Наглое игнорирование. Другая повесть - Николай Берг
– Ты бы поосторожнее, сержант. Там у них подальше – бомбы наверно. Не так чтоб большие, но если ахнут – будет тут вместо болотины агромадное озеро, – с тревогой предупредил крестьянин.
– А я – аккуратненько.
Новожилов вытянул из кармана фонарик с динамомашиной и проверил. Жужжалка не подвела – лампочка тускло засветилась. И сапер аккуратно спустился в пахнущее чужими запахами гнездо летунов. Впереди ничего интересного не увидел: кожаные кресла, каждое наособицу, перед одним – явно штурвал с рукоятками, напомнившими сразу бычьи рога. Оперся на второе кресло, то неожиданно, как живое, катанулось в сторону, так что чуженин чуть не упал.
– А, чтоб тебя, заразу, – буркнул младший сержант, с трудом удержав равновесие. Окинул взглядом непонятные циферблаты, приборы, ручки, стрелки, педали. Глаз зацепился за два десятка дырок и сколов – кто-то сыпанул пулями по всему этому сложному хозяйству от души, и под ногами чавкало и прилипали подошвы к мятому металлическому полу, и пахло кровищей знакомо. Заметил торчавшие сбоку из кармана на стенке бумаги – вроде на инструкции похожи, справочники тонкие такие. Сунул их себе в планшетку. Больше в кабине ничего полезного не было. Баллончики, вентили, рукоятки… Жужжа фонарем полез в фюзеляж за кресла, в темноту, зацепившись за торчащий стволом вверх пулемет, их тут два было, дошло, что катучесть кресел – это как раз для тех из экипажа, кто с пулеметами работает, чтобы стрелять во все стороны можно было. Оглядел патронные ленты. По всему выходило – не отстреливались фрицы, накрыл их кто-то ловкий медным тазом всех сразу и навсегда.
Вроде как вниз раньше можно было куда-то залезть, но после посадки и люк вспучило, и пол тоже. Не удержался от мальчишеского желания посидеть за штурвалом, оглянулся воровато – не смотрит ли спутник, и попробовал усесться на сидение пилота – кто ж еще у рогатого руля сидеть может. Получилось как-то странно – у главного в самолете вместо кожаного сиденья было стальное углубленное корытце, и сидеть в нем было неудобно – до штурвала хрен дотянешься. А спинка при том – добротная, с хорошей кожей, мягкая. Не понял, почему так, с конфузом вылез, бурча про себя: «Взрослый уже, а детство в жопе играет. Порулить и подудеть захотел, тьфу, стыдоба!»
Заметил неприметный ящичек наверху в углу на защелках. Открыл, не успел посторониться и получил по каске совершенно неожиданной вещью – явно веслом складным. Полез руками – вытянул из металлического, принайтованного к потолку фюзеляжа ящика кучу резины и второе весло. Подумал немного – понял, лодка надувная, даже и с баллоном какого-то газа для надува. Повертел в руках баллон – тяжеленький. А ведь в кабине что-то похожее – и точно, там в стальных держаках почти таких же стояло аж шестнадцать штук. Подсвечивая себе фонариком, стал открывать все защелки, какие только видел. Четыре противогаза несколько ослабили пыл, как и какие-то непонятного вида и назначения вещи, зато в последней коробке нашлась еда – консервы, шоколад и фляга литров на пять. Не удивился, что с водой, удивился – как не разодрало фляжку льдом на морозе. Дед не утерпел, тоже влез в кабину, уселся в то кресло, что не было загажено кровью, сказал грустно:
– Мне бы такие домой. Мяяягкие… Жопой как в масло…
И тоже стал шарить лапами.
Тут же громко бахнуло, отчего сам же дед подскочил, словно мяч. А впереди что-то пышно засветило алым цветом, затрещало, запрыгало по леску. Отлично сквозь стекла видно было.
– Вот я дурья башка, это же сигнальные ракеты у них. И написано ведь, нет, полез как мальчишка пестрожопый… – покаянно возопил старый умник.
– Ты сейчас еще бомбы сбрось! – сердито рявкнул Новожилов, которому вовсе не улыбалось погибнуть в сбитом чужом самолете из-за детских шалостей степенного обычно проводника.
– Все, все, больше ничего не трогаю! А сидейка прочно прикручена, не оторвать, – непоследовательно доложил шустрый старикан.
– Все, вылезаем отсюда, а то, неровен час, ты еще что дернешь, и взлетим мы на воздух! Давай сюда мешки из моего агрегата, я тут харчи нашел. Неприкосновенный аварийный запас, наверное.
– Харчи? Это я тогда в темноте не доглядел, в кабине искал, а они вон куда их запрятали, – огорчился старик, весьма ловко выбираясь из кабины, впору молодому так лазить.
Новожилов оглядел непривычную обстановку с металлическими стенками, ребрами – шпангоутами и прикинул, что кровь из носу – а надо отсюда все утащить. И сам самолет тоже неплохо бы как-то не допустить к затоплению. Тут одного алюминия черт знает сколько.
Харчи честно поделили, дед удивил тем, что напрочь отказался от шоколада, упакованного в красные круглые картонки.
– Ну, его к черту, шоколад ихний! Было дело – угостил им своих детинят. Как сатана в малышей вселился – полночи на головах ходили, не успокоить было никак, словно сказились. А на следующий день они чуть не померли, мне бы, дурню старому, сначала почитать, что там за шоколадки такие были – потом уже чухнулся. Со стимулирующими средствами оказались, для танкистов. И на этой шоко-коле тоже вишь написано – стимулирует. Забирай его себе, а я тогда еще так перепугался, думал – помрут детинята, плохо им было очень, сам ведь отраву дал. Консервы – дело другое, – объяснил ситуацию дед.
– Ты пистолеты летчиковы куда подевал? – спросил, помолчав, Новожилов.
– Там лежат. Ремни, кобуры и планшетки кожаные взял, а пистолеты эти…
– Пойдем, покажешь.
– Да как скажешь, – пожал плечами крестьянин.
Нашел сапер только три пистолета и две обоймы, да четверых голых серо-голубых мертвяков с выдолбанными глазами и сильно поклеванных и погрызанных. Подумал, что в плане голов тут фиговато, а бензин и прочее взять надо.
Не давало покоя содержимое брюха этого громадного механизма. Из кабины в основной фюзеляж залезть было невозможно, а ведь явно что-то и в пузе этой гадины припасено – больно уж места там много. Ломал себе голову недолго, любопытство пересилило и, махнув рукой на всякие сомнения, по возможности аккуратно топором вскрыл боковину павшего чудовища, вспоров тонкий алюминий, как консервную банку. Дыру прокрысил небольшую, только чтоб голову сунуть – мало ли, если чинить будут потом или еще что. Угадал удачно, не зря кулаком стучал, проверяя – пусто там за стенкой или нет.
Посветил в непривычную самолетную брюховину. Места оказалось вполне много, даже и сам удивился. Надписи какие-то чужими буквами. Механика хитрая. И тут же заметил маслянисто поблескивающие тушки бомб. Пересчитал – десять ровно. Небольшие, аккуратные, килограмм на
