Наглое игнорирование. Другая повесть - Николай Берг
Вышли из накуренного правления колхоза.
Берестов подождал култыхающего помощника.
Некоторое время шли молча вдвоем – остальные уже рассосались.
Потом фельдшер негромко сказал командиру:
– Если вы не против послушать, вспомнился мне к месту старинный анекдот.
Начпох кивнул, покосился не без интереса.
– Старое время. Дореволюционное. Из кабака вываливается в зюзю пьяный купец и кричит стоящему рядом извозчику: «До Моицкого троста!»
Тот икает и отвечает: «До Моицкого троста? Корок сопеек!»
– «Что? Корок сопеек? Моб твою ять!»
Старлей коротко хохотнул. Видно было, что анекдотец ему не очень поднял настроение. Тогда Иван Валерианович тактично намекнул:
– Я заметил, что вы стесняетесь говорить с людьми из-за косноязычия. И сильных выражений избегаете, потому что полагаете, что звучать они будут убого. Вероятно, считаете прямую грубость недостойной командира РККА. В то же время я вижу, что иногда очень было бы полезно крепкое словцо – на тяжелой работе и с непростым контингентом. Лексически же последняя фраза подгулявшего купца весьма удачно позволяет импрессивно выразить смысловой посыл без потери смысла, причем дикция справляется с этим. Притом это не будет при достаточной информативности нести оскорбительный характер. А анекдотец я в команду пущу, будут понимать смысл.
Берестов поглядел на своего помощника и засмеялся. Оценил подарок.
Теперь Алексеев был уверен – с этим командиром и его гробкомандой все получится, как должно. Трудно будет, но – справятся.
Младший сержант Новожилов, командир саперного отделения
Распластавшийся в талом снегу луговины громадный самолет просто угнетал своими нечеловеческими размерами. Лежал на самом краю, воткнувшись застекленной, словно дачная веранда, кабиной в невысокие чахлые деревца. Поблескивали на солнышке осколки стекол.
– Что называется – взглядом не охватить, – сказал сапер.
– Да, большой. Хоть живи в нем, – отозвался седой дед, почесав в бороде.
– Бомбардировщик, наверное. Моторов два и здоровенный. Я так близко от самолета не стоял раньше, – признался Новожилов, слезая со своего гусеничного мотоцикла и оглядывая местность. Судя по торчащим из снега сухим камышам, тут была болотина. Когда пошел вокруг упавшего с неба гиганта, разглядел оплывшие следы, практически такие же, как и вокруг перемотоцикла. Усмехнулся, глянул на сопровождающего деда. Тот постно потупил глаза, словно примерная школьница. Понятно, как машина грохнулась, так неугомонный старик сразу и прибежал. Волка ноги кормят, а дед этот – тот еще волчара, это с виду только седая древность, а в соображении и молодого перегонит.
– Жратву искал? – спросил, обернувшись к спутнику сапер, и тут же вздрогнул от рассыпного треска и свиста – резко обернувшись, увидел порхнувших в воздух десяток сорок и ворон. Даже и не пошел туда, заранее понимая, что там валяется.
– И жратву, и вообще, мало ли что попадется. Как дом у меня сгорел – так и приходится вертеться, зима – не лето, – спокойно признался крестьянин.
– Не боялся, что накажут? Брать-то трофейное нельзя, – напомнил Новожилов, рассматривая вполне понятные даже не следопыту следы на мяклом снегу – вдавленные желобом, запачканные буро-ржавыми пятнами. Как раз туда уходят, где сороки всполошились.
– Немец своих оттащил в сторонку. То ли с перепугу, то ли боялся, что самолет загорится, – пояснил очевидное провожатый.
– Сколько их там? – мотнул головой сапер.
– Четверо. Но там вам разве что головы остались.
– А немец?
– Далеко не ушел, дотек там же кровищей. Наш им по кабине хорошо влепил. Я когда пришел – уже дохлые все были, и одежка вся в дырках. Жаль. Хорошая была одежка, меховая. Еще аптечку забрал, она у них за кабиной на стенке в шкафчике висела. Но вишь, хоть помирал, а посадил-таки гробину свою зеленую. Теперь бы бензобаки найти и – качать быстрее. Солнышко все жарче, еще несколько дней – и начнет эта гадина металлическая в болото уходить. Тут под ней – жижа. Зима была серьезная. И промерзло все хорошо, но – потает же, – вздохнув, сказал дед.
– Это ж сколько в нем бензина будет, – оглядел здоровенную зеленую тушу сапер. Странное чувство возникало – вроде и самолет, а своей раскраской напоминала машина какую-то гадину ползучую, ядовитую. Вполне себе чудо-юдо убийственное. Только вместо крови змеиной – горючий бензин. Осторожно залез на металлическое крыло, гулко загремевшее под ногами. Прошелся, привыкая к месту. Времени не было совсем, весна накатывала танковой гусеницей, неотвратимо. Найти бы еще эти бензобаки. Командир похкоманды с совещания вернулся с бумагой странного свойства – ею разрешалось использовать для нужд отдельной санитарной команды транспорт из числа трофейного имущества, без указания марок и числа, хоть каждого похоронника на машину сажай, но бензина давать отказались. Пасись на своей траве. Потому оба сбитых самолета теперь становились особенно интересными. Только вот это не бочка с горючим, так просто в ведерко не нальешь. И надо спешить изо всех сил, размякнет почва – сюда и на гусеницах не доберешься.
День угробили на вытягивание тягача, провалившегося с пушкой на мостике. Выволокли святым духом и чьей-то матерью, изволохавшись в ледяной воде и грязи. Комсомолец все же хапнул воды и заводиться категорически не захотел, а у пушки, черт ее дери – то ли еще зимой в аварии, то ли когда тянули – сломалось колесо. В общем, день угробили зря. Ни уму ни сердцу. Знали бы, что так получится – и не пыжились бы, а сразу б стали самолет разведывать.
Ведь и разминирование никто не вычеркнул из приказа. Теперь самое то мины собирать – особенно те, что в снег ставились, они сейчас как на скатерке выложены, а чуть погодя – скроет их трава и совсем другой компот получится.
Прошелся по крылу, поприсматривался. Вот определенно это на крышки бензобаков похоже – даже и потеки вроде как старые есть. Под ногами на крыле, почти рядом с кабиной, и за мотором тоже. Такие же, как на машинах, ненамного и больше. Присел, без особого усилия крутанул по резьбе. Крышка податливо и послушно открутилась, как положено. И в лесном воздухе точно пахнуло бензином. Есть!
– Дед, а как внутрь залезал? – спросил напарника Новожилов.
– А эта горбина стеклянная была откинута. Я ее на место присобачил, мало ли что. Пособи-ка!
Сапер понял мысль, вдвоем мигом свернули на сторону вторую половину застекленного колпака кабины. Не такой и тяжелый оказался. Даже наоборот –
