Павел Яковенко - На южном фронте без перемен
— Ну ладно, смотри сам. Только потом, когда тебя убьют, ты не жалуйся. Ладно?
— Ладно, — буркнул он, не поднимая глаз. Найданов скрылся из виду, мы вдвоем с радистом ожидали МТЛБ комбата. Я от нечего делать периодически осматривал окрестности в бинокль. Слабенький бинокль, честно говоря. Единственный плюс в нем и был, что на окулярах были нанесены измерительные шкалы. Вот дома у меня был бинокль «Байкал». Вот это вещь! Мы с братом долго копили деньги, и, наконец, смогли пойти в магазин и купить это чудо. Увеличение классное. Не помню, сколько, но намного лучше, чем этот стандартный армейский бинокль. Правда, на том шкалы не было… Да на хрена она мне в мирное время! Как-то и без нее обходились.
Вскоре я услышал звук приближающейся техники. «Комбат», — подумал я, и угадал. Но не угадал все последующие события.
За комбатом двигалась колонна. Собственно говоря, это было и не удивительно. Я меланхолично дожидался подхода тягача.
— Где Найданов? — спросил меня Санжапов, даже не слезая с МТЛБ.
Я повернулся в сторону нашей техники и закричал:
— Андрей! К комбату!
Дважды повторять мне не пришлось; Найданов резво вынырнул из палатки, на ходу поправляя бушлат.
— Так, — сказал командир батальона. — Быстро сворачивайтесь, и пристраивайтесь в колонну. Ваше место — перед ротой Бессовестных. Давайте энергичнее, а то не успеете.
Конечно, Андрей был не готов к такому повороту событий, но приказ есть приказ, и рассуждать нечего.
— Батарея, сворачиваемся! — крикнул он.
Я подмигнул Данилову. Он радостно убежал ставить рацию обратно. Когда я подошел к своим расчетам, они уже были готовы. Чего там: покидали минометы и пару ящиков с минами в кузова, и готовы к переезду.
Расчетам Найданова пришлось гораздо хуже — палатки они собирали как на пожаре, Папену и Рамиру постоянно доставались пендели и затрещины, что-то у них не получалось с запорным устройством одного из «Васильков», и Найданов носился весь в мыле.
— Останови Бессовестных, — попросил он меня, — а то придется за ним плестись.
Я пожал плечами, и отправился караулить Урфин Джюса. Пропустить его было бы трудно: на своих БМП ротный, видимо проникнувшись духом Волшебника Изумрудного города, нарисовал что-то вроде Железного Дровосека. Сам Урфин Джюс, правда, уверял, что это китайский иероглиф, означающий «победу», но мне что-то в это очень слабо верилось. В Железного Дровосека верилось как-то больше.
Перед первой же «бэшкой» с нужной отметиной я вышел на дорогу и замахал руками. Из люка показался сам ротный.
— Подожди, — крикнул я ему. Сейчас наша батарея перед вами встанет.
Все-таки Бессовестных неплохой парень. Он без лишних вопросов и вони кивнул головой и остановился. Я вернулся в «шишигу» и уже сам принялся ждать, пока расчеты Найданова, наконец, справятся со своими проблемами и погрузятся в машины…
Часть 6. Саясан
Глава 1
Мы ехали довольно долго, пока колонна снова остановилась. Найданов подошел к моей «шишиге» и замахал руками, призывая меня идти за ним. Ну, надо, так надо!
— Что случилось, — спросил я Андрея уже на ходу.
— Совещание, — коротко ответил он. — Тебе отдельную задачу поставят.
Ну, что ж! Наверняка ничего нового. Опять с кем-нибудь в паре.
Однако он ошибся. Хотя, действительно, основная часть батальона пошла вперед, а малая часть — свернула влево. Но, как я отнюдь не предполагал, в эту малую часть вошли не только мои расчеты, но вся наша минометная батарея целиком. А еще — танк, и рота Урфин Джюса. И часть комендантского взвода. И командир всего этого воинства — Молчанов.
Через пару километров дорога пошла вниз, и вскоре мы оказались у бывшей фермы. Судя по постройкам, раньше здесь был коровник. Вообще, место оказалось красивое. Совсем рядом бежала широкая горная река, через которую был переброшен солидный мост. Он упирался в соседнюю гору, а дальше по горе бежала тропинка. Слева от нас в реку впадал быстрый, шумный и очень мутный ручей. За спиной тоже были горы…
Короче, мы оказались в небольшой, но довольно живописной долине.
— Все, — прокричал нам Игорь. — Приехали. Занимаем позиции. Давайте, давайте! Не тормозите!
Да мы и не тормозили.
