Обязан побеждать - Владимир Георгиевич Нестеренко
У мужчины выступили скупые слёзы, говорил он с трудом, вспоминая недавнюю жуткую трагедию и своё потрясение от гибели детей и жены, и видно было, что он до сих пор находится под воздействием жестокого события, и теперь всеми силами борется за то, чтобы не разразилось не менее страшное – смерть детей от голода. Начинал он говорить плавно, почти без напряжения, а закончил едва шевеля языком в пересохшем рте. Костя торопливо отстегнул с пояса фляжку, отвинтил крышку и подал заведующему. Тот молча, но с благодарностью кивая, взял фляжку дрожащей рукой, сделал насколько судорожных глотков, остановился, отпил снова, немного успокоился.
– Что же вы намерены делать дальше? – спросил Костя, возвращая фляжку в обычное место. – Впереди зима, а у вас, судя по всему, нет продуктов питания.
– Продукты кончились давно. Третья машина с завхозом и багажом неизвестно где. Мы собираем грибы, сушим. Окрест, какая ягода была – обобрали. Когда бежали от фашистов, наткнулись на кукурузное неубранное поле. Оно в пяти километрах отсюда. Ходим, берём початки, заготавливаем на зиму. Парим початки в русской печи. Варим грибные супы. Тем и живём.
– На одной кукурузе да грибах разве можно прозимовать? – воскликнула Таня, поражённая бедственным положением беженцев.
– А что прикажете делать? Видел, тут лось обитает, да не охотник я, да и стрелять не с чего. А какое бы подспорье к кукурузе!
– Сколько ж вы наготовили кукурузы? – не удержался Степан.
– С полтонны уже есть. Далеко носить. А кукурузное поле большое. Ещё проблема – дрова. У нас же ни топора, ни пилы нет. Колун от старого хозяина нашёлся да кое-какая посуда – и всё!
– Немцы появлялись?
– Были на мотоциклах в ненастье. Но мы вовремя услышали гул моторов и успели уйти в лес. Они покрутились, заглянули в дом. Там пусто, и уехали.
– Дорога, проторённая старым лесником, поросла быстро, – сказал Степан, – а перед полем овраг глубокий. Шибко-то не сунешься. Место заброшенное. Но вам же можно уйти в колхоз имени товарища Кирова. Далековато, правда. Но ведь там люди, кров.
– Кто нас там ждёт голых да босых с детьми-малолетками?
– Коль вы знаете лёжку лося, я бы вам его добыл по морозцу, чтоб мясо не пропало, если командир меня командирует.
– Надо подумать. А пока мы вам из своих запасов оставим тушёнку, кашу перловую и сахара немного, соли. И Степана я к вам, пожалуй, отправлю. Пусть мяса заготовит. Наверняка у лесника был и остался добротный погреб, где можно его хранить.
– Господи! – воскликнула женщина. – Господи, дай доброму человеку всех благ!
Говор и возгласы услышали в доме, и молчаливая кучка исхудалых мальчиков и девочек, одетых в летнюю форму детдомовцев, сгрудилась в сенях, уставилась глазёнками на незнакомцев.
У Тани сдали нервы от жалости к невинно страдающей детворе. Она сбросила с себя рюкзак, развязала его и стала выкладывать банки с кашей.
– Вот, вот, берите, берите, кормите детей! – На её глаза навернулись крупные слёзы.
Лейтенант вынул из планшета карту, развернул, всмотрелся.
– Мы вот здесь, посадка была тут, – ткнул он в карту карандашом. – Мало прошли, всего шесть километров. Кукурузное поле от дома в пяти, если по дороге лесника. Напрямую – ближе.
– Лесник кугу объезжал. Вот там и сохатый пасётся.
– Да, – подтвердил заведующий, – попробовали спрямить дорогу, да заблудились, вышли на кугу. Там и сохатый стоял.
– Вам надо ходить за кукурузой обочиной дороги, не натаптывать тропу, по которой можно понять, что место тут обжитое, – сказал Степан.
– Спасибо за совет. Порой выбиваемся из сил с поклажей. Пожуём кукурузы и опять – к детям.
– Товарищ командир, наша подкормка – не решение вопроса, – волнуясь, сказала Таня.
– Я тоже так считаю, но что ты предлагаешь?
– Надо вернуться и забрать людей к себе.
– Я обещал отправить Степана, но этого мало. Прямо сегодня идти и заготовить початков тонны две, затем перевезти их к дому на лошадях до снега. Больше я не могу ничего обещать, не зная, что там с нашим лагерем? Сейчас давайте накормим детей и взрослых.
Между делом Таня ополовинила свою медицинскую сумку. Старшая воспитательница имела за плечами курсы медсестер и была очень благодарна за медикаменты. Степан настоятельно рекомендовал при простуде и других недомоганиях пить настой из коры осины, которую можно заготовить в ближайшие дни. Он отдал свой острый топорик, которым легко тесать любое дерево.
Глава 26
Группа Белухина вошла в Бобровое урочище после полудня. То там, то здесь попадались валуны. Иные огромные. Из-под одного такого вытекал бурный ручей.
– Напьёмся водички, товарищ лейтенант, как бывало, – сказал Степан, – отсюда начинается Бобровое урочище.
Они присели у ручья на мягкую осеннюю постель. Сбросили с плеч рюкзаки, оружие и всласть напились студеной воды. Минуты две наслаждались тишиной, ноги гудели: отмотали ведь с нагрузкой добрых полста вёрст.
– Надо бы оглядеться, провести разведку, – сказал Белухин, – сколько до бобровой плотины?
– Тут рукой подать – две версты. У вас какая-то опаска?
– Есть, не скрою. Немцы в поисках диверсантов так и не появились. Но после такого разгрома складов и станции сидеть спокойно они не могли. Где-то же искали?
– Боюсь даже высказаться. А то, как старыми путями пошли?
– И я о том же думаю. Отдохнём и я – в разведку.
– Надо вдвоём идти. Я тут все валуны сосчитал.
– Ладно, пойдём вдвоём. Слух у вас тоже тонкий.
– В таком деле глаз следопыта важнее.
Они пошли налегке, взяв только свое оружие и запасные диски и ленты. Шли медленно, Степан изучал каждый метр берега ручья. Он ширился, но тек спокойно. Прошли полпути.
– Вижу сбитую землю на берегу. А на том – легкая оплывинка, словно
