Вихрь - Йожеф Дарваш
— Быть атаке, — сказал Пако. — Я чувствую. Сейчас подготовятся к атаке — и побегут.
— Понятно, что побегут, — пробормотал Халкович. — Важно, чтобы они назад побежали…
— В тылу спокойно? — поинтересовался Гал.
— Спокойно, — ответил ему Деме.
Пако сглотнул слюну и, взяв со стола бутылку с палинкой, спросил:
— Ну, кто хочет? Вы уж меня извините, у меня сердце разрывается, когда я гляжу на нее. А то ведь выдохнется совсем…
Приказ открыть огонь Гал дал только тогда, когда вражеские солдаты выскочили из кювета и побежали. Их было много, возможно с целую роту. Бежали они молча, никто ничего не кричал, просто бежали и стреляли на ходу: тонкие струйки дыма вырывались из дул винтовок. С вершины холма, у подножия которого проходила дорога, затрещал пулемет, но пули либо ложились двумя метрами ниже уровня окон, либо дырявили сбоку крышу здания; они начали впиваться в стену вокруг окон, врезались в скрипящие оконные рамы, со звоном стучали по щитам пулеметов.
— Огонь!
Первые пулеметные очереди легли у самых ног атакующих, подняв с земли полосу пыли. Но сразу же за этим пули поползли выше, вонзаясь в колени, ноги, животы вражеских солдат. Они падали друг на друга. Бежавшие за ними перепрыгивали через упавших, но, едва пробежав несколько метров, падали сами, убитые наповал или раненные. Окрестность наполнилась воплями и криками: стонали от боли раненые, орали на бегу солдаты, кто отрывисто, кто протяжно. Бегущие падали на землю, прятались за тела убитых и раненых, стреляли, положив винтовку на еще дергающееся в предсмертных конвульсиях тело товарища. Раздался громкий крик приказа, солдаты вскочили и снова побежали, чтобы через мгновение самим упасть и уже не подняться, а только послужить другим в качестве временного укрытия.
— Патронов не жалеть! — крикнул Гал. — Не жалеть!
Пулемет противника, стрелявший с вершины холма, умолк; противник, видимо, понял, что его огонь не сможет причинить никакого вреда защитникам здания. Воодушевление у солдат, шедших в атаку, пропало. Задние еще бежали, а передние бросались камнем на землю и на четвереньках отползали назад, к кювету. Казалось, еще миг — и атака совсем захлебнется, но в этот момент из-за поворота дороги показалась новая рота.
— Патронов не жалеть! — снова крикнул Гал. — Поддать жару!
Однако и новому пополнению продвинуться вперед не удалось. Сосредоточенный огонь трех станковых пулеметов намертво перерезал линию, которую противник во что бы то ни стало хотел пересечь. Прошло всего лишь несколько минут, а десятка три вражеских солдат осталось навсегда лежать на поле боя, остальные бросились в сторону, чтобы укрыться от огня за склоном холма, или же залегли на дне кювета. То там, то сям раздавались одиночные выстрелы, но скоро стихли и они.
— Прекратить огонь! — крикнул Гал, и мгновенно наступила поразительная тишина. — Всем оставаться на своих местах!
— Закурить можно? — спросил Пако.
— Можно. Только смотреть в оба! — предупредил Гал. — Все время наблюдать! В тылу спокойно?
— Спокойно, — ответил Деме.
На поле боя зашевелились несколько солдат, видны были судорожные движения рук, ног. Трупа Парнишки уже не было видно, изуродованный труп Уйя атакующие оттащили на несколько метров в сторону от обломков пушки. Один солдат с трудом поднялся с земли и, закрыв лицо руками, словно пьяный, шатаясь, пошел назад.
— Должен вам сказать, что стрелять в них легче, чем смотреть… — проговорил Халкович.
— А говорить о них еще тяжелее, — прошипел Гал. — Так что лучше и не говорить…
— Хорошо, хорошо, я ведь понимаю… Но человек разве вытерпит…
Неожиданно раздался громкий крик, который только что надрывно звучал в шуме боя. И сразу же затрубила труба, лихорадочно повторяя сигнал атаки. Но ни на склоне холма, ни в кювете никто не пошевелился. Тогда снова раздался крик, и вслед за ним застрочил пулемет с вершины холма. От склона холма оторвались солдаты и, перебежав через дорогу, укрылись в кювете, откуда показывались их согнутые спины.
Вдруг окрестности огласились дикими криками; трое солдат с винтовками наперевес бросились бежать обратно к холму, но были тут же расстреляны из своего пулемета, который вел огонь с вершины холма.
— Фу ты, мать вашу! — воскликнул Пако. — Так они учат своих вояк.
— Тем лучше для нас, — проговорил Гал.
Халкович несколько приподнялся.
— Как ты думаешь, не всыпать ли мне этим пулеметчикам? — спросил он Гала. — Как раз достану очередью…
— Не надо, — сказал Гал. — Хорошо, конечно, было бы всыпать этим негодяям, но поймут ли их солдаты наше благородство…
Пулемет противника замолчал. И снова лихорадочно затрубила труба: «В атаку!» И солдатам ничего не оставалось, как подняться и идти вперед. Солдаты усвоили урок. А если кто из них не усвоил его раньше, то понял сейчас: шансов остаться в живых, если идти в атаку, немного, а если попытаться отойти назад — то их совсем нет, значит, остается только идти вперед.
— Огонь! — крикнул Гал.
И все началось сначала. Едва пулеметы, открыли огонь, как Гал сразу же уловил на слух, что левый пулемет вдруг замолчал.
— Что это он? — испуганно спросил Гал, не поворачивая головы.
— Разорвало гильзу в стволе, — объяснил Халкович. — И, как на зло, в такой момент!
— Вытаскивай ее скорей и продолжай вести огонь!
Халкович порылся в ящике с инструментом, вытащил замок пулемета и начал извлекать гильзу.
— Увеличь сектор обстрела! — крикнул Гал Пако и повернул пулемет немного в сторону. — Ну скоро ты там управишься?! — со злостью бросил он в сторону Халковича и, не дождавшись ответа, мельком взглянул в его сторону.
Он спросил Халковича, скоро ли он там управится с пулеметом, а тот лежал под столом, правая рука была неестественно подвернута, на виске — красная рана величиной с палец. На столе валялась разорвавшаяся гильза, а рядом с ней прибор для извлечения разорвавшихся в стволе гильз. Замок Халкович в ствольную коробку вложить так и не успел.
— Деме! Сюда! Ложись за пулемет!
Сейчас самым важным было одно — чтобы огонь вели все три пулемета. Раз не может стрелять Халкович, значит, на его место нужно послать того, кто может нажимать на гашетки. Только и всего… Напряжение такое, что нет времени посмотреть, жив ли еще Халкович. Кажется, он сейчас чуть-чуть пошевелился. Или это неуклюжий Деме толкнул его нечаянно ногами?..
Деме уже вложил замок на место, захлопнул крышку ствольной коробки и, продернув очередной патрон, дал длинную, непрерывную очередь. На дороге то тут, то там виднелись серые кучи солдат, корчившихся от боли. Лишь четырем или пяти солдатам удалось добежать до заводского двора, где
