Обязан побеждать - Владимир Георгиевич Нестеренко
Таня же, переходя брод, который был глубже, подняла свою набитую медикаментами сумку над головой, чтоб не замочить. И последние метры до островной тверди так и прошла. Увидев на глазах деда Евграфа слезы, она подумала о плохом – слезы по внучке?
– Вы все целы? – первое, что она спросила.
– Люся тяжело ранена! – выпалила Дарья. – Как мы вас заждались!
– Где она?
– В избушке на палатах.
– Я сейчас переобуюсь в сухое и посмотрю рану. На всякий случай вскипяти воды в котелке.
– Таня, иди в избушку, там тепло, ты вся мокрая. Девушка пусть тоже идет.
Таня и Валентина пошли за Дарьей меж сосен к избушке, труба которой курилась дымом, он рассеивался в кронах могучих деревьев, близко подступивших к дому и заполонив весь остров. Командир и Степан остались наружи.
– Где остальные? И где немцы? – спросил Константин.
– На малом острове держат оборону. Я собирался им везти горячую похлебку верхом на своей лошади.
– Что с Люсей?
– Пуля проклятого снайпера угодила ей чуть ли не под сердце. Спасло дуло автомата. А как у вас? Потери?
– Уничтожили сводными силами склады на станции. Осинин тяжело контужен и ранен, отправлен самолетом в тыл. Вы знаете, сколько немцев на берегу?
– Сержант сказывал – два взвода. Пошли в атаку. Мы их ополовинили. Сунулись ночью – отбили. Трупы и счас видны на мелководье.
– Как у сержанта нога?
– Заживает, он больше в лёжке, но стрелок отменный! Говорит, не хватает снайперской винтовки, чтоб дуэль провести с фашистским гадом.
– Прицел я ему дам, самолетом доставили.
– Кум Иван как? – вклинился в разговор Степан.
– Молодцом, немец его догнать не смог, после первой отбитой атаки на Бобровом. Сержант собаковода порешил. Шастали по лесу и наткнулись на воду, обнаружили следы телеги, ну и нас.
– Как с патронами?
– Бережём, пока есть. В схроне на Бобровом много осталось. Всё не взяли, торопились. К тому же двое раненых. У меня думка о внучке: сможет ли помочь Татьяна?
– Будем надеяться, у неё опыт и знания есть. Степан, вы отдыхайте, я с дедом Евграфом к нашим бойцам схожу, гляну на фрицев. А вы подумайте, как нам быстрее выйти к железке.
Глава 27
Белухин и дед Евграф вернулись с островка к обеду. Мокрый чуть ли не по пояс Костя продрог. Дед ехал туда и обратно верхом на кобыле и был сух. Старому человеку студеная вода совсем ни к чему. Болеть не велит боевая обстановка и переживания за жизнь внучки. Свалиться с ног ему не дадут боевые товарищи, но хворый человек – лишняя обуза, потому он старался ноги не мочить, пристроил на лошадь седушку вроде седла и воду сапогами не бороздил. Первый брод лошадь шла плохо, Иван вёл, второй раз дед только правил удилами и умное животное ни разу не сбилась с отмели.
Дед слез с лошади и заторопился в дом, откуда раздавались крики Люси. Костя направился к Степану, который отдыхал на лапнике между валунами. Печь, сделанная из металлической бочки для копчения рыбы, была горячая, и он сушил свои и девчат портянки, пристроив рядом жерди.
– Татьяна обрабатывает загноившуюся рану, – пояснил Степан на молчаливый вопрос командира. – Люся тяжёлая.
– Подождём, что скажет товарищ Таня.
– Как у наших ребят обстановка? – спросил Степан. Выглядел он отдохнувшим, свежим.
– Семь наших стволов против тридцати вражеских, – сказал Белухин. – Держать оборону можно, если немцы не привезут миномёт. У них есть рация, могут запросить минометный расчёт. Тогда срочно убираться оттуда. Ждать миномётного огня не будем, пойдём на железку, нанесём отвлекающий удар.
– Вы, товарищ лейтенант, просили подумать: как быстрее добраться до железки. Надо сесть на лошадей и скорость увеличится вдвое. Вы ездили верхом?
– Приходилось изрядно.
– Наладим из сбруи что-то на подобие сёдел, чтоб задницу не сбить, и пойдём.
– Ладно, надо высушиться, – сказал лейтенант, – придётся натягивать трофейные штаны. К кителю я привык. А вот штаны не носил. Противно как-то.
Костя снял мокрые сапоги, галифе. Отжал, раскинул их на валун. Стал, кривясь, натягивать штаны.
– У меня из головы не выходят ребятишки на кордоне. Начинаются холода, а они голодные и раздетые. Как же заведующий безголово поступил – не одел ребятишек. Конечно, август жаркий стоял, но ведь в путь далекий люди шли? Где вот им одежу добыть? А лося – не проблема. Соли надо хотя бы килограмм, чтобы мясо присолить, подвялить.
– У меня о них тоже душа болит. Таня несколько раз за дорогу напоминала. Заведующий говорил – завхоз с багажом потерялся. У каждого ребенка узелки были с едой, а теплая одежда в третьей машине. Оправдывает его? Ответа нет. Если вдуматься – много что в этой войне не укладывается в голове. Нам громить надо врага каждодневно. Не получается. Паузы большие. Рванём железку – займёмся ребятишками. Иначе совесть жить не позволит.
– Вот и я об этом же. Я в молодости, как и многие, настрадался. Гражданская война выбила мне глаз, болел, голодовал, пока не окреп и охотой не занялся. Женился, дочку родили, а мать-то и преставилась. Один растил. Правда, сестра старшая помогала. Вместе загодя