Перед фермой, с той стороны, откуда мы спустились, располагалась какая-то ровная площадка, где под слоем земли еще можно было разглядеть и правильно уложенные кирпичи, и даже бетонные плиты. Эта площадка резко обрывалась, и внизу было что-то похожее на боксы, только без крыши. Вполне естественно, что именно в эти «боксы» мы и загнали все наши «шишиги». А вот пехота пошла-таки окапываться…
Молчанов со своими бойцами из комендантского взвода ушел внутрь фермы… Танкисты зашли в какой-то маленький аккуратный домик, стоявший на небольшом отдалении от основных построек.
А еще при спуске в долину, справа от основной дороги, по которой мы сюда добрались, туда — вверх, в гору, я заметил несколько обычных жилых домов. И судя по дыму, который шел из трубы, вполне обитаемых. Конечно, заметил этот факт не я один. Как только водители наших «шишиг» загнали свою технику на «стоянку», они все, возглавляемые, естественно, Армяном, отправились туда.
Найданов то ли видел это, то ли нет… Я видел, но мне и в голову не пришло их остановить. С какой стати? Если они на кого и нарвутся, то беда небольшая. Они знают, на что идут, не маленькие. И чем раньше противник себя обнаружит, тем лучше будет для остальных. Цинично, зато практично.
Я вытащил фляжку, чтобы напиться… И расстроился. Воды не было. Имеется в виду, не было хорошей, чистой воды, которую я недавно туда заливал. Вода же из ручья и реки меня не очень прельщала. Я слишком хорошо помнил, как болел живот у меня еще совсем недавно.
Я осмотрелся по сторонам. Невдалеке бежал ручей. К нему я и пошел. Ну да, вода мутная. Но, во-первых, я надеялся, она отстоится, а, во-вторых, у меня были специальные таблетки для обеззараживания воды. Немного — штук шесть. Я решил, что сейчас самое время начать их использовать. А потому набрал во фляжку воды и кинул туда одну таблетку. Мне казалось, что на такой объем, по инструкции, больше и не надо.
Пить сразу я, конечно, не стал, а решил, как обычно, прогуляться и осмотреть окрестности. Вдруг что интересное попадется?
Попался мне Найданов. Я, на всякий случай, (не зная — видел он или нет), сказал ему, что водители ушли за добычей.
— Я знаю, — махнул он рукой и быстрым шагом направился к зарослям. Я подумал, что ему сейчас не до водителей, и не до чего вообще. Вот облегчиться…
Минометы мы последнее время ставили очень быстро. Стрелять предполагалось с полупрямой наводки — это для моих «подносов», а «Васильки» стрелять могли и по прямой. Так как наведение на цель теперь от общей точки наводки не зависело, то каждый миномет представлял собой отдельную боевую единицу, которая могла вести огонь совершенно самостоятельно. Строго говоря, наша батарея могла вести стрельбу сразу по шести разным целям.
Это было хорошо. Плохо то, что полупрямая и прямая наводка, само собой, предполагает, что мы противника видим. А это значит, что и он видит нас! И тут уж — кто скорее выстрелит! А в этом компоненте мы проигрывали. И сильно. Мина летит долго — траектория у нее крутая. Пока она до врага долетит… Тот в нас уже много раз может выстрелить. И вполне возможно — удачно.
Я поежился, но тут же выбросил все это из головы. Если постоянно об этом думать, то с ума сойти можно.
Вместо этого я пошел посмотреть ферму.
Да, конечно, ничего особенного. Ферма как ферма. В школе, когда у нас был по плану общественно-полезный труд, много раз на таких работал. Стойла для коров с двух сторон, посредине канава, куда из стойла, по идее, должны стекать навоз и моча, (пол там сделан слегка под наклоном). В этой канаве, насколько я помнил, должны быть металлические лопасти — скребки. Включался двигатель, эти скребки начинали двигаться, и выволакивать навоз из фермы наружу — за пределы коровника. А оттуда его уже должны были забирать и вывозить на поля.
Я заглянул в канаву. Так точно! Вот они — родимые. Здесь, на месте. Все, как положено. В этот момент в коровник зашел Игорь. За ним шествовал Бессовестных, и что меня поразило — Косач! Как я мог его прозевать? С кем он сюда приехал?
Ну, прозевал, так прозевал. Я же ведь и не выглядывал его специально.
— Что это? — спросил белорус, показывая на старые ржавые скребки.
— Эх ты! Горожанин! — сказал я с сарказмом. — Наверное, думаешь, что булки на деревьях растут?
Пока Косач надувался, чтобы веско и остроумно ответить, (чтобы я утопился от горя и зависти прямо здесь — в этом дерьме), я успел объяснить, зачем все это нужно.
Замполит не нашел ничего остроумного, и просто обозвал меня «деревней». Я не обратил на это никакого внимания. Меня такое сравнение не обижает. Мои деды все были из хуторов и станиц, и мать с отцом тоже. Почему я должен обижаться? Меня они вполне устраивают, и мое казачье-крестьянское происхождение меня не смущает.
