа ему в многочисленных перевозках грузов. Сложнее оказалось привезти подводы к мысу. Нередко повозочные натыкались на деревья и оглобли упирались в них, тем более что Степан прицепил к телегам две безлошадные. На мысу надо было разворачиваться и к самим мешкам подойти не удалось. Пришлось носить поклажу на расстояние в полсотни метров. Силантий предвидел это неудобство и попытался вторую ходку разгрузить подальше, но плот упёрся в мель.
Почти в самом начале погрузки появился Иван с сержантом, и принялся носить мешки.
– Вся поклажа, товарищ лейтенант, лежит на берегу острова. В доме осталась только Люся, – информировал Шелестов.
– Ладно, до свету, думаю, управимся. И время останется – дом разрушим, следы наши замаскируем листвой. Навалились.
К рассвету группа была на берегу, половина груза на телегах. Раненый сержант уселся на мешки первой подводы. Люсю уложили на вторую, укрыли брезентовой накидкой. Устали изрядно, особенно дед Евграф и Силантий, трудясь наравне с командиром. А он, двужильный, только покрякивал да хвалил свою гвардию. Татьяна и Валентина, не отставая от мужчин на погрузке, выглядели бодрыми: сказалась физическая подготовка и марши во время манёвров и переходов. Тимофея с поломанными ребрами от работы освободили, но он, подхватывая правой рукой запасное оружие, свой пулемёт с лентами перенес поочередно сначала на берег острова, а теперь к телегам.
Таня сыпала шутками и поговорками:
– Лёня у нас какой молодец – накачал мышцы, за ним не угонишься. А что, кто проворен, тот и доволен.
– Рукам работа – душе праздник, – задорно отвечал ей Иван.
– Глаза глядят, а руки делают, – не отстал от них дед Евграф.
Командир, слушая, улыбался, нет-нет да и воскликнет:
– Есть ещё порох в пороховницах? Не ослабела ли казацкая сила?..
– Есть ещё, батько, порох в пороховницах. Не ослабела ещё казацкая сила… – откликалась Таня.
Груз на берегу таял, и командир распорядился:
– Степан, идите с Силантием и Шелестовым на остров, устройте с домом, как задумано. Дрова раскидайте. Если можно снять двери – снимите. И следы, следы наши прикройте листвой, а мы тут догрузим мешки.
Медленно светало. Северный свежий ветер усилился, разогнал дождевые тучи, и мукосей прекратился, но успел вымочить спины каждому грузчику. По-светлому вернулись Степан и Силантий.
– Управились с домом, тесовую крышу разобрали, в одном месте проломили потолок, у печи разворотили стену. Пол залили водой, будто дождем через пролом намочило. Двери снять не удалось. Шарниры кованые, на гвоздях, – доложил Степан. – Мы её распахнули, на порог навалили земли, забросали листвой. Берег утоптали изрядно. Пришлось заметать метелкой.
– Вроде там давно не хожено, – подтвердил Силантий. Он прогнал плот на отмель и его вытащили на берег, прожилины выбили из пазов топором, а бревна отнесли подальше, разбросали пазами вниз, чтобы не бросалась в глаза свежая рубка.
Встал вопрос: в какую сторону податься?
– Я
